Кирилл Еськов - Америkа (с примечаниями редактора)
- Ладно, господин советник, - раздраженно наморщился министр (ибо и сам мыслил примерно так же), - хватит уже эмоций, давайте к делу - по порядку.
- Слушаюсь, ваше высокопревосходительство. Его степенство Представитель все эти дни бился как рыба об лед здешних высших сфер, убеждая нас хоть как-то поучаствовать в судьбе тех пленных калифорнийцев: поднял все свои контакты в военном ведомстве и в Третьем отделении - и официальные, и теневые, - снизошел даже до Министерства колоний, которое обычно обходит стороной как чумной барак - безо всякого результата. Дважды пытался добиться аудиенции у Императора, но тот опять его не принял. Вы для него были последней надеждой, ваше высокопревосходительство: единственный человек в Российском руководстве, открыто противившийся политике "Нам нужны не великие Америки, а великая Россия". И когда вместо "лица, принимающего решения" на встречу является какой-то письмоводитель третьего разбора, - он просто понял, что в Метрополии надеяться не на что и не на кого...
- Есть ли у вас факты, господин советник? Помимо всех этих весьма... гм... эмоциональных домыслов?
- К сожалению, есть. Его степенство трижды за эти дни связывался по телеграфу с Лондонским представительством Компании - а у тех имеется прямой выход на трансатлантический телеграф. Телеобмен был очень кратким - по дюжине примерно знаков в каждую из сторон. Криптографы Третьего отделения и Топографической службы - равно как их британские и американские коллеги - сейчас наверняка бьются над расшифровкой, но я готов поставить свое месячное жалованье, что там не обнаружится ничего, кроме пары-тройки кодовых слов, вполне невинных на сторонний взгляд. Иными словами, Представитель загодя имел уже вполне развернутые инструкции Петрограда на разные сценарии событий, в соответствии с этими самыми кодовыми словами...
- Логично. И - что?
- А то, что на встречу с вами Представитель пришел, явно имея два заготовленных загодя варианта действий - в зависимости от уровня собеседника. Обнаружив же перед собой меня - ничего не решающего мелкого стирочника, - он вполне демонстративно отложил в сторону папку с какими-то документами и извлек из-за обшлага листок бумаги: записка, адресованная вам - для дальнейшей передачи Его Величеству: "Если его высокопревосходительство найдет нужным - пусть передаст это адресату; не найдет - пускай выбросит; на свое усмотрение". Засим - отбыл, сославшись на нездоровье: "Пойду-ка я прилягу, сынок: сердце что-то жмет, притомился, на восьмом-то десятке, ваши российские пороги обивать!.."
- Довольно оскорбительно по форме, вы не находите, советник?
- По форме?! Вы лучше ознакомьтесь с содержанием!
Текст "меморандума", состоящего всего из нескольких строк, не имел официальных реквизитов и был даже не на бланке Представительства:
"Досточтимый компаньеро Император!
Мы, калифорнийцы, отлично понимаем, что мысли Вашего Величества всецело поглощены благоденствием народа России и процветанием Российского государства. Мы осведомлены о том, что Вам "нужны не великие Америки, а великая Россия", и всегда относились с пониманием к такому положению вещей. Именно по этой причине мы - встречно - надеемся и на понимание Вами мотивов наших дальнейших действий.
Как сказано в одной хорошей книге: "Стая сильна лишь волком - волк лишь стаей силен". Волк должен быть уверен, что попади он в беду - Стая сделает для его спасения всё, а обязательства Стаи перед собственными членами приоритетней любых ее обязательств перед другими Стаями. Вот это как раз и делает Волков - Свободным Народом.
Калифорнию часто называют "маленькой страной на огромной территории". Да, это так: мы - "большая деревня", где "каждый знаком с каждым через второе рукопожатие". Оттого-то мы и никогда не сдаем своих: по-иному нам тут просто не выжить, Ваше Величество. И сейчас ради спасения наших моряков с "Кашалота" мы готовы пойти на всё. Именно так: НА ВСЁ.
В случае чего - не поминайте лихом, Ваше Величество!
С уважением,
Полномочный представитель Конференции двенадцати негоциантов в России".
Число и подпись были проставлены позже основного текста, чернилами другого цвета.
Министр медленно провел рукою по лицу. Бог ты мой, надо быть сумасшедшим, чтобы показать такое Его Величеству! А - как не покажешь?..
"Мы, калифорнийцы" - это же ясный парафраз к "Мы, народ Соединенных Штатов"...
Устье Миссисипи близ Нового Орлеана, фрегат Королевского флота "Инвинсибл", 19 октября 1861.
- Поздравляю вас, капитан! - улыбка Пайка была хмурой, но, похоже, искренней. - Я, между прочим, проиграл пари своему второму лейтенанту Джилингу, золотую гинею: он ставил на то, что ваши исхитрятся-таки вас вытащить, а я в это, признаться, не верил... Лейтенант сражался против вас у Елизаветинска, потом провел некоторое время в вашем плену и, видать, лучше прочих проникся пониманием калифорнийского духа...
- Спасибо за новости, господин адмирал! А что произошло?
- Я только что получил свежие инструкции Адмиралтейства - теперь трансатлантический телеграф, похоже, играет на вашей стороне. Относительно вас там сказано следующее: "Числить отныне вымпел Русско-Американской компании за государственный флаг, а калифорнийские экипажи, соответственно, считать военнопленными". Похоже, у вас там, в Петрограде, дошло дело до чего-то вроде "Декларации независимости", а?
- Да, похоже на то... Вот уж не думал, не гадал!..
- Кстати: поскольку война между Калифорнией и Британской империей, насколько мне известно, не объявлена, я возьму на себя смелость предложить вам и вашим людям как можно быстрее покинуть наш борт - а то кто знает, как там дальше всё повернется в сферах? Полагаю, дикси не откажут вам в гостеприимстве.
- Мы - ваши должники, господин адмирал! Вы сейчас сильно рискуете?
- Не думаю, - покачал головою тот. - В Адмиралтействе тоже не любят, когда политиканы подставляют солдат и рядят их в преступников. И потом, рискнуть разрывом с Метрополией ради спасения полусотни своих моряков - это не может не вызвать уважения, да!
Засим - обменялись рукопожатием; левой рукой - непривычно и неудобно, но надо привыкать.
Петербург, Зимний дворец, ночь с 18 на 19 октября 1861.
- Государь еще не в курсе? - похоронным тоном вопросил министр колоний; впрочем, выражение, застывшее на лицах и всех прочих участников экстренного совещания, было таким, будто у каждого вынесли из дому по покойнику, а то и парочку. На дальнем конце стола началось уже негромкое, но нервное выяснение отношений между шефами Третьего отделения и Топографической службы - чья где "зона ответственности" и кто чего прошляпил.
