Джеймс Типтри-мл. - «Если», 2000 № 08
В зале заседаний ВКК, дурилка. Использует преимущества рождения для радикализации системы. Если хотите «подрывная деятельность изнутри».
Вот как он это описал, и его друзья были более чем согласны. Теплое чувство уверенности пробуждается в них оттого, что они знают: Пол там, наверху. Иногда, кто-нибудь из них, кто еще не сошел со сцены, сталкивается с ним и слышит радостное «Привет!».
А остролицый хорек?
О, он тоже мужает. Он быстро учится, уж поверь мне. К примеру, он первый, кто узнал, что безвестная исследовательская группа ВКК и впрямь добилась каких-то результатов со своим безумным темпоральным аномализатором. Что да — то да: у него нет образования физика, и достал он слишком уж многих. Но об этом он и не узнает до того дня, когда кое-кто во время тестового прогона не укажет в то место, где он стоит, воронкой аномализатора — и он не проснется лежа щекой на газете с заголовком НИКСОН ОБНАРОДУЕТ ВТОРУЮ ФАЗУ.
Какое счастье, что он быстро учится.
Поверь мне, зомби. Когда я говорю развитие, я имею в виду развитие. Признание роли капитала. Можешь перестать потеть. Перед нами — великое будущее.
Перевела с английского Анна КОМАРИНЕЦ
ЧУЖАК В ЧУЖОЙ СТРАНЕ
Неизвестно, сколько еще времени пребывал бы мир западной научной фантастики в трогательном неведении относительно существования художника Х. Р. Гигера, если бы не фильм Ридли Скотта «Чужой». Ко многим революционным откровениям этой картины (можно сказать, что и мир фантастического кино тоже был поставлен с ног на голову, получив наглядный пример, как должна выглядеть настоящая фантастика на экране) относится и открытие широким массам Гигера. Хотя в данном случае под «массами» следует понимать все-таки американских фэнов-неофитов. Просвещенная публика в Старом Свете к тому времени о Гигере была еще как наслышана!
Для тех, кто не в курсе: Гигер — это тот, кто придумал и воплотил на экране облик самого Чужого. И загадочный древний инопланетный корабль, и его окаменевшего обитателя, нашедших последний приют на далекой, негостеприимной планете…
Странное, болезненное, шокирующее, возбуждающее, а порой и выворачивающее наизнанку творчество Гигера, все эти невероятные и отталкивающие переплетения биологического и механического, живой плоти и металла — то ли живой сверхорганизм, сращенный с машиной, то ли техника, дошедшая в своей механоэволюции до имитации биологических организмов! Словом, все это было как раз то, что подсознательно искал Ридли Скотт.
Х. Р. Гигер[4] родился в 1940 году в швейцарском городе Шуре, в семье химика-аптекаря.
В 1962 году молодой художник переехал в Цюрих, где учился архитектуре и промышленному дизайну в Высшей художественной школе. И уже два года спустя он начал рисовать — пока еще чернилами — отвратительных уродцев-мутантов, прообраз своей знаменитой серии «Дети атома». В те же годы Гигер начал внимательно изучать работы Фрейда и, вдохновившись идеями родоначальника психоанализа, стал аккуратно записывать свои сновидения…
Уже в 1969 году многие его работы продавались через систему «заказов по почте», поскольку их рано обнаружившийся скандальный характер почти напрочь закрыл для юного Гигера двери респектабельных художественных галерей и магазинов. Одни названия ранних работ чего стоят: «Машина для вынашивания детей», «Астроевнух»… Среди сюжетов уже можно обнаружить и первых «биомеханоидов»: тех самых чудищ, результатов скрещи-вания. живого и механического, из чьего племени происходит и кинематографический Чужой.
Потом были персональные выставки в Австрии, Германии и других странах, работы над костюмами для театральных постановок (в том числе, для одного из спектаклей знаменитого режиссера Петера Штайна), альбомы, которые почему-то особенно любят издавать японцы (в этой стране царит настоящий культ Гигера!) — «А Rh+» (1971), «Х. Р. Гигер» (1976), «Некрономикон» (1977) и «Некрономикон II» (1986), «Чужой Х. Р. Гигера» (1979), «Нью-Йорк Х. Р. Гигера» (1981), «Х. Р. Гигер: Ретроспектива, 1964–1984» (1984), «Биомеханика Х. Р. Гигера» (1988)…
Между прочим, именно «Некрономикон», навеянный творчеством «короля ужасов» Говарда Филипса Лавкрафта, попался в 1978 году на глаза режиссеру Ридли Скотту, как раз задумавшему ставить фильм о контакте с Чужим.
Эта картина, за которую Гигер получил «Оскара» в номинации «Лучшая работа художника-постановщика», оказалась не единственной работой швейцарского художника в кино. Были еще «Полтергейст III» (1986), «Виды» (1995)… Но чего мне искренне жаль — так это несостоявшейся экранизации «Дюны», которую еще до Дэвида Линча собирался ставить экстравагантный и эпатажный боливийский режиссер Алехандро Ходоровски!
С мастером кинематографического «сюра» и абсурда, постановщиком таких лент, как «El Торо» и «Священная гора», Гигера познакомил не кто-нибудь, а сам Сальвадор Дали (ему же швейцарского художника представил один из интереснейших мастеров фантастической живописи американец Боб Веноза). Главным художником фильма должен был стать знаменитый француз Жан Жиро (Мебиус), прославившийся своими комиксами для взрослых. А Гигеру Ходоровски предложил создать визуальный образ планеты Харконненов. Можно представить себе, что бы сотворила эта чумная компания!
Увы, фильм так и не был поставлен. Однако эскизы Гигера произвели фурор в Голливуде. И когда режиссер Ридли Скотт и продюсер Дэн О'Бэннон начали подыскивать художника, который смог бы адекватно воплотить их новый замысел, они счастливо наткнулись на работы Гигера, — и вопрос был решен окончательно и бесповоротно.
Немногие знают, что именно под его эскизы студия «XX век Фокс» дала О'Бэннону на «безумную» затею девять миллионов долларов, открыв в буквальном смысле слова зеленый свет «Чужому»![5]
И все же Гигер в первую очередь — живописец. Работа в кино так и осталась для него эпизодом, не более. Как и эксперименты в архитектурном дизайне (например, интерьеры четырехэтажного «Гигер-бара» в Токио), и обложки музыкальных альбомов (хотя его работы для Деббри Харри или группы «Emerson, Lake & Palmer» вошли в сотню лучших альбомов всех времен).
Среди европейских мастеров, оказавших непосредственное влияние на творческую манеру Гигера, в первую очередь нужно назвать Иеронима Босха и немецкого сюрреалиста Макса Эрнста. А также абсолютно самобытного, стоявшего в стороне от какого-либо течения испанского архитектора Антонио Гауди (1852–1926): достаточно посмотреть на «живые» соборы и дома в Барселоне, воздвигнутые по проектам Гауди, чтобы понять, откуда пошли все эти биомеханические конструкции Гигера.
