Джаспер Ффорде - Дело Джен, или Эйра немилосердия
Я выпила еще воды и посмотрела на лица собравшихся. Они ловили каждое мое слово, но самое тяжелое было впереди.
– Я перезарядила пистолет, рванула дверь со стороны водительского сиденья перевернутой машины. Я ожидала, что оттуда вывалится Аид, но он, не в первый раз за тот вечер, обманул мои ожидания. Машина была пуста.
– Вы видели, как он выпрыгнул?
– Нет. Я как раз думала об этом, когда услышала за спиной знакомый голос. Это был Колымагги. Он вернулся. «Где он?» – крикнул Колымагги. «Не знаю, – ответила я, заикаясь, и осмотрела машину сзади. – Он был здесь!» – «Оставайся на месте! – крикнул Колымагги. – Я пойду посмотрю спереди». Я обрадовалась, что мне отдают приказы и снимают с меня груз ответственности. Но когда Колымагги повернулся, я заметила, что он слегка мерцает, и поняла, в чем дело. Не колеблясь, я выстрелила в него трижды. Он упал замертво…
– Вы стреляли в оперативника?! – не поверил своим ушам агент ТИПА-1. – В спину?!
Я проигнорировала этот вопль.
– Конечно, это был не Колымагги. С мостовой поднялся Ахерон. Он потер спину там, куда я попала, и добродушно улыбнулся. «Неспортивно!» – улыбнулся он. «Мне не до спорта», – ответила я.
Один из офицеров ТИПА-1 перебил меня:
– Похоже, вы тут уложили кучу народа, и всех в спину, мисс Нонетот. В человека стреляют в упор высокоскоростной пулей – и он жив? Извините, но это невозможно!
– Но так было.
– Она лжет! – негодующе воскликнул он. – С меня хватит!
Скользом положил ему руку на плечо и заставил успокоиться.
– Продолжайте, мисс Нонетот.
Я повиновалась.
– Привет, Четверг, – сказал он.
– Привет, Ахерон, – ответила я. Он улыбнулся.
– Кровь Тэмворта стынет на цементе там, наверху, и виновата в этом ты. Отдай мне пистолет, и мы покончим со всем этим и разойдемся по домам.
Он протянул руку, и мне очень захотелось отдать ему оружие. Но я отвернулась, прежде чем он успел прибегнуть к более убедительным методам, – как в те времена, когда он был лектором, а я студенткой. Видимо, Тэмворт подозревал, что мне хватит сил сопротивляться, – может, еще и поэтому взял меня в команду. Не знаю. Аид понял, что я не поддалась, и сказал совершенно искренне.
– Мы давно не виделись. Лет пятнадцать?
– С лета шестьдесят девятого, – мрачно ответила я. У меня не было времени на игрушки.
– Шестьдесят девятого? – ответил он, на мгновение задумавшись. – Значит, шестнадцать лет. Я припоминаю, мы с тобой очень дружили.
– Вы были блестящим преподавателем, Ахерон. Я не встречала ума, равного вашему. Как же вы докатились до такого?
– То же могу сказать и о тебе, – улыбнулся в ответ Ахерон. – Ты была единственной моей студенткой, которую я мог назвать блестящей, и все же ты здесь, работаешь в организации, знаменитой своим занудством. Литтектив, ТИПА-лакей! Что тебя привело в ТИПА-5?
– Судьба.
Повисла пауза. Ахерон улыбнулся.
– Ты всегда мне нравилась, Четверг. Ты перевернула мою жизнь. Как мы все знаем, нет ничего более соблазнительного, чем сопротивление. Я часто думал, что будет, если мы снова встретимся. Моя блестящая ученица, моя протеже. Мы ведь были почти любовниками.
– Я никогда не была вашей протеже, Аид.
Он снова улыбнулся.
– Ты никогда не хотела новую машину? – внезапно спросил он.
Конечно, хотела. Я так ему и сказала.
– А большой дом? Два больших дома? С парком. И картинами Рембрандта.
Я поняла, к чему он клонит.
– Если вы хотите меня купить, Ахерон, то вы должны выбирать верную валюту.
Он помрачнел.
– А ты сильная, – сказал он. – Жадность одолевает почти всех.
Я разозлилась.
– Зачем вам рукопись «Чезлвита», Ахерон? На продажу?
– Украсть и продать? Какая пошлость! – фыркнул он. – Мне жаль твоих друзей. От разрывных пуль столько брызг, правда?
Мы стояли лицом к лицу. Скоро должны были подоспеть парни из Четырнадцатого.
– На землю, – приказала я. – Или, клянусь, буду стрелять.
Внезапно Аид превратился как бы в размытое пятно. Послышался резкий треск, что-то ударило меня в плечо. Потом пришло ощущение тепла, и я с каким-то отстраненным любопытством отметила, что в меня попала пуля.
– Хорошая попытка, Четверг. А как насчет другой руки?
Оказывается, я тоже машинально выстрелила в него. С этим он меня и поздравлял. Я понимала, что у меня не более тридцати секунд до того, как я начну терять сознание от потери крови. Я перебросила пистолет в левую руку и снова прицелилась. Ахерон одобрительно улыбнулся. Он продолжил бы свою жестокую игру, если бы вдали не завыли полицейские сирены. Ему пришлось поторапливаться. Он выстрелил мне в грудь и ушел, оставив меня умирать.
Агенты ТИПА-1 тихонько ерзали и переглядывались, слушая мой рассказ. Мне было плевать, верят они мне или нет. Аид оставил меня умирать, но мой срок еще не пришел. «Джен Эйр», которую отдал мне Тэмворт, спасла мне жизнь. Я сунула ее в нагрудный карман, и мягкая пуля разнесла книгу, но не прошла в тело. Я получила перелом ребер, контузию легкого и гематому, от которых можно было сдохнуть – но я выжила. Удача или рок, думайте что хотите.
– Все? – спросил Скользом.
Я кивнула.
– Все.
Конечно, это было не все, но остальное их уже не касалось. Я не рассказала, как Аид воспользовался смертью Филберта Орешека, чтобы эмоционально сломать меня. Этим он и спровоцировал меня на первый выстрел.
– Это почти все, что мы хотели узнать, мисс Нонетот, – сказал Скользом. – Можете вернуться в ТИПА-27, как только поправитесь. Хочу напомнить вам, что вы связаны обязательством хранить молчание – вы дали подписку. Неверное слово может иметь для вас очень болезненные последствия. Вы не хотите ничего добавить?
Я глубоко вздохнула.
– Я понимаю, что многое из моего рассказа кажется невероятным, но это правда. Я первый свидетель, который видел Аида и остался в живых. Кто бы ни преследовал его потом, он должен знать, на что способен этот человек.
Скользом откинулся на спинку кресла. Он покосился на мужчину с нервным тиком, тот кивнул в знак разрешения.
– Пустой разговор, мисс Нонетот.
– То есть?
– Аид мертв. ТИПА-14 не безнадежны, несмотря на чрезмерную склонность палить где попало. Его преследовали до автострады M-4, где он разбился вместе с машиной на перекрестке двенадцать. Машина перелетела через дамбу и взорвалась. Мы не хотели вам рассказывать, пока не выслушаем ваши показания.
Новость поразила меня в самое сердце. Месть была главным чувством, которое последние две недели помогало мне выжить. Без жгучего желания увидеть, как покарают Аида, я, возможно, отдала бы концы. Но без Ахерона вся моя исповедь оставалась бездоказательной. Я и не ждала, что они поверят каждому моему слову, но я надеялась, что буду отомщена, когда до него доберется кто-нибудь другой.
