Айзек Азимов - ФАТА-МОРГАНА 5 (Фантастические рассказы и повести)
Под аккомпанемент скрипа уключин, криков белых птиц и плеска волн под носом шлюпки они гребли в тени большой красной кости в сторону дока, одного из сотни зубов, торчащих из берега острова.
— Левый борт, загребай, — сказал Солтер. — Суши весла. Капеллан, багор.
Он направил лодку в сторону стальной лесенки, и Гревс зло фыркнула, видя толстый слой ржавчины на ее ступенях. Солтер привязал швартов к изъеденному ржавчиной кованому кольцу.
— Идем, — произнес он и начал подниматься.
Когда все четверо уже стояли на выложенном стальными плитами доке, капеллан Пембертон, разумеется, помолился. Гревс прочла молитву, почти не думая о том, что делает: внимание ее было поглощено ужасной грязью, царившей повсюду — куда ни глянь, ржавчина, пыль, мусор, запустение. Спокойное лицо Джевел Флит не выражало ничего, а капитан внимательно изучал черные окна в ста ярдах от борта, то есть от берега! Он ждал и думал.
Наконец двинулись в сторону зданий. Солтер шел впереди. То, что они чувствовали под ногами, было странным и мертвым, оно терзало ступни и мышцы бедер.
Могучие красные кости вблизи не казались такими безумными, как издалека. Это были тысячефутовые кубы из кирпича, того материала, которым на кораблях выкладывали печи. Они покоились на зеленой, потрескавшейся поверхности, которую Джевел Флит назвала «цемент» или «бетон» — названия, взятые из какого-то дальнего уголка ее памяти.
Имелся там и вход, а над ним надпись: ДОМА ГЕРБЕРТА БРОУНЕЛЛА-МЛАДШЕГО. Бронзовая пластинка вызвала у них чувство вины, поскольку напомнила Хартию, но слова, которые они прочли, были совершенно иными. Иными и низкими.
ВСЕМ НАНИМАТЕЛЯМ
Жизнь в квартире Пректа является привилегией, а не правом. Дневные Осмотры — основа Проекта. Посещение, по крайней мере, раз в неделю, выбранной церкви или синагоги необходимо для Семей, желающих пользоваться уважением; доказательство посещения должно предъявляться по первому требованию. Обнаружение алкоголя или табака будет рассматриваться как основание для выселения. Чрезмерное потребление воды или энергии, а также расточительность к продуктам будут рассматриваться как основание для выселения. Разговоры на любом языке, кроме американского, особами от шести лет и старше являются основанием для признания их элементами, не поддающимися ассимиляции, но это не должно затруднять отправления религиозных обрядов на иных, нежели американский, языках.
Ниже находилась вторая пластинка, сделанная из более светлой бронзы и содержащая следующее дополнение:
«Ни одно из вышеперечисленных правил не может быть использовано для оправдания действий, имеющих целью растление, проводимое под предлогом отправления каких-либо религиозных обрядов. Вместе с тем, предупреждаем всех нанимателей, что недонесение о подобного типа отправлениях влечет за собой немедленное выселение и сообщение властям.»
Вокруг пластины чья-то рука изобразила толстыми мазками смолы что-то вроде анатомической рамки, на которую все четверо смотрели с удивлением и отвращением. Наконец Пембертон произнес:
— Это были набожные люди.
Никто не обратил внимания на прошедшее время, это восприняли совершенно естественно.
— Очень разумно, — согласилась Гревс. — Они не терпели всяких глупостей.
Капитан Солтер мысленно не согласился с ними. Корабль, на котором действовал бы такой строгий устав, затонул бы в течение месяца. Неужели люди суши так сильно отличались от них?
Джевел Флит не сказала ничего, но глаза ее увлажнились. Возможно, ей представились испуганные человечки-крысы, преодолевающие нечеловеческий лабиринт ужасных наказаний и мелких поощрений.
— В сущности, — заметила Гревс, — это просто жилая палуба с каютами. У нас свои каюты, у них свои. Можно их посмотреть, капитан?
— Мы же отправились на разведку, — пожал плечами Солтер.
Они вошли в замусоренный холл и увидели давно остановившийся лифт — на корабле имелось множество ручных подъемников, поэтому они опознали его без труда.
Порыв ветра принес под ноги капеллана листок с каким-то текстом, и тот машинально нагнулся, чтобы его поднять. Возмутительно: бумага и без присмотра! Ведь ветер может сдуть ее с палубы, и бесценный листок будет навсегда потерян для хозяйства корабля. Поняв абсурдность своего жеста, священник покраснел.
— От стольких привычек придется отвыкать, — сказал он и развернул бумагу, чтобы взглянуть на нее.
Секундой позже он вновь скомкал листок, швырнул как можно дальше от себя и с отвращением вытер руки о куртку. Видно было, что он потрясен.
Все трое удивленно уставились на него, а Гревс пошла за скомканным листом.
— Не смотрите на это! — воскликнул капеллан.
— Пожалуй, лучше сделать это, — ответил Солтер.
Женщина разгладила бумагу, внимательно изучила ее и сказала:
— Тут какая-то ерунда, капитан. Вы что-нибудь понимаете?
Это был большой лист, вырванный из какой-то книги. На нем виднелись простые разноцветные рисунки и несколько стихотворных строк, напоминавшие детские считалки. Солтер едва удержался, чтобы не расхохотаться. Рисунки изображали странно одетых детей, мальчика и девочку, сплетенных в отчаянной рукопашной схватке. «Джек и Джилл забрались наверх, — гласил текст, — наполнить водой ведерко. Джилл его толкнула, свернув ему шею. Это было отличное убийство».
Джевел Флит вынула лист из его руки и после долгой паузы сказала лишь:
— Полагаю, они не тратили времени. — Она выпустила листок и тоже вытерла руки.
— Идемте, — сказал капитан. — Посмотрим лестницу.
Лестницу покрывала пыль и паутина, лежали кучки крысиного помета и два человеческих скелета. На белеющих костях правых рук болтались смертоносные кастеты. Солтер поднял один из них, но примерить так и не решился.
— Будьте осторожны, капитан, — предупредила Джевел Флит. — Они могут быть отравлены. Похоже, здесь это было в порядке вещей.
Солтер замер: о Боже, она права! Осторожно держа ощетинившийся шипами стальной предмет, он поднял его вверх. Да, есть пятна; может, просто так, а может, и яд. Капитан швырнул кастет в грудную клетку одного из скелетов и сказал:
— Пошли!
Они шагали по ступеням, ища источник серого, словно пыльного, света, падающего сверху. Свет шел из коридора со множеством дверей. Повсюду виднелись следы огня и борьбы. Поперек коридора тянулась полуразрушенная баррикада из стульев и диванов; за ней они вновь нашли человеческие кости.
— Они спятили, — сказал капеллан хриплым голосом. — Капитан Солтер, это не место для людей. Нужно возвращаться на корабль, даже если это будет означать почетную смерть для всех. Здесь не место для людей!
