Ларри Нивен - Молот Люцифера
— Пришли, — сказала их провожатая.
Вид кабинета был весьма внушительным. Вдоль стен — книги. На досках — какие-то непонятные уравнения. Книги, книги и всюду, где только можно положить, в том числе и на дорогом — из тиса — письменном столе — перфокарты.
— Доктор Шарпс, Гарви Рэнделл, — сказала провожатая. Она осталась стоять возле двери.
Чарльз Шарпс надел очки с большими стеклами, перекрывавшими все поле зрения. Очень модерновые очки и длинное бледное лицо Шарпса смахивало из-за них на мордочку насекомого. Волосы черные, прямые, коротко подстриженные. Пальцы беспрерывно двигаются — то играют с фломастером, то ныряют в карман. На вид ему около тридцати, но, возможно, что на самом деле больше. На нем галстук и спортивная куртка.
— Давайте говорить откровенно, — сказал Шарпс. — Вы хотите, чтобы я рассказал о кометах. Это лично для вас или для публики?
— И то, и другое. Просто расскажите перед камерой так, чтобы это смог понять даже я. Если это не слишком трудно.
— Слишком трудно? — Шарпс рассмеялся. — Разве это может быть слишком трудно? Ваша фирма сообщила НАСА, что хочет сделать документальный фильм о космосе и НАСА устроил по этому поводу барабанный бой. Так, Чарлин?
Провожатая кивнула:
— Они попросили нас сотрудничать с вами.
— Сотрудничать, — Шарпс снова рассмеялся. — Да провалиться мне на этом месте, если это не поможет нам выбить дополнительную монету. Когда начнем?
— Пожалуй, прямо сейчас, — сказал Гарви. — Пока мы будем болтать, мои люди установят аппаратуру. Вы просто не обращайте на них внимания. Как я полагаю, вы — местный специалист по кометам.
— Не вы один полагаете так, — сказал Шарпс. — На самом-то деле, мне более по нраву астероиды, но должен же кто-то заниматься и кометами. Я пришел к выводу, что интересует вас, главным образом, Хамнер-Браун.
— Действительно.
Гарви поймал взгляд Чарли. Команда готова. Гарви кивнул. Мануэль прислушался, глядя на индикатор, и сказал: — Начали.
Марк, сделал шаг, встал перед камерой: — Интервью с Шарпсом.
Хлопушка щелкнула с громким «клак». Шарпс подпрыгнул. Интервьюируемые всегда подпрыгивали, впервые слыша это «клак». Чарли занимался камерой, направляя ее на Шарпса. Задающего вопросы Гарви он снимет позднее, уже без Шарпса.
— Скажите, доктор Шарпс, будет ли Хамнер-Браун видна невооруженным глазом?
— Не знаю, — сказал Шарпс. На лежащей перед ним перфокарте он быстро изобразил что-то непонятное — возможно двух спаривающихся чудовищ озера Лох-Несс. — Через месяц мы будем знать больше. Уже известно, что она приблизится к Солнцу на расстояние орбиты Венеры, но… — он замолчал и посмотрел на камеру. — Какого уровня объяснение вам хотелось бы?
— Говорите, как сами считаете нужным, — сказал Гарви. — Сделайте так, чтобы я понял это, и тогда мы решим, как преподнести это широкой публике.
Шарпс пожал плечами: — Хорошо. Итак, вот как Солнечная система выглядит извне, — он показал на стену. Рядом с доской висел большой чертеж с изображением орбит планет. — Планеты и их спутники всегда находятся там, где им положено находиться. Их танец — обращение друг вокруг друга по гигантским замкнутым орбитам. Каждая планета, каждый спутник, каждый ничтожный камушек пояса астероидов танцует ньютоновский танец гравитации. Из общего тона чуть выпадает Меркурий — и из-за этого нам пришлось пересмотреть свои взгляды на устройство Вселенной.
— Это как? — спросил Гарви. — Я, конечно, предпочитаю разбираться во всем самостоятельно, но что это за чертовщина?
— Меркурий? Просто орбита его каждый год чуточку меняется. Не много, но больше, чем положено по Ньютону. Хорошее объяснению этому факту нашел человек, которого звали Эйнштейн. И при этом оказалось, между прочим, что Вселенная устроена заметно более странным образом, чем нам до этого представлялось.
— Ага! — Но, надеюсь, чтобы разобраться в кометах нет необходимости привлекать теорию относительности?
— Нет, нет. Однако, на орбиту кометы воздействует и еще кое-что, кроме гравитации. Странно, не правда ли?..
— Да. И нам снова придется пересмотреть свои взгляды на устройство Вселенной?
— Что? Нет, на этот раз все проще. Посмотрите… — Шарпс вскочил на ноги и подошел к доске. Бормоча себе под нос, принялся искать мел.
— Вот, пожалуйста, — Марк вынул из кармана кусок мела и протянул Шарпсу.
— Благодарю. — Шарпс быстро нарисовал белый круг и параболическую кривую. — Это — комета. Теперь: пусть она проходит близко от планет, — он нарисовал два круга. — Земля и Венера.
— Мне казалось, что планеты движутся по эллиптическим орбитам, — сказал Гарви.
— Так оно и есть, но в данном масштабе можно рисовать и так — разница не существенна. Посмотрите теперь на орбиту кометы. Обе ветви кривой выглядят одинаково — какая ведущая в систему, такая и выводящая. Парабола — прямо из учебника, не так ли?
— Так.
— Теперь: как же выглядит комета, когда удаляется от солнца прочь? Плотное ядро, ком из мелкой пыли и газа, — он снова рисовал, — и хвост, состоящий из загрязненного пылью газа. Хвост направлен от Солнца. Вперед от покидающей систему кометы. Хвост. Огромный хвост, достигающий иногда ста миллионов миль в длину. Но при этом он — почти идеальный вакуум. Так и должно быть, а если бы он был более плотным, комете не хватило бы вещества на заполнение обширного пространства.
— Понятно.
— Замечательно. И снова — из учебника. Вещество, находящееся в голове кометы, вскипает и выбрасывается из нее. Это — разряженный газ и частички пыли. Такие крошечные, что солнечный свет воздействует на них. Световое давление Солнца гонит их прочь и хвост, таким образом, направлен всегда от Солнца. Вы со мной согласны? Хвост следует за кометой, входящей в систему, и опережает комету, покидающую систему. Но… Вещество кометы вскипает неравномерно. Когда комета входит в систему в первый раз, она представляет собой твердую массу. Так мы считаем. Как на самом деле — не знает никто. Создано несколько моделей, удовлетворяющих наблюдаемым фактам. Сам я более склоняюсь к модели «снежно-пылевой шар». Комета состоит из камней и пыли — грязи — облепленной и скрепленной льдом из замерзших газов. Некоторое количество водяного льда. Метан. Двуокись углерода — «сухой лед». Цианиды и азиды. Вещества различных видов. Скопления этих газов испаряются и вырываются струями — то в одну сторону, то в другую. Получается что-то вроде реактивных двигателей и орбита кометы постоянно немного изменяется. — Шарпс снова заработал мелом. Мел он держал как-то по-странному — сбоку. Когда он закончил, входящая ветвь стала неровной и скачущей, а выходящая — распылилась, став похожей на кометный хвост. — Итак, сейчас мы не знаем, как близко от Земли она пройдет.
