Джон Кэмпбелл - Лунный ад
С величайшей осторожностью я прошелся горячим лучом по всему пространству, на котором могла осесть пыльца. Убедившись, что пыльца обезврежена, я поднес контейнер к окну, выходящему на Канал. Время мести почти наступило.
Улицу подо мной наводняла шумная толпа. Публичное заявление одного из шести Магистров было событием далеко не заурядным и достойным внимания. Нескольких людей я узнал, это были мелкие ученые, которые присутствовали в Зале Совета в день моего изгнания.
Канал заполнили суда, которые стояли так близко друг от друга, что почти не было видно воды. И все до отказа забиты пассажирами!
У себя над головой я услышал низкий, ровный гул летательных аппаратов. Посмотрев вверх, я увидел маленькие, одноместные самолетики, кружащие над моим домом. В воздухе зависли огромные вертолеты с вращающимися пропеллерами. Все они висели достаточно низко, чтобы их пассажиры могли слышать каждое мое слово.
* * *
Вдруг мое внимание привлекло оживление внизу. Суда каким-то образом расступились, и я увидел грациозные очертания величественного барка, принадлежащего Сану Ноберу. Серебряная отделка судна сверкала на солнце.
Когда барк приблизился, я увидел на борту всех членов Совета и оставшихся трех магистров. Кроме того, там еще находились шесть представителей Международной Охраны Мира. Я знал, что они прибыли для того, чтобы арестовать меня после того, как я произнесу свою речь. Но они для меня ничего не значили.
Когда судно Совета пристало к берегу, прозвучал глубокий, низкий звук колокола, колокола Тераи. Время мести настало! Я раскрыл окно.
При моем появлении толпа умолкла. Звук моторов в воздухе ослаб, когда пилоты пустили в ход глушители. И я заговорил.
Я подробно описал все, что произошло в Зале Совета, рассказал о своем великом открытии, особо подчеркнув наличие мелких растений и их удивительно быстрый рост. Я заговорил о своем изгнании и о своей клятве. И тут меня прервал рев Сана Нобера.
— Довольно этой чуши! — воскликнул он. — Пора остановить этот фарс! Если у вас есть какие-либо доказательства, представьте их! Столь Верта будет считать, и если к тому времени, когда он досчитает до пятидесяти, вы не докажете истинность своих утверждений, вашей свободе настанет конец! Вам не позволят еще раз обмануть своих собратьев. Начинайте считать, Столь!
Пока рука изобретателя медленно поднялась и опустилась, я в последний раз обратился к миру.
— Жители Котара, — торжественно произнес я, — ваша жизнь почти подошла к концу. Когда Сан меня прервал, я собирался объявить, что мир обречен, и свою клятву я исполню. Вы — порода глупцов, недостойных возложенной на вас ответственности. Вы не сумели сохранить жизнь планеты, поэтому не должны остаться в живых. Вы… — Продолжать я не стал. Да если бы и продолжил, меня бы никто не услышал. Мгновенное удивление, лишившее толпу дара речи, прошло. Послышались гиканье, насмешки и крики, в которых звучали как гнев, так и веселье.
Столь Верта перестал считать. Сан Нобер, что-то шепнув своим коллегам, сошел с судна и вслед за охраной и магистрами начал пробираться сквозь толпу. Путь расчистился, словно по мановению волшебной палочки, и толпа затихла.
Я воспользовался этим молчанием; подняв высоко над головой стеклянный контейнер, я крикнул: «Вот мое доказательство!» и бросил его к ногам Сана Нобера. Затем закрыл окно и включил паровую защиту.
Когда контейнер разбился, Сан отпрянул назад. Затем он удивленно уставился на небольшую груду стеклянных осколков и мясистую массу у своих ног. Она росла, и он это видел! Он наклонился, чтобы повнимательнее разглядеть странные организмы — и тут растение лопнуло!
В воздух поднялось небольшое облачко пыльцы и осело на голову и плечи Сана. С мгновение он, тщетно и беспомощно махая руками, сбивал ростки со своего тела; затем упал на мостовую.
Те, кто видел его смерть, отшатнулись, остальные стремились подойти поближе. Когда же пыльца начала падать на них, они повиновались только одному порыву: бежать!
Однако бежать было уже невозможно; они слишком долго медлили. Там, где было одно растение, вырастала тысяча; тысяча превращалась в миллион; и с каждым мгновением в воздух выбрасывалось все больше и больше пыльцы. Через время чуть большее, чем длилась моя речь, там, где была толпа, в живых не осталось никого!
В самом начале катастрофы на канале начались крушения, суда сталкивались друг с другом, когда их капитаны превращались в груды растений и слизи. Подобные же столкновения происходили и в воздухе. Никем не управляемые самолеты хаотично кружили над землей, в их пропеллеры набивались растения и слизь, и они или сталкивались друг с другом, или падали на землю. Но вскоре все было кончено.
Некоторым самолетам и судам удалось спастись, и они, уверен, не теряя времени, поспешили рассказать миру об ужасе, который угрожает цивилизации. Однако меня это нисколько не волновало. Растения были достаточно живыми, чтобы эти тщедушные людишки смогли с ними справиться.
Вскоре после того как погиб последний человек и исчез последний самолет, я отвернулся от окна. Я осуществил свою месть; я был удовлетворен! Я видел ужасную смерть Сана Нобера. У меня на глазах были уничтожены члены Совета. А я остался в живых, единственный из шести магистров науки; они презирали меня, но теперь они ощутили силу моей руки!
Направляясь через комнату с намерением запустить кислородный генератор, я наткнулся взглядом на передатчик. В голову пришла мысль. Почему бы не рассказать Вселенной о том, что я сделал? Почему не предупредить обитателей других миров, чтобы они, не повторили ошибку жителей Котара. У меня один из самых мощных передатчиков на Котаре, и мое обращение услышат в самом дальнем уголке Вселенной. Я принял решение рассказать свою историю.
Затем я вспомнил доклад Сарига Ома Совету. Он сказал, что вскоре Сантель будет ближе к Котару, чем был в течение многих маллахов. Если на Сантеле есть разумные существа — а Сариг всегда это утверждал, — они смогут услышать мое предупреждение. Во всяком случае, я решил дождаться этого времени и рассказать свою историю.
Приняв решение и ожидая противостояния, я рассматривал в окно растения, получая истинное удовольствие, несмотря на то что пар заслонял мне вид. Некоторое время я делал заметки в своем дневнике, потому что не хотел ничего упустить.
Наконец, через много сталло настало противостояние. Теперь, когда я говорю, Сантель должен находиться ближе всего к Котару.
Моя история почти закончена. Сидя перед передатчиком, я смотрю в окно. Взгляд встречает бескрайнее море блестящих растений. Толстые и круглые, высокие и угловатые, всевозможных форм и цветов. Потрясающее зрелище неестественной, невероятной красоты. А немыслимая скорость их роста создает ощущение нереального, фантастического.
