Роберт Шекли - Такие разные миры (сборник)
Дождь – вот о чем мечтали все! Фермеры только о нем и говорили. Они предавались воспоминаниям, но никто не мог вспомнить более засушливого лета с семьдесят девятого года. Или это было в семьдесят восьмом?
Джосая Томас, местный фермер, прибыл с визитом, прихватив с собой еще одного фермера, Эдгара Хартли. Они сидели в гостиной вдовы и пили чай, и было заметно, что оба чувствуют себя не в своей тарелке. Что-то было у них на уме, но вот что именно – Эмма понять не могла. В четырех стенах можно было задохнуться от жары. Хозяйка развесила в гостиной мокрые простыни, но в отсутствие сквозняков это помогало слабо.
Нат Сингер работал на скотном дворе, когда к нему вышел Билли: дескать, мама хочет, чтобы он присоединился к гостям. Нат умылся, привел в порядок одежду и вошел в дом. Какое-то время фермеры вели беседу о том о сем: откуда он, куда собирается ехать дальше, что думает о предстоящих выборах, каковы его взгляды на проблему рабства и так далее. Наконец они перешли к настоящей цели своего визита.
– У нас есть основания полагать, что вы можете вызвать дождь, – сказал Джосая.
– С чего вы взяли?
– Ходят разговоры, что вы обладали особой силой. Это еще с тех пор, как вы выкопали новую выгребную яму для миссис Хокинс. Очень ловкая работа, мистер Сингер, и вы необыкновенно быстро с ней управились.
– Я уже объяснял, – сказал Нат. – Это было движение земной коры, сброс. Знаете, случаются иногда такие маленькие землетрясения. Они затрагивают крошечный участок земли и совсем не влияют на соседние. Вот так и образовалась эта яма.
– Землетрясение выкопало яму за вас, – уточнил Генри.
– Да, именно так. И никто не сможет доказать обратное!
Джосая поднял руки в знак примирения:
– Как скажете! Это не наше дело! Хотя, конечно, найдутся ханжи, которые будут упрекать человека, имеющего дело с черной магией и колдовством. Но если этот человек работает на благо общины, что в этом плохого? Даже самые нетерпимые, типа нашего преподобного Харрелсона, дважды подумают, прежде чем что-то предпринять.
Дальше Нат очень аккуратно подбирал слова:
– Я бы, конечно, с радостью помог общине. Но я не заклинатель дождя, и вы никогда не заставите меня признать это. Разве что попробовать могу…
– Это все, о чем мы просим, – сказал Джосая. – Просто попробуйте. И сделайте это как можно скорее, ладно, мистер Сингер?
Приняв решение, Нат не терял времени. Ближе к вечеру, когда солнце на западе окрасило небо в пурпурные и оранжевые тона, он отошел подальше от дома и нашел укромное местечко в кизиловой рощице. Приготовления были недолгими. Нат нарисовал на земле пентаграмму, зажег свечу и вызвал духа земли.
– Опять ты? – спросил дух.
– Прости, что так скоро побеспокоил, но я снова нуждаюсь в твоей помощи.
– Мне когда-нибудь дадут отдохнуть в этих местах?
– Хватит жаловаться, – сказал Нат. – Я, между прочим, знаю, что вас, духов стихий, иногда десятилетиями никто ни о чем не просит.
– Допустим, это так, но мы же имеем право заниматься своими делами? Или обязаны постоянно ждать, когда сомнительный тип вроде тебя, неизвестно где стащивший пару магических формул, захочет, чтобы мы выполнили работу, которую он сам ленится или просто не может выполнить?
– Все, я наслушался, – сказал Нат. – Ты сделаешь то, о чем я прошу, или жалобу подавать? – И он стал делать пассы.
– Слышать – значит повиноваться, – без особого энтузиазма сказал дух. – Что на этот раз?
– Дождь, – сказал Нат.
– Что, прости?
– Я сказал: дождь. Славный такой ливень, полноценный.
– Дождь? Кажется, теперь я тебя понимаю.
– Да, и пожалуйста, организуй его побыстрее.
– О, конечно, господин. Надо побыстрее – сделаем побыстрее.
И с этими словами дух исчез.
От разговора с элементалью у Ната осталась смутная неудовлетворенность. Ему показалось, что дух слишком уж чему-то обрадовался. Может, стоило уточнить, каким по объему и продолжительности должен быть ливень? Хотя обычно это не требовалось…
Как оказалось, именно это и надлежало сделать Нату. Через несколько минут после разговора с духом зарядил ливень. Он сопровождался впечатляющими раскатами грома и перестрелкой молний. Похоже, это был чемпион среди ливней, которые могли припомнить жившие в здешних краях люди. Потом долго спорили, откуда он пришел. Кто-то говорил, что ливень родился на Великих озерах, другие утверждали, что его пригнал ветер с Тихого океана. Откуда бы он ни явился, это было скорее торнадо, чем летний дождь. Он накатывал стена за стеной, и эти стены были длинными и косыми. Настоящая демонстрация силы водной стихии. Дождь затопил больше половины ферм в округе, сорвал множество крыш, свалил заборы – в общем, превратил сонную сельскую жизнь в кромешный ад. Фермеры получили свою влагу, но им пришлось все пересевать, потому что из земли вымыло все семена. А когда все кончилось, Нат стал вроде героя, но под подозрением. Он, конечно, отрицал свою причастность к разгулу стихий, но в этом его отрицании довольно явственно слышалась нотка злорадства.
Неспешно тянулись летние дни. Иногда до Оук-Блаффса доходили слухи о стычках с индейцами. В движение пришли многие племена. Говорили, что команчи, которых поселенцы вытеснили из Техаса, собираются на границах Миссури и Канзаса. Хотя команчи и кайова, самые воинственные племена на равнинах, заключили перемирие, хватало других – согнанных со своих земель шайенов и сиу, лишенных гражданских прав шошонов и черноногих. Все они попали под власть единственного человека, и одно только это было беспрецедентным событием в жизни коренного населения Северной Америки.
Шамана звали Два Койота и поговаривали, будто он кайова-апачи. По отзывам многих очевидцев, он был средних лет, крупного сложения, с бочкообразной грудью, с расплющенным орлиным носом, с челюстями, будто выкованными из стали. Глаза у Двух Койотов были черные и немигающие. Говорили, что он может провести в трансе несколько часов, что его дух способен уноситься очень далеко от тела и видеть будущее.
Правительство выражало озабоченность по поводу деятельности Двух Койотов, но не могло ничего предпринять в его отношении. Он пока не создавал серьезных проблем. А если и создавал? На города и фермы индейцы не нападали, а закона, запрещающего им организовываться, не существовало.
Все это мало заботило Ната. У индейцев регулярно появлялись новые яркие вожди, а потом они уходили в тень. Все знали, что индейцы слишком любят независимость, что они слишком разобщены, чтобы объединить силы и выступить против белого человека. В том далеком 1834 году племена индейцев не представляли опасности для таких мест, как Оук-Блаффс в Миссури, штате, еще пятнадцать лет назад обжитом белыми людьми.
