Глеб Анфилов - Теоретическая проверка
Парень, шедший за Маем, показался вблизи. Вот он совсем рядом. Идет, не спеша, прогуливается. И не глядит на Мая.
- Эй, гражданин! - громко позвал Май.
- Вы меня? - обернулся парень.
- А вы кого? Не меня?
- Чего? - парень запнулся.
- Не меня ли, говорю, стережете?
Парень не ответил. Стоял вполоборота к Маю и молчал. А в это время подъехала "Волга". Она затормозила возле самой скамейки, и из нее выскочил вчерашний гость-журналист, который спрашивал об умножении футболистов.
- Приветствую вас, Май Сергеевич! Не подвезти ли? - осведомился он.
- Куда?
- В институт, я полагаю. У меня, видите, транспорт.
- Неужели вы не понимаете, что ничего не будет! - заговорил раздраженно Май. - Ничего, ровным счетом, не помешает! Зачем же вы лезете!
Журналист ни капельки не смутился:
- Для порядка, Май Сергеевич, и для безопасности. Прецеденты имеются.
Наш долг...
- Катитесь вы к чертовой бабушке!
- Ну, хорошо, - начал успокаивать собеседник, - отдохните, только не надо волноваться.
Он сел в машину и медленно тронул ее. Парень тоже тихонько зашагал вперед.
Май выждал с минуту и почувствовал, что не может этак безропотно повиноваться. Им, как вчера утром, завладело вдруг отчаянное стремление испытать эту жесткую предрешенность событий, сделать что-то нелепое...
Оглянулся... Юркнул в парадное. Под лестницей была дверь во двор. Во дворе было пустынно, тихо после шумной улицы и росло несколько деревьев. Май бросился к одному из них, стоявшему в глубине двора у забора. Спрятался за ствол и огляделся. Никого. Подскочив, схватился за толстую ветку, держась за нее, взобрался на высокий забор. По ту сторону был узенький переулок. Спрыгнул за забор в переулок и услышал отрывистый собачий лай. Он слышался со двора. "Ищейку спустили, скоты", - мелькнула догадка. Побежал по переулку вправо, и в ушах стоял этот мерзкий лай. За поворотом стоял "Москвич", дверца была полуоткрыта, водитель стоял недалеко и пил газировку из автомата. Май по-обезьяньи впрыгнул в машину, поспешно отпустил тормоз и нажал газ. Рванул вперед.
"Стой! - истошно заорал водитель,- стой!" И опять почудился собачий лай. "Вперед, вперед", - подстегивал себя Май. Прямо перед глазами маячили автомобильные часы. На них было двенадцать минут одиннадцатого.
Май гнал машину, петляя по переулкам и проездам. Сверлило чисто мальчишеское желание: перехитрить телохранителей и явиться в институт без эскорта, одному. Захваченный озорной безнаказанностью, он резал углы по тротуарам, лихо мчался под запретными знаками. Еще два поворота, беззаконное пересечение широкой улицы - и он у цели.
Остановил "Москвич", выскочил из него и... увидел впереди ту самую "Волгу", от которой хотел избавиться. Она явно прибыла сюда раньше. А возле "Волги" стоял Двойник в белом рабочем халате. И рядом - журналист, который, увидев Мая, помахал ему поднятой рукой. В жесте этом были приветливое успокоение и великодушное прощение шалости.
Маю не хотелось смотреть на него. Пошел прямо в проходную.
Вместо привычного вахтера в проходной были два солдата с автоматами.
Выгнув груди, они стояли по стойке "смирно" и держали равнение на Мая.
Вот тут-то Май отрезвел от рецидива детской необузданности. И покорно опустил руки.
Посмотрел на часы. До опыта оставалось одиннадцать минут. Почувствовал, что не все еще сделано, что-то нужное им забыто. Повернул и пошел прочь из проходной, на улицу. И, выйдя, столкнулся лицом к лицу с главным редактором газеты "Жизнь".
