Айзек Айзек Азимов - Транторианская империя
— Пусть говорит, — произнес Файф. Он улыбался.
— Начнем сначала. В самых ранних научных записях Галактической цивилизации уже отмечалось, что звёзды получают свою энергию от ядерных превращений в своих недрах. Было известно также, что, насколько мы осведомлены относительно условий в недрах звёзд, их энергия получается от двух, и только от двух, типов ядерных реакций. Оба ведут к превращению водорода в гелий. Первая реакция — прямая: два атома водорода соединяются с двумя нейтронами, давая одно ядро гелия. Вторая — косвенная, в несколько фаз. Она кончается тем, что водород превращается в гелий, но в промежуточных фазах участвуют ядра углерода. Эти ядра не используются, но снова образуются в ходе реакции, так что ничтожное количество углерода участвует в ней снова и снова, служа для превращения в гелий огромных количеств водорода. Иначе говоря, углерод действует как катализатор. Всё это было известно ещё в доисторические времена, ещё когда человечество было привязано к одной планете, если такое время когда-нибудь было.
— Если это известно всем, — заметил Файф, — вы лишь тратите время.
— Но это всё, что мы знаем. Идёт ли в звёздах только одна из этих реакций или обе, это никогда не было известно. Всегда существовали школы, предпочитавшие либо ту, либо другую теорию. Но обычно общее мнение склонялось к непосредственному превращению водорода в гелий, как к более простому.
Так вот, теория Рика должна быть следующей. Непосредственное превращение водорода в гелий — это нормальный источник звёздной энергии, но в некоторых условиях начинает участвовать и углеродный катализ, подстегивая этот процесс, ускоряя его, разогревая звезду.
В пространстве есть течения. Вы это тоже знаете. Некоторые из них — углеродные. Звёзды, проходя сквозь течения, захватывают из них несчётное количество атомов. Однако общая масса захваченных атомов микроскопически мала в сравнении с массой самой звезды и ничуть не влияет на неё. Кроме углерода! Звезда, проходящая сквозь течение с повышенным содержанием углерода, становится неустойчивой. Я не знаю, сколько лет, или столетий, или миллионолетий нужно, чтобы атомы углерода просочились в недра звезды, но для этого, вероятно, нужно много времени. Это означает, что углеродное течение должно быть широким, а звезда — входить в него под малым углом. Во всяком случае, как только количество углерода, просочившегося в звезду, перешло известный критический уровень, излучение звезды внезапно и резко возрастает. Внешние слои разлетаются в чудовищном взрыве, и рождается новая звезда. Что вы скажете?
Джунц ждал.
— Вы придумали всё это за две минуты, на основании туманной фразы, которую, судя по воспоминаниям резидента, космоаналитик произнес год тому назад?
— Да. Да. В этом нет ничего удивительного. Космический анализ готов к этой теории. Если бы её не выдвинул Рик, то вскоре выдвинул бы кто-нибудь другой. Действительно, подобные теории предлагались и раньше, но их никогда не принимали всерьез. Их выдвигали ещё до того, как развилась техника космического анализа, и ни одна не была в состоянии объяснить внезапный рост содержания углерода в данной звезде.
Но теперь мы знаем: углеродные течения существуют. Мы можем нанести их пути на карту, узнать, какие звёзды входили в них за последние десятки тысяч лет, проверить и сравнить это с нашими записями появления новых звёзд и изменений радиации. Именно это должен был сделать Рик. Таковы должны были быть расчёты и наблюдения, которые он пытался показать резиденту. Но всё это сейчас неважно. Важно вот что: надо начать немедленную эвакуацию Флорины.
— Я так и думал, что дойдёт до этого, — сдержанно произнес Файф.
— Простите, Джунц, — сказал Эбл, — но это невозможно.
— Почему невозможно?
— Когда взорвётся солнце Флорины?
— Не знаю. Судя по тревоге Рика год назад, я сказал бы, что времени у нас мало.
— Но вы можете установить срок?
— Конечно, нет.
— Когда вы сможете установить его?
— Не могу сказать. Даже если мы получим расчёты Рика, их все нужно будет проверить.
— Можете ли вы ручаться, что теория космоаналитика окажется верной?
Джунц нахмурился.
— Я лично в этом уверен, но никакой учёный не станет ручаться за теорию заранее.
— Тогда выходит, что вы требуете эвакуации Флорины на основании простых рассуждений!
— Я думаю, что жизнь населения всей планеты — это не такая вещь, которой можно рисковать.
— Если бы Флорина была обычной планетой, я согласился бы с вами. Но Флорина — это источник кырта для всей Галактики. То, чего вы требуете, невозможно.
— Господа, тайна дешевого кырта скоро будет у нас в руках. Через год кыртовой монополии не станет.
— Что вы хотите сказать?
— Вот теперь совещание дошло до самого существенного, Файф. Из всех обитаемых планет кырт растёт только на Флорине. Так что весьма вероятно, что кырт и предвзрывная стадия идут рука об руку. Ведь другого солнца, готового взорваться, в Галактике нет, как, впрочем, и других кыртовых планет.
— Чепуха, — сказал Файф.
— Разве так? Должна же быть какая-то причина, почему кырт — это кырт на Флорине и хлопок — на всех других мирах. Учёные давно пытались получить кырт искусственно на других планетах, но эти попытки шли вслепую, а потому не удавались. Теперь мы знаем, что здесь влияют факторы, связанные с предвзрывным состоянием звезды.
— Они пытались повторить картину излучений солнца Флорины, — гневно сказал Файф.
— Да, с помощью электрических дуг, дававших только видимую и ультрафиолетовую часть спектра. А что можно сказать об инфракрасной части и за её пределами? О магнитных полях? Об эмиссии электронов? О влиянии космических лучей? Я не физический биохимик, так что тут могут быть и такие факторы, о которых я ничего не знаю. Но этим займутся — и по всей Галактике — люди, знакомые с физической биохимией. Через год, ручаюсь вам, решение будет найдено.
— Блеф! — проворчал Файф.
— Сквайр Файф, через год ваши владения на Флорине потеряют всякую ценность, с новой звездой или без неё. Продайте их. Продайте всю Флорину. Трантор заплатит.
— Купить целую планету? — в отчаянии спросил Эбл.
— Почему бы нет? Средства у Трантора есть, а симпатии населения всей Галактики окупят расходы тысячекратно. Вы спасете сотни миллионов жизней, дадите всем дешёвый кырт.
— Я подумаю, — произнес Эбл.
Он взглянул на Файфа. Глаза сквайра опустились. После долгого молчания он тоже сказал:
— Я подумаю.
Джунц хрипло засмеялся.
— Не думайте слишком долго. История с кыртом распространится быстро. Её ничем не остановить. А тогда ни у кого из вас не будет свободы действий. Лучше поторгуйтесь сейчас!
