Брайан Герберт - Дюна: Дом Коррино
Туфир попытался сменить тактику:
— Я уверен, что его императорское величество Шаддам Четвертый не станет чинить препятствий своему кузену, желающему оказать помощь народу Биккала. Может быть, нам стоит обратиться непосредственно к императору? Я могу подождать, пока вы будете тянуть время, а люди — умирать.
Ни одно другое семейство Ландсраада не осмелилось бросить вызов императорской блокаде, особенно учитывая непостоянство настроения Шаддама. Если Гават добьется успеха от имени Лето, то другим Домам станет стыдно, и этот стыд заставит их последовать примеру Атрейдеса и помочь людям, страдающим от болезни растений, накормить ни в чем не повинное население Биккала, дать ему силы для борьбы со страшной заразой. Возможно, это станет актом пассивного сопротивления последним действиям императора.
Ментат Атрейдеса продолжал говорить:
— Отправьте сообщение в Кайтэйн. Мы сами не можем заразиться, так как намереваемся сбросить с орбиты контейнеры с грузом, не совершая посадку на поверхность планеты. Дайте императору Коррино шанс продемонстрировать благородство и великодушие Дома Коррино.
Суда сардаукаров продолжали сжимать кольцо вокруг кораблей Лето. Верховный башар Гарон сказал свое последнее слово:
— Вы пойдете на Сансин, Туфир Гават. Останьтесь там и ожидайте дальнейших инструкций. С промежуточного астероида сейчас отправится лайнер Гильдии. Я лично отправлюсь во дворец и представлю ваше требование императору.
Военные корабли сопроводили непокорную флотилию на Сансин — станцию посадки на ближнем к Биккалу астероиде.
Воин-ментат отпустил последнее замечание в адрес упрямого башара:
— Не теряйте времени, сэр. На Биккале голодают люди, а у нас есть продовольствие. Не отказывайте им в пище слишком долго.
В действительности, однако, Гават был доволен уже тем, что сумел отвлечь на себя хотя бы эти имперские силы.
Флотилия Атрейдеса пробыла на Сансине целый день после отбытия верховного башара. Выбрав благоприятный момент, Гават послал своим подчиненным закодированный приказ, и его корабли снялись с промежуточной станции и уверенно направились к Биккалу, не обращая внимания на протесты со стороны командиров имперского флота.
Другой офицер потребовал, чтобы флотилия остановилась.
— Прекратите продвижение, иначе мы будем вынуждены рассматривать вас как цель и уничтожить.
Очевидно, не справившийся с заданием левенбрех Торинн был отстранен от командования.
Блокирующие корабли ответили на действия Гавата лихорадочной активностью, но ментат понимал, что если сам верховный башар не пожелал открыть огонь на поражение, то никто из офицеров более низкого ранга не возьмет на себя такой риск.
— У вас нет такого приказа. У нас на борту скоропортящийся груз, а люди на Биккале умирают от голода. Ваша бессовестная задержка уже стоила тысяч, а может быть, и миллионов жизней. Не усугубляйте своего преступления, сэр.
Охваченный паникой офицер разразился угрожающими требованиями и привел свою эскадру в состояние боевой готовности, но Гават, не обращая на это ни малейшего внимания, направил свои суда к планете. Даже самому быстрому курьеру потребуется несколько дней, чтобы доставить ответ из Кайтэйна.
Оказавшись на околопланетной орбите, флотилия снизилась над местами, наиболее пострадавшими от катастрофы, и сбросила груз в самоуправляемых контейнерах. Огромные кубы полетели вниз и начали гасить скорость, войдя в плотные слои атмосферы. Одновременно Туфир передал послание населению, сообщив им о милости герцога Лето Атрейдеса и прося их принять этот дар во имя гуманности.
Гават ожидал реакции от ошеломленного верховного магистра, но в ходе сеанса связи ментат узнал, что этот политик погиб во время голодного бунта. Его напуганный преемник утверждал, что не держит никакого зла на Дом Атрейдесов, особенно в сложившейся ситуации.
Вероятно, корабли сардаукаров попытаются воспрепятствовать возвращению флотилии домой, но Туфир решил, что с этой неприятностью он разберется, если она возникнет. Оставалось надеяться, что он сделал все возможное, чтобы посеять смятение в Кайтэйне.
Теперь можно было и подождать. Согласно боевому расписанию, флот Атрейдесов именно в эти минуты должен был начать высадку на Икс.
* * *Когда с Сансина поднялся курьерский корабль, который немедленно перехватил флагман сардаукаров, Гават решил, что вернулся верховный башар Гарон.
Час спустя, находясь на передовом корабле своей флотилии, воин-ментат с удивлением получил известие о том, что император не снизошел до ответа по поводу «мелких делишек Атрейдеса» и отозвал с Биккала своего верховного башара. Из данных радиоперехвата Туфир понял, что речь идет о новом «крупном военном столкновении».
Такого поворота событий Гават не предвидел ни в одной из своих ментатских проекций. Его ум лихорадочно заработал в поисках правильного решения. Новое крупное военное столкновение? Имеет ли оно отношение к Иксу? Или император решил предпринять карательную экспедицию против Каладана? Может быть, герцог Лето уже потерпел поражение?
Каждая вероятная комбинация давала повод к тревоге. На раздумья не оставалось времени.
Вероятно, Лето навлек на себя непоправимую катастрофу.
~ ~ ~
Быть хорошим человеком и добрым гражданином — не всегда одно и то же.
Аристотель, философ древней ЗемлиХотя Лето Атрейдес редко совершал официальные визиты в Кайтэйн, прибытие герцога в императорский дворец не вызвало никакого интереса. Коридоры величественных зданий буквально гудели от дипломатической и политической активности. Придворные, занятые своими делами, не обратили ни малейшего внимания на очередного заезжего герцога.
К крылу приемов императорского дворца Лето ехал специальным дипломатическим транспортом в сопровождении немногочисленной свиты. Воздух был напоен благоуханием цветов и искусственных ароматизаторов, заглушавшим запахи выхлопных газов. Несмотря на обуревавшие его тяжкие заботы — он думал о Дункане и солдатах экспедиционного корпуса, Туфире и его блефе на Биккале и о пугающем молчании Ромбура и Гурни, — герцог сохранял безмятежный вид профессионального дипломата и правителя, выполняющего важную и ответственную миссию.
Никакие заботы не могли отвлечь его от страстного желания увидеть наконец Джессику. Через несколько дней у них родится первый ребенок.
Рядом с элегантным экипажем бежали одетые в нарядные мундиры стражники. Подвесной карете было не меньше трехсот лет — сиденья, обитые старинным бархатом, на дверцах с обеих сторон красовались рельефные изображения геральдических золотых львов, оскаливших белые клыки. Эти львы даже издавали грозный рык, когда черноусый возница нажимал на клаксон.
