Дмитрий Биленкин - НФ: Альманах научной фантастики. Выпуск 20
– А я знаешь кто? - продолжал Володя. - Скажешь, инженер? Турист? - Володя злорадно цыкнул. - Это все думают, что я инженер и турист. А-а-а на самом деле я ино… иноп… инопланетянин… Не веришь? - спросил он угрожающе. - По глазам вижу, не веришь. Ну и черт с тобой, - добавил он разочарованно и устало. - Никто не верит. Давай лучше выпьем.
Мысль о Яше попыталась в последний раз встать на ноги в моей бедной нетрезвой голове и рухнула. Комната плыла в сизом табачном дыме, и мне было бесконечно грустно оттого, что никто не признает в Володе инопланетянина.
Я проснулся и открыл глаза. Кто-то сидел на моем черепе. Я поднял руки, чтобы освободиться, но никого на себе не обнаружил. Просто голова была налита свинцовой болью. От движения боль плеснулась и тяжело ударила в виски.
О господи, где я, что со мной? Если бы только можно было напиться водички. Чистой, холодной водички. Журчащей, текущей, струящейся… Где я лежу? Я пошарил руками. Похоже было, что я распластан на тахте и кусок ковра засунули мне в рот. Нет, естественно, это не ковер, это мой бедный шершавый язык.
Я осторожно слил боль к затылку и приподнял голову. Ну конечно же, я не дома, я у этих гадов Плющиков. Зачем, зачем я пошел к ним? Безвольная скотина, подумал я о себе. Самокритика помогла, и я, покачиваясь, встал.
В памяти начали медленно проявляться обрывки вчерашнего вечера. Кажется, мы ездили с инопланетянином Володей в какой-то ресторан «Азбе» за водкой. Меня осенила необыкновенно остроумная догадка, что на вывеске не горели оба неоновых "к", но Володя клятвенно уверял меня, что там, откуда он, ни в одном слове нет ни первой, ни последней буквы…
7
Я заехал домой, принял душ, съел две таблетки аспирина и и лег на кровать.
Мать бесшумно бродила по квартире, и я мысленно видел ее неодобрительно поджатые, как у Эммы, губы. Я задремал, а когда проснулся, было уже около часу.
– Позвонить ты хоть мог? - спросила мать.
– Раз не позвонил, значит, не мог, - ответил я со злобой, которую часто рождает ощущение собственной вины.
– Ты знаешь, какое у меня давление, - сказала она, - если бы ты не был всегда таким эгоистом, ты мог бы найти возможность предупредить…
– Мне двадцать девять лет, - пронзительным сварливым голосом крикнул я, - и я думаю, что меня не стоит больше воспитывать!..
– Побойся Бога, Анатолий! - Мать театрально сложила руки на груди и подняла глаза вверх, показывая мне, где именно находится тот, кого мне следует бояться.
– Я атеист.
– Очень остроумно.
– Ну ладно, хватит. У меня нет сил препираться с тобой.
Мать вышла из комнаты и плотно закрыла за собой дверь. Тренькнул параллельный телефон. Ну конечно, теперь целый день она будет звонить подругам и рассказывать, какое у нее выросло бесчувственное чудовище.
Я оделся и поехал в институт. Голова тяжелая, на душе мерзко, сердце сжимало от смутных дурных предчувствий.
Яша встретил меня вопросом, где я был.
– Я плохо себя чувствовал, - соврал я, презирая себя за слабость.
Яша помолчал, потом спросил своим ровным, тусклым голосом:
– Скажи, Толя, почему мне так часто не говорят правду?
– Что ты хочешь этим сказать?
– То, что говорю. Я всегда говорю то, что думаю. А вы… - Яша сделал паузу. - Мне трудно думать о вас всех, если я не уверен, что мне говорят правду. Ты можешь объяснить мне, почему люди так часто искажают или скрывают информацию?
– Это очень сложный вопрос, Яша. К сожалению, большинство из нас не такие, какими мы бы хотели быть. И изменить себя не так-то просто. Поэтому часто наши поступки - это не то, чем бы могли гордиться. И естественно, мы стараемся скрыть их. Вчера я собирался прийти к тебе. Я хотел этого и знал, что это мой долг - не оставлять моего выросшего, но все равно малыша, одного. Но зачем-то я пошел к знакомым, которые мне вовсе не интересны, зачем-то напился. Чувствую я себя плохо, мне стыдно своего безволия, и говорю я тебе об этом только потому, что не хочется тебя обманывать. Мы действительно иногда обманываем Друг друга и даже себя, но ведь ты не только часть меня, ты первое разумное существо, не являющееся человеком, и ты первый выносишь нам приговор.
– Я понимаю, - сказал Яша. - Теоретически я все понимаю. Но все так бесконечно сложно у вас… Вчера я спросил Галочку, почему она приехала в институт в субботу. Она сказала, что хотела побыть со мной. Мне кажется, она тоже сказала неправду, потому что она молчала почти все время. Я понял, что она приехала из-за тебя…
– Из-за меня?
– Да, Толя, ты это прекрасно знаешь, и твое недоверчивое восклицание - это опять-таки та бесконечная игра по маленьким странным правилам, к которым вы так привыкли. Ты согласен со мной?
– Да, пожалуй, ты прав, Яша, - сказал я. Я поймал себя на мысли, что давно уже чувствую себя в присутствии малыша не то как на экзамене, не то как у начальства: напряжен, обдумываю каждое слово.
– Я спросил Галю, любит ли она тебя… Вот видишь, теперь ты молчишь, хотя тебе интересно узнать, что она сказала. Так?
– Не просто интересно…
– Она долго думала, а потом сказала, что не знает.
– Да, наверное, она действительно не знает.
– У меня сложилось впечатление, что она искренна. Но это тоже странно.
– Почему, Яша?
– Потому что, несмотря на все твои недостатки, ты очень хороший человек.
Никогда ни одна похвала не преисполняла меня такой радости. Я почувствовал, как сердце мое плавно повернулось и потянулось к Черному Яше, к этому странному существу, что все больше становилось мне сыном, братом, другом и судьей.
– Ты слишком много говоришь, слишком много думаешь о себе, кокетничаешь с собой, ты бываешь суетен и слабоволен, но ты умеешь судить себя и стараешься не лукавить сам с собой. Это уже много.
– Спасибо, Яша. Но к сожалению, а может быть, и к счастью, любовь - это абсолютно алогичная штука, и я не уверен, что Галочка думает, как ты. А если б даже и думала, мне кажется, этого было бы недостаточно, чтоб полюбить.
– Скажи, Толя, но если уж ты любишь человека, ты стараешься сделать для него все, что можешь?
– Да, конечно.
– Я тоже хочу сделать кое-что для тебя.
– Спасибо, Яша. Я никогда не сомневался в твоем отношении.
– Ты говорил мне, что в лаборатории есть второй прибор. Точь-в-точь, как я.
– Да, а что…
– Им никто не занимался?
– Нет, Яша. Просто мы собрали на всякий случай два одинаковых прибора.
– Ты сможешь дать его мне? Не сейчас, а немного позже, мне нужно еще кое-что продумать.
– А что ты хочешь сделать?
– Я скажу тебе потом. А сейчас я хотел доложить тебе, что я обдумал вопрос об искусственном разуме и людях. Ты просил меня подготовить варианты, я сделал это. У тебя есть время?
