Владимир Михайлов - Михайлов В. Сторож брату моему.Тогда придите ,и рассудим
Правда, собрались они не сразу, и не сразу начался разговор по делу. Сначала Форама с компанией успели втроем распить и вторую флягу и запастись еще, снова вскладчину, только на этот раз к будке бегал актер. Когда ближайшее будущее было таким способом обеспечено, настала пора сделать маленький перерыв, чтобы в полной мере ощутить блаженство и насладиться результатами уже сделанного. Горга в своем штатском костюмчике лег на спину, подложив руки под голову, вздохнул от полноты чувств и устремил взгляд ввысь.
— Хорошо-то как! — промолвил он негромко, столько же себе самому, сколько и всем остальным. — Вот так бы и жил всю дорогу…
— Захотел! — счел нужным откликнуться Форама, в то время как лицедей воскликнул согласно и горячо:
— Да! Вот это — да!
Горга истолковал замечание Форамы неправильно:
— Думаешь, не хватит? Мне уже до пенсиона недалеко, до полной выслуги. Тогда я только так и буду жить.
— Если доживешь.
— Я-то? — ухмыльнулся Горга и не сделал даже ни одного движения, какие принято совершать, чтобы доказать свою силу и мощь, — не напряг бицепсы, не выкатил грудь и не сжал кулак: и так видно было, что здоровья у него хватит на нескольких. — Я-то доживу…
— Думаешь, не помешают?
— Кто бы это, например?
Форама вместо ответа ткнул пальцем вверх, где скользили четко различимые в темном небе огоньки.
— А, эти, — легко сказал Горга. — Да нет. Эти не помешают.
— Не осмелятся, что ли? — усмехнулся Форама.
— Знают, что мы им вложим. И вложим. — Горга помолчал. — Иногда просто-таки хочется, чтобы что-нибудь такое началось. Погулять охота! Я бы с первым же десантом… Ох и дали бы!
— Мы сильнее?
— А черт его знает, — ответил после краткого раздумья Горга. — Но все равно мы их раскатаем. Зубами загрызем. На одной ненависти. Этих сволочей давно надо придавить, чтобы не воняли.
— Да, вот именно, — сказал актер не очень, правда, уверенно, ибо был он человеком миролюбивым, хотя изображал порой военачальников, а равно и героев, пока возраст позволял. — Чтобы не смерд ил и.
— Можно подумать, — осторожно поддел Форама, — что у нас тут везде розами пахнет. Сплошное благоухание.
— Ну, знаете ли… — испугался актер, а Горга повернулся на бок, приподнялся на локте и сказал:
— Да и у нас такое же дерьмо, кто этого не понимает — разве что под другим соусом. Младенцам ясно… Ну и что? Мы-то ведь здесь? Это — наше? Вот мы и будем топтать тех. И потопчем. Если только сунутся. — Он вздохнул. — Только ведь не сунутся.
— А раз не сунутся, — молвил Форама, — зачем их топтать?
— А что делать? Не мы их — так они нас. И потом, так жить веселее. Разве нет?
— А если бы ты жил там — тогда готов был бы топтать нас тут?
— Ясное дело. Ты как думал? Так жизнь устроена. На какой стороне оказался, там и сиди, и поступай как положено. Да ни к чему все эти разговоры. Не сунутся они, я говорю. Я знаю.
— А если не они, а мы? — сказал Форама. — Какая разница? Все равно начнется катавасия.
— Мы? — Горга рассмеялся. — Не смеши. Нашим в жизнь не решиться. Дураки они, что ли? Это нам с тобой мало что терять, потому мы и готовы… Что мне? Ну, убьют, не дослужу до пенсии — зато я хоть сейчас приму свою дозу, авансом… Налей, артист, а то во рту сохнет от таких разговоров.
Они выпили еще по одной, утерлись, чуть занюхали актерским соленым огурчиком.
— А может, им тоже терять нечего? — не унимался Форама.
— Им? Много ты знаешь!
— Я не совсем о том. Живут они, конечно, лучше нас (Горга ухмыльнулся). Но терять… Вот если бы они и на самом деле правили…
— Привет! А кто же, по-твоему, нами командует?
— Да вот ведь не зря говорят…
— Знаете, — сказал актер. — Если вы не хотите разбить компанию, найдите, пожалуйста, другую тему для разговора.
— Ладно, согласился Форама. — Сказочку можно рассказать?
— Давай, — позволил Горга. — Пусть будет сказочка.
— Вот слушайте…
Тут и пошел разговор, ради которого все было затеяно. Тогда-то и стала собираться постепенно — толпа не толпа, но народу, в общем, вполне достаточно для того, чтобы уроненное слово не упало в пыль, но чтобы его тут же подхватили и, перекатывая из ладони в ладонь, словно раскаленный уголек, передавали друг другу, часто даже не понимая до конца, но главное — внутренний смысл — угадывая и им проникаясь.
— …Вот отчего наш институт взорвался.
— Высокая драма! — пробормотал актер. — Лучшее в жизни это — высокая драма.
— Совершенно справедливо, — сказал экс-администратор. — Какой-то институт действительно взорвался. Я слышал, об этом сегодня говорили. Хотя официально и не сообщалось.
— Всех бы вас взять, собрать в одно место и взорвать, — сказал Горга и сжал кулаки, словно сминая в комок всех, кого следовало взорвать. — Все придумывали да придумывали, вот — допридумывались. Ну ладно, взорвалась ваша команда, пусть так. А нам-то что? Ты уцелел. За это непременно надо выпить.
— А то нам, — сказал Форама, принимая стакан и бережно держа его на весу, — что это только начало было. Но вскорости начнет рваться и всякое другое. Постепенно, но неотвратимо.
— Это бывает, — неизвестно к чему сказал былой чемпион. — Бывает, да.
— Вот я помню, однажды… — заговорил актер, забыл, что хотел сказать, и не закончил. Но его никто и не слушал.
— Да пусть хоть все ваши институты повзрываются, — сказал Горга, — людям на все это наплевать. Нация и не заметит даже. Что мы, без вас не проживем?
— Не только институты, — сказал Форама.
— Ну еще что-нибудь, все равно.
— Вот хотя бы ваши…
— За нас ты не бойся, — перебил его Горга. — У нас не взорвутся. Наши вещие не зря пайку едят.
— Тут твои вещие ничего не смогут. Тут — природа, понял? Природа! Ну, как вода замерзает, когда морозы настают, и никакие вещие этому помешать не смогут, пусть хоть ночей не спят.
— Ну ладно, — сказал Горга, впрочем, не убежденный. — Что же еще там станет взрываться?
Форама медленно поднял глаза к небу.
— Это? Брось. Они еще только приготовятся пикировать, как мы их — в лапшу. Это я авторитетно говорю. И воспоминания от них не останется.
— От нас не останется. Потому что взрыв будет совсем другой. Все живое сметет. Остальное сгорит. Камень, правда, останется.
— Врешь, — на всякий случай сказал Горга. — Пугаешь. Такого быть не может. Ты поди поищи неграмотных. Нас все же кой-чему учили. Есть законы природы. Понял? Природа помимо закона не может.
— Законы, как думаешь, могут меняться? Как у людей, например, меняются.
