Саймон Грин - Охотник за смертью: Судьба
— Когда Жиль умер, ребенок каким-то образом узнал о его смерти, — ответила Кэти. — Он начал просыпаться, медленно поднимаясь из защитных глубин сна. «Возрожденные» уловили это и впали в отчаяние. Пробуждение младенца ставило под угрозу источник их существования.
— Значит, именно это и подстегнуло «возрожденных» к крупному наступлению на человечество? — спросил Оуэн. — Выходит, я в ответе за это нападение, ведь это я убил Жиля.
— Они приняли решение выйти из Черной Тьмы, когда капитан Сайленс уничтожил Лабиринт. На самом деле Лабиринт лишь переместился вперед во Времени, но «возрожденные» этого не знали. Они видели одно: источник их силы неожиданно исчез. Правда, им удалось выжить и дождаться возвращения Лабиринта, но это событие нагнало на них страха и подхлестнуло их стремление исполнить задуманное. Ну вот, ты знаешь все, что тебе следует знать. Пора приступить к завершению твоего путешествия. Или к исполнению твоего предназначения.
Кэти поднялась на ноги. Оуэн тоже. Кресла бесшумно исчезли. Кэти обратила свой взор на спящего младенца. Оуэн тоже посмотрел на него.
— Он твой родственник, отпрыск твоей семьи, — тихонько промолвила Кэти. — Вы оба Охотники за Смертью. Поговори с ним, Оуэн. Он услышит тебя.
— Я не знаю даже его имени, — возразил Оуэн. — К тому же он спит.
— Потянись к нему, — сказала Кэти. — Он услышит тебя.
Оуэн присмотрелся к младенцу и увидел, что тот тоже смотрит на него, открыв темные, как у самого Оуэна, но ясные, безмятежные и полные изумления глаза. Оуэн потянулся к нему сознанием, и сознание младенца метнулось ему навстречу. Охотник за Смертью не сразу разобрался в этом ярчайшем, ослепительном фейерверке мыслей, но с самого начала сумел ощутить теплоту, любовь и доверчивость. Оуэн открылся ребенку, который, соприкоснувшись с ним, принялся стремительно усваивать слова и понятия. Разум младенца был необъятен, но местами странно рассеян. Оуэн, погрузившись в него, ощутил себя рыбешкой, нырнувшей в огромный, познающий и чувствующий океан. Укол тревоги, а вдруг он утонет в этом океане, был прерван успокаивающим посылом младенца, и они оба отрешились от всего постороннего, сконцентрировавшись на своем контакте.
Лабиринт научил ребенка многому, но люди все еще были для него внове. Теперь Измененные Лабиринтом Охотники за Смертью общались в сердце Лабиринта, радуясь друг другу. Порой они прибегали к словам, а порой понимали друг друга и без них, как это бывает у отца с сыном.
— Прости за то, что я сделал, — мысленно сказал ребенок. — Теперь я хочу все исправить и обязательно исправлю, только мне нужно время подумать, как это сделать. Я не хочу больше допускать ошибки. И это время должен выиграть для меня ты.
— Я готов на все, — сказал Оуэн. — Но что именно мне надо сделать?
— Спроси Кэти. Она знает. Прощай. Я рад, что наконец-то встретился с тобой.
Оуэн улыбнулся ребенку, который вынул крохотный пальчик изо рта, чтобы улыбнуться ему в ответ. Потом он закрыл темные мудрые глаза и снова задремал, чтобы обдумать во сне способ преобразования реальности.
Оуэн глянул на иномирянина с лицом Кэти.
— Что ж, это было... необычно. Он мне понравился. Итак, что же я должен сделать? Что, вообще, может сделать один человек, когда против него выступает такая сила, как «возрожденные»?
Кэти пристально посмотрела на него:
— Это твоя судьба, Оуэн. Ты должен отвлечь «возрожденных» на себя и удерживать их внимание до тех пор, пока ребенок не подготовится к осуществлению того, что им задумано. Всех «возрожденных», а не тех немногих, которые противостоят Хэйзел и другим над этой планетой. Если «возрожденные» догадаются, что ребенок работает против них, они попытаются снова погрузить его в Сон. Но, движимые отчаянием, могут и уничтожить. С его гибелью человечество утратит последнюю надежду на спасение. Так что, Оуэн, теперь все зависит от тебя. Тебе предстоит нелегкая работа.
— Что бы мне ни предстояло, это, должно быть, нечто паршивое. Иначе ты бы не тянул, а сразу выложил, что от меня требуется. Давай, раскалывайся. Я пойму.
Оуэн хмуро посмотрел на Кэти и, уловив в ее глазах печаль, вздохнул:
— Стало быть, дело дрянь. То, что я должен услышать, не очень-то мне понравится, верно?
На мостике «Звездного бродяги» Хэйзел проживала наяву свой давний сон. Новые орудия корабля вели непрекращающийся огонь, но число «возрожденных» казалось бесконечным. Цели были столь огромны, что промах практически исключался, но даже прямое попадание едва ли могло сильно повредить существу или кораблю столь чудовищных размеров. Она заставляла корабль стремительно маневрировать, уклоняясь как от энергетических импульсов, так и от взмахов щупалец, достигавших мили в длину и усеянных шипами величиной со звездолет. Но «возрожденные» все прибывали и прибывали, заполняя все окрестное пространство. Увертываться становилось все труднее. Ее щиты начали опускаться, и «Бродяга» стал получать повреждения, порой нешуточные.
Аварийные сирены завывали уже практически беспрерывно, так что в конце концов ей пришлось их отключить. Они все равно сообщали лишь о том, что ей и так было известно.
Часть пульта управления взорвалась, наполнив помещение пламенем и едким, черным дымом. Основной очаг возгорания Хэйзел загасила быстро, но огонь пробивался то здесь, то там, отбрасывая на палубу мечущиеся тени. Вытяжные вентиляторы работали на износ, очищая воздух от дыма, которого Хэйзел почти не замечала. Все ее внимание было сосредоточено на системах навигации и управления огнем. Упорно лавируя между теснившимися громадами, она беспрерывно поражала их энергетическими разрядами, радуясь каждой возможности причинить им хоть какой-то вред. Но как ни окрыляли ее эти маленькие победы, усталость уже начинала брать свое, причем это относилось не только к ней, но и к кораблю. Хэйзел, соединенная с ним сознанием, чувствовала, как «Звездный бродяга» теряет силы. Даже будучи преобразованным Лабиринтом, корабль не мог выносить удары такой мощи до бесконечности.
Но как бы то ни было, Хэйзел продолжала сражаться. У нее не было ни единого, даже самого крохотного шанса на победу, однако подобная мелочь просто не принималась ею во внимание. Сегодня легендарная героиня Хэйзел д'Арк отрабатывала свою легенду.
«Неустрашимый» сражался рядом. Его могучие орудия разили «возрожденных», но щиты, раз за разом с яркими вспышками поглощавшие колоссальные выбросы энергии, тоже начинали сдавать. В дюжине мест они уже опустились, открыв космосу — и врагу! — уязвимый наружный корпус. На пробоины мигом накладывались внутренние пластыри, поврежденные отсеки изолировались и герметизировались, так что опасной утечки атмосферы пока не происходило, но каждая утраченная секция понижала боеспособность корабля.
