Евгений Гуляковский - Чужие пространства
- Как долго мы сможем скрываться?
- Я думаю, до тех пор, пока "Рендболл" не приведут на одну из коморских баз. В любой момент, как только ты этого захочешь, ты можешь подняться в жилые отсеки.
Мне кажется, тебе не грозит даже арест.
- Ты, наверно, жалеешь, что взял меня с собой? Я молча опустился рядом с ней и осторожно обнял, словно стараясь защитить от пронизывающего холода, внезапно поползшего к нам от этих железных стен, как только я сказал, что ей не грозит арест от коморских охранников. Она отстранилась, и я не обиделся, понимая, что еще слишком свежи ее воспоминания о "Хитаке".
- Мне так хотелось уйти от всего этого! Уйти и забыть. Но это невозможно.
Все, что мы сделали, идет вслед за нами.
- Ты о чем?
- О Коморе, о Тетрасоюзе. Обо всей грязи, пропитавшей наше общество.
Знаешь, я ведь тебе не все сказала... Я не случайно оказалась на "Хитаке".
- Я давно догадался. Ты можешь не продолжать.
- Нет. Ты должен знать все! Раз уж ты согласился взять меня с собой в такой момент, когда любой другой мужчина на твоем месте мог чувствовать лишь презрение.
Я чувствовал только нежность и боль и бесконечное сожаление о том, что нас сблизили интриги чужих нам людей, взаимная подозрительность, ложь и игра.
- Если удастся выбраться живыми из этой передряги, мы начнем все сначала и, может быть, тогда у нас получится лучше.
Многие мужчины, оказавшись в моем положении, говорят то же самое. Но я не мог припомнить ни одного случая, когда бы новое начало получилось удачным.
Старые раны слишком живучи...
- Все равно я должна рассказать тебе все. Что бы ни случилось потом, ты должен знать хотя бы это. - На секунду она замолчала, словно собираясь с силами, и я, до этого слушавший ее вполуха, сразу же насторожился. - На "Хитаке" была еще одна ловушка, о которой вы так и не догадались. Конечно, прежде всего они хотели задержать вас до подхода флота, но для страховки подготовили и новое изобретение Коморской компании - портативную газовую бомбу. Бесцветный газ, не имеющий запаха, засасывается корабельным регенератором и вступает в реакцию с его фильтрами. По всем воздуховодам начинает поступать ядовитое соединение...
Команда на шесть часов выходит из строя...
- Почему же бомба не сработала?
- Потому, что это не все... Если бомба сработает раньше времени, "Рендболл"
станет неуправляемым, появлялся риск потерять корабль в над-пространстве, а этого они хотели избежать любой ценой.
- И, значит, нужен был человек, агент, способный проникнуть на мятежный корабль, чтобы в нужный момент, например, перед началом абордажной атаки, включить устройство...
Она кивнула, и я почувствовал, как волна гнева и отчаяния захлестывает меня.
- Тебе придется выслушать все. Только женщина в безвыходном положении могла рассчитывать на сочувствие. Только у нее одной был шанс разжалобить кого-то из вашей команды, и попасть на "Рендболл"... Вот почему я здесь.
- Значит, ты добровольно, сама позволила этим негодяям?!
- Я не знала, чем это может закончиться. Им было приказано изобразить сцену изнасилования, но эти мерзавцы забыли обо всем на свете, как только...
- И я попался на такую примитивную приманку!
- Из всех своих агентов они выбрали именно меня, потому что знали о твоих чувствах ко мне...
- Будьте вы все прокляты!
Мертвую тишину, в которую погрузился ангар, прорезал пронзительно звенящий звук вибрации. Корабль вздрогнул, предметы расплылись и уже не обрели прежней четкости. Началась абордажная атака, и что-то случилось с моими глазами...
- Еще не поздно. Самое время...
- О чем ты?
- Включай свою бомбу! Они пошли на абордаж! Я почти кричал. Ничего не ответив, она открыла свою сумочку, достала и положила на стол маленький тюбик губной помады.
- Если бы я хотела это сделать, ты бы об этом не узнал. Его нужно только открыть. Рир-сигнал пройдет через все металлические стены и включит взрыватель.
В каком-то безумном порыве я схватил золотистую трубочку.
- Ну давай же, давай! - нашептывал внутренний голос. - Это же так просто.
Ты прекратишь ненужное кровопролитие. Ты держишь в своих руках сотни жизней!
- От кого-то я уже слышал нечто подобное - слова о беспредельном могуществе, которое можно использовать для того, чтобы принести людям счастье. Против их воли, разумеется...
- Каждый из них имеет право самостоятельно решать свою судьбу...
Я не узнал собственного голоса. Боль в боку судорогой свела мои мышцы.
- Что с тобой, Игорь?
- Нет, ничего. Это сейчас пройдет. Только я подумал... Нет-нет, ничего.
Еще не время. Нужно подождать. Совсем немного Через несколько часов они уйдут в оперсайд, чтобы увести "Рендболл" на свою базу. Вот тогда...
- О чем ты говоришь? Я ничего не понимаю!
- Не нужно ничего понимать! Нужно подождать! Несколько часов!- Я сжал в ладонях заветную трубочку, шатаясь подошел к кушетке и почти рухнул на нее. Мысли метались, сжатые тисками боли. Уж этого мне так не оставят. Не простят.
Если я только попробую, только начну осуществлять минуту назад возникший план, они сделают все от них зависящее, чтобы покончить со мной... Сама эта боль.
Разве у меня хватит сил, чтобы ее вытерпеть? А ведь это всего лишь предупреждение, и есть еще кольцо... На что я надеюсь? Что я о себе возомнил? Кто я такой, чтобы противостоять ему?
И когда я уже готов был сдаться, когда сдавленны" крик рвался из моих прокушенных губ, когда пальцы сами собой, не подчиняясь больше моей воле, начали отвинчивать крышечку с тюбика губной помады, чтобы прекратить невыносимую пытку, на лоб мне легла узкая, прохладная женская ладонь. И голос, такой далекий сейчас и по-прежнему такой бесконечно желанный, спросил:
- Я могу тебе чем-то помочь? Скажи, что нужно сделать?! Где здесь у вас аптечка?
Как будто против этого могла помочь аптечка! Но, может быть, все-таки могла? Не аптечка, конечно, сама эта рука.
Вдруг меня отпустило... Холодные капли пота стекали по лбу. Я неожиданно сообразил, что потерял ощущение времени. Илен сидела рядом, придерживая меня за плечи. Я взглянул на трубочку в своих руках. Крышечка все еще не была открыта.
- Странная у тебя помада...
- Это не помада, Игорь. Это взрыватель газовой бомбы.
- Спасибо, я помню.
Я прислушался и не услышал ни звука. Корабль словно вымер. Тогда я приложил ладонь к стене и ощутил едва заметную характерную вибрацию. Она возникает в корпусе лишь при подходе к порогу оверсайда. Ждать оставалось всего несколько минут.
Глава 18
Мы почти не выходили в центральные коридоры. Окольный путь к рубке лежал через заброшенные старые палубы, Это была всего лишь предосторожность. В конце концов, на крейсере могли существовать такие же, как наше, помещения с автономной регенерацией воздуха. На нижние уровни газ вообще не успел поступить. Гигантский корабль словно вымер.
