Роджер Желязны - Блеф
– Как долго я был…?
– Мертв?
– Да.
– Ты взорвался на прошлый День Дикой Карты. Сегодня пятнадцатое июня.
– Девять месяцев, – с ужасом сказал андроид.
Травничек явно был раздражен. Бросил сигарету и затоптал ее ногой на застеленном нестругаными досками полу.
– Как долго, по твоему мнению, надо заново строить блендер, наделенный такими способностями, как у тебя? Боже милостивый, недели ушли только на то, чтобы расшифровать записи, которые я написал, когда строил тебя в первый раз.
Он махнул рукой.
– Посмотри на эту мастерскую. Я работал день и ночь.
Повсюду валялись упаковки от фастфуда, потрясающее сочетание еды из китайских закусочных, пиццерий и «Кентукки Фрайд Чикен». Над картонными коробками с жужжанием летали мухи. Меж коробок лежали обрывки бумажек, желтые листы бумаги формата «легал», куски бумажных мешков, рваные упаковки от сигарет и спичечные коробки. Все было покрыто заметками, которые Травничек делал, лихорадочно конструируя андроида. Половина уже прилипла к полу и была покрыта отпечатками обуви. Электрические вентиляторы, гонявшие воздух по помещению, сдували бумажки в разные стороны, разбрасывая их.
Травничек встал и отвернулся, прикуривая следующую сигарету.
– Надо бы тут хорошо прибраться, – сказал он. – Где метла, знаешь.
– Есть, сэр, – обреченно сказал андроид.
– После того, как я заплатил аренду за это долбаное жилище, у меня осталось пятьдесят баксов. Хватит, чтобы немного отпраздновать.
Он позвенел мелочью в карманах.
– Пойду позвоню, – сказал Травничек, ехидно улыбаясь. – Не одному же тебе подружек заводить.
Модульный Человек снова провел проверку систем, поглядел на свое тело в наполовину застегнутом комбинезоне. Все было на месте.
Тем не менее, что-то не так. Он пошел за метлой.
Спустя полчаса он взял два пластиковых мешка для мусора, набитых упаковками от фастфуда, открыл слуховое окно и поплыл в воздухе наружу. Пролетел над крышей и спустился вниз по вентиляционной шахте, которая вела в переулок. Он намеревался выбросить мусор в дампстеровские мусорные контейнеры, которые, как он знал, стояли в переулке.
Коснулся ногами потрескавшегося асфальта. В переулке эхом отдавались звуки. Тяжелое дыхание, гортанный стон. Странный, лиричный звук, похожий на пение птицы.
В Джокертауне звуки могли означать все, что угодно. Жертва нападения, истекающая кровью у стены особняка. Трагикомичный джокер Соплевик, с трудом дышащий. Изгой, заснувший и увидевший кошмар. Клиент из «Шизиков», перебравший выпивки или насмотревшийся странного и теперь опорожняющий желудок…
Андроид был осторожен. Он тихо опустил мусорные мешки на тротуар и приподнялся в воздух на полметра. Повернув тело в горизонтальное положение, вгляделся вдаль.
Тяжелое дыхание издавал Травничек. Он имел женщину, прижав ее к стене, стоя, рывками входя в нее, со штанами, опущенными до лодыжек.
На женщине была искусно сделанная на заказ маска, прикрывающая нижнюю часть лица. Джокер. Верхняя часть ее лица не была изуродована, но и красивой ее тоже нельзя было назвать. Она была уже немолода. На ней был облегающий топ, сверкающая серебристая куртка и красная мини-юбка. На ногах у нее были белые пластиковые сапожки. Из-под маски доносился переливчатый звук. Быстрое обслуживание в переулке обошлось Травничеку, наверное, долларов в пятнадцать.
Травничек что-то пробормотал по-чешски. Лицо женщины было бесстрастно. Она лишь глядела на переулок затуманившимися глазами. Музыкальные звуки, которые она издавала, она, похоже, издавала все время, вне зависимости от того, что делает. Андроид решил, что больше не желает на это смотреть.
Оставил мусор в вентиляционной шахте. Переливчатый звук преследовал его, будто стайка птиц.
Кто-то прилепил плакат, красный с белым и синим, на пластиковый козырек таксофона. БАРНЕТТА В ПРЕЗИДЕНТЫ. Андроид не знал, кто такой Барнетт. Пластиковые кончики его пальцев коснулись щели аппарата. Раздалось щелчок и гудок. Андроид очень давно научился общаться с системами связи.
– Привет.
– Элис? Это Модульный Человек.
Пауза.
– Не смешно.
– Это правда Модульный Человек. Я вернулся.
– Модульный Человек взорвался!
– Мой создатель построил меня снова. У меня сохранилась почти вся память прежнего образца.
Глаза андроида оглядывали улицу туда и обратно. Для теплого июньского дня на улице было очень мало людей.
– Ты занимаешь значительное место в этой памяти, Элис.
– О боже.
Снова долгая пауза. Андроид заметил, что пешеходы обходят друг друга на изрядном расстоянии. На одном из них была марлевая маска, закрывающая рот и нос. Машин тоже было мало.
– Могу я с тобой увидеться? – спросил он.
– Ты много для меня значил, сам знаешь.
– Я рад, Элис.
Андроид почувствовал разочарование, услышав слова в прошедшем времени.
– В смысле, любой из мужчин, с которыми у меня были отношения, слишком многого хотел. То того, то другого. И никогда не находилось времени, чтобы узнать, чего хочет Элис. А потом я встретила парня, который был готов дать мне все, что может, не прося ничего взамен, потому что он не мог ничего хотеть. Потому, что он машина, сам знаешь. Потому, что он мог пригласить меня посидеть за столиком в «Козырных тузах», потому, что мы могли летать и танцевать при луне…
Снова воцарилось молчание, но недолгое.
– Ты действительно много для меня значил, Модульный. Но я не могу с тобой увидеться. Я теперь замужем.
Осязаемое чувство потери прокатилось по макроатомным контурам андроида, будто «белый шум».
– Я рад за тебя, Элис.
Проехал джип национальной гвардии, внутри сидели четверо гвардейцев в полном боевом снаряжении. Модульный Человек, у которого сложились хорошие отношения с национальной гвардией во время отражения атаки Роя, помахал им рукой. Джип притормозил, и сидящие в нем безучастно поглядели на него. Машина набрала скорость и поехала дальше.
– Я думала, ты умер. Ты понимаешь?
– Я понимаю.
Он почувствовал в ее голосе неуверенность.
– Можно, я позвоню тебе потом?
– Только на рабочий, – поспешно ответила она. – Если позвонишь домой, Ральф может начать задавать вопросы. Он многое знает о моем прошлом, но может счесть отношения с машиной несколько странными. В смысле, я-то знаю, что тут все о’кей, и ты знаешь, но мне кажется, что было бы несколько странно рассказывать об этом людям.
– Я понимаю.
– Он терпимо относится к разным образам жизни, но я не уверена, насколько терпимо он отнесется к тому, что такое было у меня . Особенно такое, о чем он никогда не слышал и даже не думал.
