Кен Лю - Королевские милости
Маршал Мазоти продолжала свой марш на юг от реки Лиру. Армия Дасу подошла к Дзуди, на границу равнины Порин. Глава местного гарнизона капитан Доса всегда испытывал благодарность к Куни, сохранившему ему жизнь, поэтому вместе со старейшинами широко открыл ворота и поднял знамя, которое было позаимствовано у поваров, имевших официальную лицензию, – оставалось только вручную раскрасить чешую и пририсовать киту рог, чтобы превратить его в крубена.
Несколько верных Мата людей сбежали из Дзуди и доставили известие о победах Дасу на Волчью Лапу. Гегемон еще долго сидел на троне, после того как ему об этом рассказали. Никто не осмеливался заговорить, тихо горели факелы, и тени танцевали на его окаменевшем лице.
«Торулу Перинг прав: я должен покончить с Куни Гару раз и навсегда».
Глава 46
Контратака Мата
Дзуди, восьмой месяц четвертого года Принципата
Когда Куни вернулся домой, отец встретил его со слезами, наконец осознав, что пришло время встать на сторону сына, продолжавшего сражаться с существующей властью, а горожане даже не пытались скрыть свою радость.
Кроме того, пришла еще одна хорошая новость: Пума Йемму сумел освободить Джиа с детьми, – и теперь семье предстояло воссоединиться в родном городе.
Куни ждал их у городских ворот с утра до самого вечера, пока на горизонте наконец не появились факелы людей Пумы Йемму, сопровождавших карету Джиа.
Тото-тика и Рата-тика забыли отца и отшатнулись, когда Куни протянул к ним руки: маленькая девочка схватила за руку мать, а мальчик вцепился в тунику Ото Крина.
– Кто это, дядя Ото? – спросил Тото-тика, прежде чем Сото успела его остановить, а Ото – смущенно отступить назад.
– О, должно быть, ты па… па, – догадалась Рата-тика, споткнувшись на незнакомом слове.
– Не беспокойтесь, дети очень быстро к вам привыкнут, – попыталась сгладить ситуацию Сото.
Гримаса боли исчезла с лица Куни, и он низко ей поклонился.
– Семья Гару в долгу перед вами.
Сото ответила глубоким «джири».
Потом Куни повернулся к Джиа и заключил жену в объятия, и, пока супруги не могли оторваться друг от друга, люди на городских воротах радостно хлопали в ладоши, свистели и смеялись.
Покрывая поцелуями ее лица, Куни прошептал:
– Мне так жаль, что вам столько пришлось перенести. Поверь: я все понимаю. Каждое утро я жевал горькие растения, чтобы почувствовать хотя бы часть твоих страданий, когда тебе приходилось одной, без защиты, в окружении врагов, растить двоих детей.
Джиа, до этого мгновения державшая себя в руках, не выдержала: несколько раз с силой ударив в грудь, притянула мужа к себе и принялась жадно целовать, обливаясь слезами, и не понять: то ли от горя, то ли от радости…
Куни вытащил из кармана маленький увядший букетик одуванчиков и, протянув жене, печально произнес:
– Утром были свежими…
– Скоро вырастут новые, – успокоила его Джиа. – Жизнь циклична, как приливы.
– Мне так хочется, чтобы мы всегда чувствовали себя такими же дорогими друг другу, как сейчас.
– Тогда нужно наслаждаться моментом – кто знает, что принесет завтрашний день?
Куни кивнул, и по его щекам тоже потекли слезы.
Толпа продолжала радостно приветствовать супругов, когда они шли, держась за руки, по улицам, залитым лунным светом.
Празднование воссоединения семьи Гару продолжалось в доме мэра и было столь же радостным, сколь и неловким. Как бы хорошо ни понимали друг друга, Куни и Джиа прекрасно знали, что эмоции и страсть текут по руслам, которые невозможно предсказать.
Куни познакомил Джиа и детей с Рисаной, которая была уже на последних месяцах беременности. Сото и Ото Крин увели детей поиграть, предоставив супругам возможность поговорить, но у Куни вдруг закончились слова.
Зато Мун Чакри без передышки говорил о тактическом гении маршала Мазоти, и Джиа вежливо восклицала: «Неужели?», «Правда?», «Что вы говорите?…» – в нужных местах. Почувствовав, что Рин Кода дергает его за край туники под столом, Мун замолчал, и в комнате воцарилась тишина.
– Маршал Мазоти считает, что пора планировать вторжение в Риму, – заговорил тогда Каруконо, – Мун, Рин и я должны… отправиться к ней на помощь.
Все трое встали и вышли, аккуратно закрыв за собой двери, и Куни остался наедине со своим двумя женами.
– Уважаемая старшая сестра, – заговорила первой Рисана, – от всего сердца приветствую тебя.
– А я тебя благодарю, младшая сестра, – сказала в ответ Джиа, – за то, что все это время заботилась о нашем муже. В своих письмах он не забыл упомянуть, что ты не только умна, но еще и красива.
И женщины улыбнулись друг другу.
«Я ничего не вижу».
Рисана расхаживала по отведенной ей спальне и терялась в догадках. Сердце Джиа оставалось для нее сплошным куском обсидиана. Женщина не могла определить, понравилась ли первой жене Куни; не понимала, какие чувства та к ней испытывает: ей показалось, что в словах Джиа проскользнули оскорбительные интонации.
Рисана не знала, что делать. Были, конечно, и другие, чьи сердца оставались для нее закрытыми, но они лишь скользили мимо. Никогда прежде ей не доводилось жить с теми, чьи страхи и желания оставались для нее тайной.
«Ты никогда не научишься лавировать в темноте, как остальные».
Джиа – такая обаятельная, такая царственная – знала Куни до того, как он стал королем, умела управлять прислугой и привыкла к достатку. А кто такая Рисана? Женщина, которая всю жизнь кого-то развлекала, зарабатывала тем, что создавала иллюзии для посетителей чайных.
«Доставлять удовольствие и вести».
Теперь эти слова звучали для нее как анекдот.
А потом она заглянула в собственное сердце и заставила себя сохранять спокойствие, решив, что не станет бояться и искать чудовищ там, где их нет.
Разве она не владела искусством принимать себя такой, какая есть? Она примет свою ограниченность и постарается подружиться с Джиа. Рядом с Куни должна находиться именно такая женщина, сильная, способная защитить таких, как Рисана и ее мать, слабых и мечтающих о мире. Она сумела многое сделать и найти место для себя, так что может стать хорошим союзником.
Что ж, придется брести сквозь туман и надеяться, что перед ней внезапно не вырастет глухая стена.
– Расскажи мне о своей госпоже, – попросила Джиа Рону, служанку Рисаны, подловив четырнадцатилетнюю девушку в кухне, где та готовила закуски.
– Она очень добра.
– А как ведет себя с королем? Чем они занимаются вместе?
Девушка покраснела.
– Нет-нет, я не прошу тебя сплетничать, глупая девочка! Меня интересует, о чем они разговаривают.
