Роберт Шекли - Паломничество на Землю. Сборник избранных рассказов
А за этой-то жизненно важной особенностью и охотился Бартолд.
— Мистер Бартолдер, — сказал он, — нельзя ли нам перекинуться словечком с глазу на глаз?
— Почему бы нет? — ответил Бен Бартолдер.
Бартолд отвел его к свободному столику. Родственник уселся напротив и устремил на Бартолда внимательный взгляд.
— Сэр, — сказал Бен, — между нами имеется поразительное сходство.
— Воистину, — согласился Бартолд. — Это одна из причин моего появления.
— Есть и другие?
— Сейчас к ним перейдем. Не хотите ли выпить?
Бартолд заказал спиртного и подметил, что Бен держит правую руку под столом, на коленях. Бартолд заподозрил, что рука сжимает пистолет. Время такое, что северянам приходится быть начеку.
Когда подали выпивку, Бартолд сказал:
— Будем говорить без обиняков. Вас не привлекает крупное состояние?
— Кого оно не привлекает?
— Даже если ради него надо совершить долгий и трудный путь?
— Я приехал сюда из Чикаго, — сказал Бен, — и могу прокатиться еще дальше.
— А если дойдет до того, чтобы нарушить кое-какие законы?
— Вы убедитесь, сэр, что Бен Бартолдер готов на все, была бы ему выгода.
— Есть где-нибудь место, где нам наверняка не помешают?
— Мой номер в отеле.
— Так пойдемте.
Собеседники встали. Бартолд посмотрел на правую руку Бена и ахнул.
У Бенджамина Бартолдера не было кисти правой руки.
— Потерял под Виксбургом, — объяснил Бен, перехватив потрясенный взгляд Бартолда. — Но ничего. С любым готов драться, один на один одолею его левой рукой и обрубком правой.
— Ничуть не сомневаюсь, — растерянно откликнулся Бартолд. — Восхищен вашим мужеством, сэр. Подождите меня здесь. Я… я сейчас вернусь.
Бартолд стремительно проскочил сквозь входной турникет салуна и сразу бросился к флиперу.
Калека не вписывался в его планы.
Бартолд перенесся в Пруссию 1676 года. Располагая привитым под гипнозом знанием немецкого языка и одеждой соответствующего фасона, он бродил по пустынным улицам Кенигсберга в поисках Ганса Берталера.
Стоял полдень, но улицы были диковинно, до жути безлюдны. Бартолд все шел да шел, и в конце концов повстречался с монахом.
— Берталер? — призадумался монах. — А-а, вы о старике Отто-портном! Он теперь живет в Равенсбрюке, добрый господин.
— Это, наверное, отец, — возразил Бартолд. — А я ищу сына, Ганса Берталера.
— Ганса… Конечно! — Монах энергично закивал, потом метнул на Бартолда ехидный взгляд. — А вы уверены, что вам нужен именно он?
— Совершенно уверен, — сказал Бартолд.
— Вы найдете его у собора, — ответил монах. — Пойдемте, я и сам туда направляюсь.
Бартолд последовал за монахом. Берталер был наемным солдатом, воевал по всей Европе. Таких у собора не найдешь… Разве что, подумал Бартолд, сгоряча ударился в религию…
— Вот и пришли, господин, — сказал монах, останавливаясь перед благородным, устремленным ввысь зданием. — А вот и Ганс Берталер.
Бартолд увидел на ступенях собора человека в лохмотьях. Рядом лежала бесформенная шляпа, а в шляпе — два медяка и хлебная корка.
— Нищий, — брезгливо пробормотал Бартолд. — Но все же, не исключено…
Он пригляделся внимательнее и заметил пустые, бессмысленные глаза, отвисшую челюсть, подергивающиеся губы.
— Душераздирающее зрелище, — сказал монах. — В битве со шведами Ганса Берталера ранило в голову, и с тех пор он так и не пришел в себя.
Бартолд кивнул, оглянулся на пустынную соборную площадь, на безлюдные улицы.
— А где все? — спросил он.
— Да неужто вы не знаете, господин? Все бежали из Кенигсберга, кроме него да меня. Ведь здесь Великая Чума!
Бартолд в ужасе отшатнулся и побежал по пустынным улицам назад, к флиперу, антибиотикам и любому другому году.
Предчувствуя неотвратимый крах, промчался Бартолд сквозь годы в Лондон конца XVI века. И в таверне «Медвежонок», что близ Грейт-Хергфорд Кросса, осведомился о некоем Томасе Бартале.
— Это зачем же вам понадобился Бартал? — спросил трактирщик на таком варварском наречии, что Бартолд с трудом понял смысл вопроса.
— У меня к нему дело, — ответил Бартолд на гипноусвоенном староанглийском языке.
— Быть того не может! — Трактирщик смерил взглядом Бартолда, оценил кружевную пену брыжжей. — Да неужели вы не шутите?
Посетители обступили Бартолда, не выпуская из рук оловянных кружек, и на фоне лохмотьев он разглядел блеск смертоносного металла.
— Фискал, а?
— Какого шута здесь делать фискалу?
— Может, слабоумный?
— Безусловно, иначе не пришел бы сюда один.
— И просит, чтобы мы выдали ему беднягу Тома!
Трактирщик с ухмылкой наблюдал за тем, как толпа оборванцев надвигается на Бартолда, как оловянные кружки вот-вот будут пущены в ход вместо палиц. Бартолда прижали к стене.
— Я не фискал! — воскликнул он.
— Бабушке своей расскажи!
Тяжелая кружка грохнулась о дубовую панель у него над головой.
Бартолда осенило: он сдернул с головы шляпу, разукрашенную перьями.
— Посмотрите на меня!
Оборванцы уставились на него во все глаза.
— Ну вылитый Том Бартал! — охнул кто-то.
— Но Том ведь даже не заикался, что у него есть брат! — заметил другой.
— Мы близнецы, — поспешно разъяснил Бартолд. — Нас разлучили, едва мы появились на свет. Лишь месяц назад я узнал, что у меня есть брат-близнец. И вот я здесь, чтобы познакомиться с ним.
Для Англии XVI века история была вполне правдоподобная, да и сходства не приходилось отрицать. Бартолда усадили за стол и поставили перед ним кружку с элем.
— Ты опоздал, парень, — сказал ему дряхлый одноглазый нищий. — Отменно он работал, лихой был гарцовщик…
Бартолд вспомнил, что так в старину называли конокрадов.
— …но его схватили в Эйлсбери, и пытали его, и судили вместе с пиратами, и, что еще хуже, признали виновным.
— Какой же у него приговор? — спросил Бартолд.
— Суровый, — сказал коренастый вор. — Сегодня его повесят на Рынке Строптивых.
На мгновение Бартолд замер. Потом спросил:
— А брат действительно похож на меня?
— Как две капли воды! — вскричал трактирщик. — Удивления достойно, прямо глазам не верится. Тот же лик, тот же рост, тот же вес — все одинаковое!
Остальные закивали в знак согласия. И Бартолд, столь близкий к цели, решил идти ва-банк. Во что бы то ни стало ему нужен был Том Бартал!
— Слушайте меня внимательно, друзья, — сказал он. — Вы ведь не очень-то любите фискалов и законы Лондона, правда? А я во Франции слыву богачом, большим богачом. Хотите отправиться туда вместе со мной и жить, как бароны? Тише, тише, — я не сомневаюсь, что хотите. Что ж, это можно, друзья. Но надо взять и моего брата.
