Александр Розов - Неандертальский томагавк в астроархеологии
— Кабель… — пробормотал Нокс, — Большие катушки кабеля должны быть в отсеке, где строительные машины. Это тоже на палубе «зеро», метров полтораста отсюда.
— А где ближайшая рубка контроля? — спросил Арто.
— Резервная — почти в точности над нами, на самом верху, на палубе «хай».
— Я уточняю план, — сказал Арто, — На первом этапе мы протащим кабель отсюда до ближайшего робота, способного тащить кабель по этому сраному «ковчегу». Мне не хочется подставлять наши с тобой организмы под те ловушки, которые могут быть по дороге. Пусть по маршруту сначала пройдет робот, и соберет все неприятности. Мне представляется, что ловушки здесь только одноразовые…
7
Титанида у Сатурналия
Разбор полетов и «Великое кольцо»
Через 3 часа, Арто и Нокс, вышли на связь со скэтером, уже устроившись на отдых в кабине шаттла. Тесно, но, по крайней мере, можно снять скафандры. Имитационное тестирование среды (т. е. мониторинг состояния культуры человеческих клеток в пробирке, куда поступал воздух Титаниды) еще не завершилось, а инструкция требовала использовать на планете скафандры до получения позитивного ответа на этот тест.
Скэтер за это время успел преобразиться. Теперь его дополняла надувная бочка, в патрульном обиходе называемая «орбитальным кубриком». Не великий комфорт для четверых, но, все же, нормальные койки, санитарно-технические условия, и техника питания, а главное (благодаря чему возможно все перечисленное) — существенная гравитация. Точнее — эрзац гравитация, порождаемая вращением скэтера и «кубрика» вокруг общего центра масс. Говоря по школьному — центробежная сила.
— Ну??!! — в один голос воскликнули Укли и Ван, которым до этого момента поступал видео- и аудио- поток без каких-либо комментариев.
— Ну, — произнес в ответ Арто, — моя оценка ситуации: это грандиозная срань.
— По-моему, вы зря туда полезли, — заметил Ван.
— Я доверился Ноксу, — ответил шкипер, — Мне на месте было понятно, что он владеет ситуацией, и я решил пойти на некоторый риск под свою ответственность.
— Нокс, а Нокс, — спросила Укли, — Ты, правда, владел ситуацией?
— Мы вдвоем со шкипом владели ситуацией, — ответил матрос-универсал, — Никаких принципиальных сложностей не возникло. Энергосистема модуля «ковчега» сейчас работает, ремонтно-восстановительные операции идут в автоматическом режиме. Расчетное время выполнения — 130 часов, плюс — минус десять.
— Через трое земных суток на Тикубе начнется ночь, — напомнила она.
— Роботам это не помеха, — сказал Нокс, — А мы со шкипом смоемся к вам. Так, шкип?
— Так, — Арто кивнул, — А пока, не кажется ли тебе, что нам надо кое-что обсудить?
Матрос-универсал сосредоточенно почесал в затылке.
— Шкип, а обязательно прямо сейчас?
— А чего тянуть, Нокс? Сейчас как раз есть пара свободных часов. Конечно, если ты предпочитаешь поговорить об этом со мной с глазу на глаз, это твое право. Если ты сошлешься на приват-жизнь, это тоже твое право. Я просто предлагаю…
— Шкип, не надо этой ерунды на счет прав, — перебил Нокс, — мы патрульная команда, верно? А меня учили, что в патрульной команде так: прямой вопрос — прямой ответ.
— Прямой вопрос, — сказал Арто, — где тебя учили проходить лабиринты с ловушками?
— Я сам учился. Долго. Лет восемь. Я чувствовал, что пригодится… Или надеялся, что пригодится. Есть теория, что первый контакт с кем-нибудь… — Нокс выпучил глаза и приставил ладони к ушам, изображая «кого-нибудь» (в смысле, представителя некого внеземного разума)… — начнется не с чего-то функционирующего, а с руин.
— Пригодилось, — констатировал шкипер, — Но это не объясняет, почему ты настолько хорошо знаешь устройство «ковчегов».
— Я уже говорил, ребята: история технологий это мое хобби. А «ковчеги» тут играют особую роль. Но я сразу предупреждаю: это гипотеза, почти фантастика. То, что она сегодня совпала с реальностью, еще нельзя считать полным подтверждением.
Ван помассировал лоб кончиками пальцев.
— Нокс, я не понял, к чему это туманное предисловие?
— К тому, чтобы вы не доверяли этой гипотезе слишком сильно, — пояснил матрос-универсал, — субъекты, которые это выдумали, были либо параноики, либо почти…
— Нокс, мы уже поняли, — перебила Укли, — давай, излагай гипотезу.
— Ну… — произнес матрос-универсал, — гипотеза называется «Великое кольцо». Само название придумал Иван Ефремов, НФ-автор середины XX века. В то время она не считалась гипотезой. Просто, мечта. В далеком будущем, люди поймают сигналы от братьев по разуму, а те — от других братьев, а те — еще от других, и так, все развитые цивилизации окажутся соединены в информационное кольцо, по которому сигнал от любого к любому будет пробегать по принципу цепочки древних почтовых станций. Постепенно, у цивилизаций-участников формируется общий, универсальный язык, и общая универсальная этика. Потом начинаются личные контакты…
— …Межвидовая эротика, — встряла Укли.
Нокс улыбнулся и кивнул.
— Кстати, да. Иван Ефремов считал, что все разумные существа антропоморфны. Скоро биокибернетика опровергла универсально-антропоморфный тезис, но мечта о кольце миров, населенных именно существами, похожими на нас, осталась. Поэтому, ближе к концу XX века другой НФ-автор, Георгий Шах изобразил «Великое кольцо» уже как связную структуру из планет, колонизированных людьми в системах разных звезд. В начале XXI века астрономия научилась дистанционно определять ряд характеристик планетных систем у других звезд, и стало понятно, что «Великое кольцо» Ефремова возможно только в интерпретации Шаха. Вроде бы, все к тому и шло само собой. В середине XXI века начался ренессанс астронавтики, а затем — первый старт к системе Центавра. Кажется, мечта начинала сбываться, но не тут-то было! Экипаж «Space-Age» следовал совсем другой футурологической доктрине, и Калифорния-Кэйт на Центавре никак не годилась на роль первого… Или второго, считая Солнечную систему, звена «Великого кольца». Тогда, энтузиасты доктрины Ефремова — Шаха, назовем это так, решили, что человечеству нужен толчок к правильному расселению по звездам.
— К правильному? — переспросил Ван.
— Да, к правильному, — повторил Нокс, — Когда речь идет о доктрине, сразу возникает дихотомия: правильно в смысле данной доктрины, или неправильно.
— А ты ко всему этому каким боком? — поинтересовался Арто.
— В школьном и студенческом возрасте, — ответил матрос-универсал, — я был просто влюблен в идею Ефремова. Но не Ефремова-Шаха, а Ефремова — Саймака. Клиффорд Саймак предложил свой вариант «Великого кольца» из разумных видов, совершенно разных по биодизайну, от осьминогов до облачков тумана. Я болтался на множестве тусовок, связанных с темой Ефремова, и там мы порой спорили до хрипоты, какая же интерпретация правильнее. Соответственно, вставал вопрос и о «ковчегах»…
