Брайан Олдисс - ФАТА-МОРГАНА 8 (Фантастические рассказы и повести)
— Прилетела Третья! Ракеты сели на западной стороне Скального Ребра!
Но, добежав туда, они обнаружили, что это были не садящиеся ракеты, а метеоритный дождь.
Думаю, во всем виновато разочарование, хотя наверняка не знаю, поскольку в тот день меня свалила с ног марсианская болезнь. Пол подскочил и ударил меня по голове: в себя я пришел на нарах, кто-то делал мне укол, голова у меня раздулась, словно шар. Я не терял сознания, поскольку болезнь протекала в легкой форме, но все равно видел все словно в тумане и ничего не знал о готовящемся бунте, пока однажды не увидел над собой Брека с пистолетом на поясе и с повязкой жандарма.
Когда я спросил его, что случилось, он ответил, что в последнее время идет столько разговоров о захвате четырех ракет и возвращении на Землю, что силы жандармерии удвоены, а Николс сделал всем серьезное предупреждение.
— Уолтер? — спросил я, и Брек кивнул.
— Он главарь, и его ждет трибунал. Чертов идиот!
— Ничего не понимаю, ведь Уолтер храбр и умен, ты же сам знаешь, — сказал я.
— Да, но он плохо переносит дисциплину. Он всегда плохо ее переносил, а сейчас, когда стало тяжело, и вовсе спятил. До свидания, Френк.
Я увидел его еще раз, но при совершенно неожиданных обстоятельствах. Это было в тот день, когда мы услышали далекие звуки выстрелов, потом завыла сирена, началась суматоха, сорвались куда-то транспортеры. Когда я сполз с нар и вышел наружу, все бежали в сторону ракет, и какой-то капрал крикнул мне с джипа:
— Началось! Эти чертовы идиоты украли оружие и пытались занять ракеты, хотели заставить экипажи увезти их на Землю!
Я до сих пор помню чудовищные скачки джипа, который вез нас туда, группу мужчин, крутившихся на фоне ракет среди чего-то, лежащего на земле, и майора Вейлера, хриплым голосом выкрикивающего приказы.
Как оказалось, на земле лежали семь или восемь мужчин — в большинстве мертвых. Уолтер получил пулю прямо в сердце. Позднее я узнал, что он шел впереди и был убит первым.
Один из жандармов тоже погиб, а второй лежал, согнувшись пополам, с красным пятном на мундире — это был Брек.
— Да ведь это Джерген, — сказал капрал, — командир вашего отделения!
— Да, это он, — ответил я. Странно, как вязнут в горле слова, когда обрушивается удар, можно выдавить лишь что-то вроде «да, это он».
Брек умер ночью, не приходя в сознание. Из всего Четырнадцатого отделения нас осталось пятеро, в том числе больной я и умирающий Лассен.
Ясно, почему Верховное Командование держало все это в глубокой тайне. То-то была бы реклама будущим экспедициям на Марс, если бы стало известно, что члены Второй Экспедиции сломались и дошли до такого. Естественно, что нам приказали держать язык за зубами. Да мы и сами не имели ни малейшего желания говорить об этом.
Однако теперь это ставило меня в глупое положение, чертовски глупое. Вот-вот предстояло встретиться с родителями Брека и Уолтера, которые наверняка начнут выпытывать, как погибли их сыновья. Мог ли я сказать им «Ваши сыновья, вероятно, убили друг друга»? А если не это, то что же? Я знал, что Верховное Командование назвало эти жертвы «случайными смертями», и теперь мне нужно было выдумать этот случай.
Смеркалось, и мне пришлось спуститься вниз, где уже ждали родители Брека. Мистер Джерген, высокий костлявый мужчина с сосредоточенными голубыми глазами, как у Брека, был по профессии столяр. Он говорил мало, но его жена, невысокая хрупкая женщина, говорила за них обоих.
Она сказала, что я выгляжу совсем как на фотографиях, которые Брек послал домой с тренировочной базы. Сказала, что у них есть еще три дочери, две замужем, одна живет в Милуоки, а другая на побережье. Сказала, что дала Бреку имя в честь героя Роберта Льюиса Стивенсона,[7] а я ответил, что знаю эту книжку, читал ее в школе.
— Это красивое имя, — добавил я.
Она взглянула на меня прояснившимся взглядом и признала:
— Да, красивое.
Ужин был роскошный. На стол подавала горничная. Они подумали обо всем, чего я мог захотеть, и все было лучшего качества, но я не чувствовал вкуса еды.
А потом все перешли в большой салон, и я понял, что теперь моя очередь. Я спросил, знают ли они какие-либо подробности происшествия, и мистер Миллис ответил, что им сообщили только, будто то была «случайная смерть».
Тем лучше, это облегчало мне задачу. Я сидел напротив четверых смотревших на меня людей и на ходу выдумывал.
— Это был один из тех случаев, — начал я, — которые случаются раз в миллионы лет. Понимаете, господа, на Марс падает гораздо больше метеоритов, чем сюда, а поскольку воздух там более разрежен, они не успевают сгореть. Один из таких метеоритов ударил в бок топливного бункера и взорвал несколько малых емкостей. Я тогда лежал больной и сам ничего не видел, но мне потом все рассказали.
Они сидели почти не дыша, а я продолжал свою историю.
— Взрыв оглушил двух парней, и они сгорели бы, не помоги им другие с пенными огнетушителями. Удалось отсечь огонь от больших емкостей, но взорвалась еще одна из малых, и Брек с Уолтером, бывшие в группе спасателей, погибли на месте.
Когда я закончил, мне показалось, что сказочка получилась слишком наивной и они мне не поверят, но никто ничего не сказал, только через некоторое время мистер Миллис вздохнул и произнес:
— Так вот, как все было. Ну что ж… если так было суждено, надеюсь, что хотя бы все кончилось быстро.
Я ответил, что да, мол, очень быстро.
— Не понимаю только, почему нам ничего не сообщили. Это… непорядочно.
— Они держат это в секрете, чтобы люди не узнали об опасности, которую несут метеориты. Вот и вся причина.
Миссис Миллис встала и сказала, что плохо себя чувствует, и не обижусь ли я, если она пойдет к себе; мы увидимся завтра утром. Остальные тоже не были склонны к разговорам, и никто не запротестовал, когда чуть позже и я отправился к себе в комнату.
Я уже собирался лечь, когда в дверь постучали. Это оказался отец Брека. Он вошел и посмотрел мне прямо в глаза.
— Это все вранье, да? — спросил он.
— Да, это все вранье, — признался я.
Взгляд его пронзил меня насквозь.
— У вас наверняка есть причина молчать. Скажите только одно: что бы ни случилось, Брек вел себя, как подобает?
— Он вел себя как настоящий мужчина, от начала и до конца. Никто из нас не мог равняться с ним.
Он не спускал с меня глаз, и, видимо, что-то заставило его поверить. Пожав мне руку, он сказал:
— Хорошо, сынок. Не будем больше об этом.
С меня было достаточно. Я не хотел, встречаться с ними всеми еще раз утром, поэтому написал письмо с извинениями, тихонько спустился вниз и выскользнул из дома.
