Кристин Раш - Мастер возвращений (сборник)
— Сэр, есть слухи — надежные, — что директор Гувер скончался в Нью-Йорке.
Кеннеди похолодел. На мгновение он перенесся в тот не по сезону теплый вечер, когда они сидели за уличным столиком с федеральным прокурором Нью-Йорка Робертом Морганто и главой его криминального отдела Сильвио Молло, обсуждая возможность преследования различных криминальных фигур.
Кеннеди ясно помнил блеск солнца на воде бассейна, вкус сэндвича с тунцом, поданного Этель, и как легко было у них на сердце, несмотря на мрачную тему беседы.
Потом зазвонил телефон, и он услышал голос Дж. Эдгара Гувера. Кеннеди совсем было решил не брать трубку, но все же взял, и холодный голос Гувера произнес: «У меня для вас известие. Президент убит».
Кеннеди никогда не любил Гувера, но в тот день, в тот ужасный солнечный день, он возненавидел ублюдка. Ни разу: ни в том разговоре, ни в последующих, Гувер не выразил соболезнования, не проявил ни тени человеческого участия.
— Надежные слухи? — повторил Кеннеди. Он догадывался, что голос его звучит так же холодно, как голос Гувера три месяца назад, но ему было все равно. Он выбрал своим осведомителем Хаскелла именно потому, что тот тоже не любил Гувера. Кеннеди нужен был доверенный человек в аппарате Гувера, неизвестный Гуверу. Найти такого было трудно, потому что Гувер вмешивался во все. Хаскелл, один из немногих, подходил на эту роль.
— Да, сэр, вполне надежные.
— Тогда почему со мной не связались по официальным каналам?
— Я не уверен, что президент уже знает, сэр.
Кеннеди опирался на стол.
— Почему бы нет, если слухи надежны?
— Гм, потому, сэр, что, гм, кажется, заместитель директора Толсон тоже убит, и, гм, это произошло, гм… в довольно подозрительном районе.
Кеннеди прикрыл глаза. Весь Вашингтон знал, что Толсон для Гувера был ближе всего к тому, что могло бы называться женой. Эти двое всю жизнь были вместе. Вернее, жили порознь, но ели всегда вместе. И Толсон исполнял все грязные поручения Гувера, пока примерно год назад не стал слаб здоровьем.
Только теперь до него дошло, что сказал Хаскелл.
— Вы сказали: убит?
— Да, сэр.
— И Толсон тоже?
— И еще трое в том же районе, — продолжил Хаскелл.
— Господи! — Кеннеди провел ладонью по лицу. — Они считают, это личное дело.
— Да, сэр.
— Из-за района, в котором произошло убийство?
— Да, сэр. Кажется, в соседнем здании собиралось избранное общество. Вы знаете, какое, сэр.
Кеннеди не знал — по крайней мере, не из личного опыта. Однако он слышал о подобных местах, где богатые, известные любители извращений проводили время в обществе себе подобных, занимаясь тем, что им нравилось, в относительно интимной обстановке.
— Так, — сказал он. — Бюро постарается замять дело.
— По крайней мере, придержать, сэр.
Без Гувера и Толсона никто в Бюро не будет знать, что делать.
У Кеннеди задрожали руки.
— Как насчет досье?
— Досье, сэр?
— Личные досье Гувера. Кто-нибудь о них позаботился?
— Еще нет, сэр. Но, уверен, что кто-нибудь позвонил мисс Гэнди.
Элен Гэнди с давних пор служила секретарем Гувера. И его правой рукой, в тех делах, где не требовался Толсон.
— Значит, все сделано согласно инструкции, — протянул Кеннеди и нахмурился. Если все делается согласно инструкции, почему принявший дела глава бюро ему не позвонил?
— Нет, сэр. Но директор оставил особые инструкции на случай, если он будет убит или лишен возможности действовать. Инструкции на крайний случай. И по ним требуется в первую очередь известить мисс Гэнди.
«Прежде, чем меня, — подумал Кеннеди, — официального начальника Гувера».
— Она еще не приехала?
— Нет, сэр.
— Вам известно, где эти досье? — спросил Кеннеди, надеясь, что отчаяние не прорвалось в его голосе.
— Я позаботился об этом узнать, сэр. — Хаскелл выдержал паузу и продолжал, понизив голос: — Они в кабинете мисс Гэнди, сэр.
Не у Гувера, как думали все. Впервые за эти месяцы Кеннеди увидел проблеск надежды.
— Позаботьтесь об этих досье.
— Сэр?
— Любыми средствами. Вынесите их оттуда, и пусть кто-нибудь займется домом Гувера. Я действую по приказу президента. Если кто-то другой скажет вам то же самое, он ошибается. Президент ясно выразил свои пожелания на этот счет. Он часто говорил, что если со старым извращенцем что-то случится… — Кеннеди намеренно повторил выражение, которое Джексон часто применял к Гуверу, — эти досье нужно получить прежде, чем они попадут в чужие руки.
— Я займусь этим, сэр.
— Не могу объяснить, насколько это важно, — сказал Кеннеди. На самом деле он вовсе не мог об этом говорить. Эти досье могли погубить наследство брата. Тайны, содержавшиеся в ней, могли погубить и Кеннеди, и всю его семью.
— А если слухи о смерти директора окажутся ложными, сэр?
По спине у Кеннеди пробежали мурашки.
— А это так?
— Весьма сомневаюсь.
— Тогда предоставьте беспокоиться об этом мне.
Как и о том, что сделает Джексон, когда узнает, потому что Кеннеди действовал по приказу не нынешнего президента. Он исполнял приказ единственного человека, который, по его убеждению, должен сейчас быть президентом.
Своего брата Джека.
Найти место преступления не составляло труда: коронерский фургон перекрывал вход в переулок. Брюс шагал быстро: он уже замерз, сердце колотилось еще сильнее, чем перед сном.
Район перестраивался. Городские застройщики снесли ряд чудесных зданий начала века, намозоливших им глаза. Пока, однако, строения, занявшие их место, являли собой худший образец модерна: плоскости и углы, белые стены с редкими окнами.
В кварталах рядом с парком горели фонари, и на улицах казалось спокойно. А вот здесь, на боковой улочке невдалеке от строительных площадок, проступала темная сторона городской жизни. У поребриков громоздились кучи грязного снега, на улицах было темно, и в этом переулке не видно было ни малейших признаков жизни, если не считать стоящего поперек дороги фургона.
Фургона и еще одной машины без опознавательных знаков. И, к его удивлению, никого из прессы. Он засунул руки в перчатках в карманы плаща, хоть это и противоречило правилам этикета для сотрудника ФБР, и протиснулся между фургоном и грязной кирпичной стеной.
В переулке стоял запах застарелой мочи и свежей крови. Два усталых копа загородили ему дорогу, но значок оказал свое обычное действие: они шарахнулись в стороны, как ужаленные.
Тела лежали рядом посреди переулка. Казалось, их тщательно уложили: руки подняты вверх, ноги в классической позиции — одна согнута, другая выпрямлена. Прямо с диаграммы осмотра трупов, которые выпускало ФБР в тридцатых годах. Он задумался, сами они так упали, или коронер сметил их при осмотре.