- Здравствуйте, Май Сергеевич! Очень рад вас видеть... - с тенью озабоченного вопроса, но вместе с тем с почтительной и веселой любезностью главный пожал вялую руку Мая. Поодаль стояли Лита и фотограф. Май кивнул им, не глядя на них. Он смотрел на угнанного им "Москвича". Вокруг машины хлопотали два орудовца.
- Ты ничего не забыл? - крикнул Маю Двойник.
"Ба! - вспомнил Май. - Надо же купить сегодняшних газет, ради этого я, наверное, и вышел из проходной!" Побежал к киоску.
- Погоди! - Двойник обратился к Лите. - Купи, пожалуйста, газет вон там... - И снова Маю. - А ты иди сюда.
Май чувствовал себя омерзительно: он был рабом, собственностью Двойника, собственностью румяного улыбающегося журналиста, и этих солдат, и времени, которое ползло к неминуемому старту в прошлое.
- Не хандри, - тихо сказал Двойник Маю, и журналист корректно отошел. Получилось очень мило.
- Кролику дали побаловаться, - зло сказал Май. - Хозяева.
- Ну-ну, не надо так. Ты сам хотел вкусить свободы.
- После моего побега этот тип догадался позвонить тебе?
- Именно. Разум восторжествовал.
Они пошли к проходной. Миновали крутогрудых солдат, которые беспрепятственно пропустили их.
- А где же вахтер? - спросил Май.
- Вызван на допрос, - сказал Двойник. - И, кажется, собщил там такое, что над одним нашим общим знакомым нависла угроза серьезных неприятностей.
- Что ты мелешь?
- Ничего. Молчу. Кстати, Климов попал в сумасшедший дом.
Подбежала Лита и положила в руки Маю пачку газет. Май машинально рассовал их по карманам. Лита робко взяла обоих Маев под руки и сказала:
- Ребята, я всю ночь думала над одним вопросом. Можно спросить?
- Ну конечно, - сказал Двойник.
- Что, если Май не полезет в эту камеру? Что тогда будет?
- Это невозможно, - сказали вместе Май и Двойник.
- Почему? Ведь ты можешь отказаться, да Май? И вас будет двое.
- Не будет. Тогда все на свете вернулось бы во вчера. Весь мир. Как ты не понимаешь! А это невозможно, так как весь мир не помещается в нашу камеру.
- Не понимаю!
- Когда предсказано солнечное затмение, оно обязано состояться, ясно тебе?
- Нет, нет! - Лита покраснела и заговорила сбивчиво. - Ведь можно перед затмением, ну.., расстрелять Луну из какой-нибудь пушки...
- Попробуй, расстреляй... - грустно усмехнулся Май.
Старт
Институт изучения пустоты гудел, как потревоженный улей. Никто не работал. Все сгрудились в коридорах, по которым Рубцовы шли к себе в лабораторию. Май продвигались среди удивленных, неумолчно говорящих, горячо приветствующих человеческих стен, и многие норовили пожать им руки, хлопнуть по плечу, просто дотронуться до необыкновенных двойников. Пресса сделала свое дело. Вместо сомнений и обсуждений был восторг, восхищение тем, во что вчера никто бы не поверил.
Лаборатория напоминала театр. Парень из охраны не пускал туда никого, кроме ближайших сотрудников и лиц, которых специально пригласили Двойник, Барклай и журналист. Перед лабораторными столами стояло штук двадцать разнокалиберных стульев, на них разместились начальники институтских отделов и лабораторий, гости из Ипра, группирующиеся вокруг Гречишникова и Бригге. В первом ряду сидел профессор Лютиков. Он улыбался своей соседке, юной аспирантке и что-то говорил ей об обращении времени. Та жадно внимала, шевеля мохнатыми ресницами. Вообще среди присутствующих были интересные дамы - упомянутая аспирантка, супруга профессора Барклая, Лита. Поближе к ним удобно пристроился главный редактор газеты "Жизнь".
