Леонид Панасенко - С той поры, как ветер слушает нас
Еще с утра он отправился в глубь материка. Там, за горами, была широкая заболоченная дельта реки, вся белая от миллионов божественных лотосов. Смерч не раз бывал в Индии и Китае, где эти цветы считались священными, и тоже полюбил их.
Он нарвал лотосов немного, несколько сотен, причем в разных местах, так как был уверен: цветы у природы первые на очереди, чтоб осознать самое себя, обрести коллективное сознание. Нельзя их рвать как попало, тем более - лотосы...
Он опоздал почти на полтора часа и теперь то ненадолго уходил в глубь моря, то возвращался назад к берегу. Марии на косе не было. Смерч не знал: задерживается ли она или уже приезжала, но, не застав его, рассердилась и уехала.
Пресная вода, которую он принес вместе с лотосами, в жарком чреве воронки быстро испарялась. Нежные цветы останутся без воды и тотчас завянут. Что делать?
Солнце стало клониться к западу.
И тогда Смерч нерешительно двинулся к маленькому домику, который снимала Мария.
Она проснулась, как ей показалось, от мертвой звенящей тишины, от непонятной чужой тоски, которая разлилась вместе с сумерками и в комнате, и в саду. Деревья за окном стояли недвижные, похожие на черных зловещих птиц.
Вдруг затрещали ветки, громыхнула пластмассовая крыша навеса, от резкого толчка вздрогнули створки окна - в комнату со звоном посыпались куски стекла.
Мария испуганно привстала.
- Извини, родная! - Горячий шепот пульсировал, метался по комнате. - Я такой неуклюжий. Как ни стараюсь быть осторожным, обязательно разобью хоть одно стекло.
- Зачем ты ворвался в чужой дом? - сердито спросила Мария. Она встала, накинула халат. - А если бы хозяйка была дома?
- Я не подумал. Ты такая красивая, - задумчиво сказал Смерч. - Твое тело светилось в полумраке, будто оно из янтаря. Я ждал на косе. Тебя все нет и нет... Начал волноваться. Послушай, Мария! Я все время вспоминаю наше путешествие. Ты тогда тоже светилась. Море, звезды... И ты летишь среди звезд... Это было прекрасно. Правда?
- Меня укачало. До сих пор муторно, - сказала Мария, и слова ее были чистейшей правдой.
Она сладко зевнула, потянулась.
- Я принес тебе подарок. Выйди во двор, посмотри.
Мария вышла на веранду и ахнула.
На крыльце, дорожке, ведущей к калитке, под деревьями - всюду лежали охапки незнакомых белых цветов, похожих на лилии.
Цветы ее вовсе не обрадовали. Ахнула Мария потому, что увидела в саду множество поломанных веток, а главное - расщепленный надвое ствол низкорослого старого персика, который рос возле бассейна. В бассейне почему-то не было воды. На дне его валялись вперемешку с песком листья и сорванные вихрем плоды.
Она подняла несколько мокрых больших лотосов, гневно ткнула ими в пространство перед собой:
- Удружил! Мне теперь надо полдня на коленях ползать - собирать этот мусор.
Она отшвырнула цветы. Не скрывая своего раздражения, закричала:
- Что ты натворил в саду?! Ты все здесь поломал. Теперь мне придется платить хозяйке - возмещать убытки. Где я возьму столько денег - ты подумал?!
- Не сердись. Я что-нибудь придумаю, - виновато прошелестел Голос-ветер.
- Что ты придумаешь? - презрительно переспросила Мария. - Что ты вообще можешь? Пугать людей и строить воздушные замки?
Смерч долго молчал.
Мария присела на крыльцо, опустила голову. Все не так, все рушится... Ну и пусть...
- Ты права, Мария, - наконец ответил Смерч. - Но ведь я люблю тебя. Хоть что-нибудь это значит?
Она засмеялась:
- Все это бред! Человек не может жить одним возвышенным и духовным. Мы, люди, состоим прежде всего из плоти. А ты только ветер. Так сказать, в чистом виде. Ты все равно что бог. Ему молятся, но с ним не спят... Пойми наконец. Я обычная земная женщина, и мне нужен муж из плоти и крови. Я хочу рожать ему детей. Хочу иметь свой дом... Пойми: я хочу жить как все люди...
В ней снова заговорила злость, потому что со Смерчем, как ни погляди, были связаны все ее неприятности.
- Оставь ты меня! - грубо сказала Мария. - Чего ты ко мне привязался? Тебе дан весь мир, все доступно... Найди себе другую бабу и не морочь мне голову. Уходи!
Мария вдруг поняла: только что она почти слово в слово повторила то, что говорила во гневе Маленькому Рафаэлю. Там, на косе, когда поймала его на слежке за собой... Поняла - и ужаснулась.
То был Раф, созданный для того, чтобы вить из него веревки. А это Смерч! Прекрасный могучий торнадо, которому ничего не стоит убить ее за эти слова, разметать в пух и прах домик и сад, пустить все по ветру.
Страх тысячами мурашек разбежался по телу, по Мария упрямо подняла голову, откинула ее назад, устремив в сгущающиеся сумерки презрительный и острый взгляд.
В этот миг она более всего была похожа на змею, которая предупреждает угрожающей позой всякого, даже того, кто сам спешит обойти ее десятой дорогой: "Не тронь меня! Уходи!"
"Нет!.. Нельзя!.. Никогда!.. Невозможно!.. Нет... нет... нет!.."
Он втянул в себя воронку и, бешено вращаясь, ввинчивался в холодную бездну неба.
Выше! Еще выше! Туда, где небосклон залит смородиновым соком, где за пределами атмосферы таится вечная ночь. Лучше задохнуться от нехватки воздуха, взорваться, не имея сил, а главное - не желая больше удерживать свое тело-облако в пределах жизни. В самом деле! Лучше вернуться к первоначальному состоянию, стать безмозглым ветром, чем измельчать, загнать, словно джинна в кувшин, свой вольный дух в крохотный мирок человеческих интересов... Отец предупреждал его, предостерегал. Конечные формы и твердая материя так опасны! Общение с ними грозит остановкой движения, а это хуже смерти. Это предательство всего живого и движущегося...
Смерч яростно стегал себя упреками, заковывал в броню запретов.
"Что толкнуло меня к человеку?" - маялся он безответными вопросами.
..._человеку... человеку... человеку_...
Тоска и одиночество? Только ли они? Конечно, проявления сознания на уровне неживой природы очень редки, уникальны. За сотни лет скитаний по Земле я, помнится, только раз встретил разумный Смерч. Лучше бы и не встречал... Я тогда был молод и глуп, насвистывал какую-то понравившуюся человеческую мелодию. А этот безумец налетел на меня с бранными словами на всех языках народов мира, стал прижимать к скалам, над которыми я как раз пролетал.
..._безумец... безумец... безумец_...
Я, помнится, испугался. Скалы - это остановка движения, смерть. Я ударил безумного воронкой - он шарахнулся в сторону и улетел. Почему называю его безумным? Не знаю. Наверное, потому, что не понимаю его. Среди тысяч, десятков тысяч тупых и разрушительных сородичей, чье существование измеряется всего лишь минутами или часами, встретить разумный Смерч - и не обрадоваться, не подружиться, а, наоборот, наброситься как на смертельного врага? Непонятно.
