Кордвейнер Смит - Планета ураганов
Джон Веселое Дерево переводил взгляд с одного двойника на другого. Появились первые признаки страха. Из самых глубин сознания Кэшера извергся безумный вопль. Они кричали вместе, он и фантом.
- Кровь! Кровь и гибель! Но мы тебя не станем убивать! Ты станешь калекой, обрубком, безногим и безруким, будешь питаться через трубки, будешь жить и молить о смерти, но кто услышит твою мольбу?
- За что? - вскричал Джон Веселое Дерево. - За что ты так со мной? Что я тебе сделал?
- Ты напомнил мне родной дом, - завыл Кэшер. - Мой дом, полковника Веддера и невинных жертв похоти моего родного дядюшки, кровью оплативших возмездие. Ты заставил меня вспомнить меня самого и теперь будешь наказан, как мог быть наказан я сам.
Но Джон Веселое Дерево, охваченный безумием, оставался храбрым человеком. Он метнул нож в настоящего Кэшера. Фантом прыгнул - это был нечеловеческий прыжок через всю рубку - и поймал нож железной перчаткой. Звякнув, нож беззвучно упал на ковер.
Кэшер увидел все, что должен был увидеть.
...Дворец в Кахире, объятый смертью, погруженный в липкую тишину. Мертвецы, прижимающие к себе свертки, которые пытались спасти в последнюю минуту; девушки с рассеченными шеями в лужах собственной крови, с помадой на губах и тушью на бровях и ресницах на мертвых и все равно красивых лицах. Убитый ребенок с распоротым от паха до груди животом, с поломанной куклой в руках, сам похожий на поломанную куклу. Кэшер видел и заставлял Джона Веселое Дерево смотреть вместе с собой.
- Ты плохой человек, - заявил капитан Джон.
- Очень плохой, - согласился Кэшер.
- Я больше не войду сюда. Ты меня отпустишь?
Оба Кэшера-фантома - труп на полу и боец с железными перчатками лопнули, растворились в воздухе. Непонятно как, но И'стине удалось научить Кэшера древнему искусству боевой репликации.
- Да. Так сказала госпожа.
- Но если не меня, - печально рассуждал Джон Веселое Дерево, - кого ты сделаешь жертвой кровавых своих снов?
- Не знаю. Как будет угодно судьбе. А теперь ступай, если не хочешь отведать железной перчатки.
Джон Веселое Дерево, опустив голову, зашагал прочь из рубки. Он потерпел поражение. Кэшер в изнеможении уцепился за портьеру, чтобы не упасть, и посмотрел вокруг. Атмосфера в рубке изменилась, зло ушло. Мадиган, несмотря на возраст, справился с пультом, отключив все, что нужно. Он подошел к Кэшеру.
- Благодарю тебя. Я вижу, она не придумала тебя, ты настоящий.
Кэшер откашлялся.
- Да, И'стина меня прислала сюда.
- Моя И'стина, моя девочка, - кивнул Мадиган.
- Ваша, - не стал спорить Кэшер ясно вспомнив маленькие набухшие груди, тело женщины-подростка, зовущие губы и ласковые глаза.
- Сама она бы не смогла. Моя покойная жена, Агата, могла такое сделать. Но И'стина - нет.
Кэшер смотрел на Мадигана. Хозяин дома был в дешевых желтых пижамных брюках и застиранном халате, когда-то в фиолетовую, светло-зеленую и белую полоску. Но теперь халат выцвел, вылинял, как сам Мадиган. Кэшер заметил белый пластик хирургических имплантов на его руках - через эти гнезда подключались машины и трубки, поддерживавшие жизнь Мадигана во сне.
- Я много сплю, - поделился Мадиган. - Оставляю на хозяйстве И'стину. Я тебе благодарен.
Ладонь его была сухой, вялой, морщинистой. Старик прошептал:
- Скажи, пусть наградит тебя. Все, что хочешь, - в поместье или на Генриаде. Она управляет от моего имени. Поблекшие глаза ожили, он пристально взглянул на Кэшера. На минуту Мюррей Мадиган снова стал прежним, как сотни лет назад, североавстралийским торговцем, резким, смекалистым, волевым, но при том незлым. Он добавил совсем другим тоном:
- Наслаждайся ее обществом, она милый ребенок. Но не бери ее. Не бери ее с собой. Даже не пробуй.
- Почему? - Кэшер был поражен прямотой старика.
- Она умрет. Она _м_о_я_, так в нее впечатано. Без меня она умрет через несколько дней. Не бери ее с собой.
Мадиган покинул рубку через потайную дверь. Кэшер вышел тем же путем, которым вошел. Мадигана он увидел опять только через два дня, к тому времени старик глубоко ушел в каталептический сон.
10
Два дня спустя И'стина повела Кэшера посмотреть на спящего Мадигана.
- Туда нельзя! - запротестовала пораженная Юнис. - _Н_и_к_о_м_у нельзя туда входить! Это же комната хозяина.
- Он со мной, - спокойно сказала И'стина.
Она отодвинула тяжелую портьеру из золотых нитей и набрала комбинацию на дисках замка. Дверь была из материала даймони.
Горничная не успокоилась.
- Даже вы, маленькая госпожа, не должны водить туда постороннего.
- Кто сказал, что я не должна? - со скрытой угрозой поинтересовалась И'стина.
Серьезность положения дошла, наконец, до Юнис.
- Конечно, если вы сами его ведете, - забормотала она, - вам виднее. Просто раньше такого не бывало.
- Конечно, Юнис, при тебе не бывало. Но Кэшер О'Нейл уже познакомился с нашим господином и владельцем. Он сражался за нашего хозяина. Неужели ты думаешь, что я поведу в комнату хозяина первого встречного?
- Нет, что вы, нет! - испугалась Юнис.
- Тогда ступай, женщина, - повелела госпожа-ребенок. - Или ты хочешь посмотреть, как я отпираю дверь?
- Нет! - вскрикнула Юнис и обратилась в бегство, почему-то закрыв уши ладонями.
Когда горничная исчезла, И'стина всем весом навалилась на тяжелую ручку двери. Кэшер ждал затхлого запаха могилы или тяжелого - лекарств, но был поражен хлынувшим из загадочной комнаты свежим воздухом и теплым солнечным светом. Проем оказался узким, и Кэшеру пришлось протискиваться боком, когда он вслед за И'стиной вошел в комнату. Это была комната громадных размеров, затопленная солнечным светом. Пейзаж за окнами, должно быть, принадлежал Генриаде эпохи расцвета. Моттиль был курортом для миллионов беззаботных отдыхающих, порт Амбилокси кормил половину планет Галактики. Смерчей, заполонивших Генриаду в более позднюю эпоху, не было и в помине. Порядок, аккуратность - как на картине. Комната, как и остальные большие гостиные особняка, была декорирована в стиле необарокко. Неведомый полубезумный архитектор получил свободу воплощать свои фантазии в стали, пластике, алебастре, дереве и камне. Потолок был вогнутый. В каждом углу помещались глубокие ниши-альковы, от чего комната казалась восьмиугольной. Гармония замысла нарушалась несколько сдвинутой в одну сторону мебелью диваны, кресла в чехлах, мраморные столики, изящные декоративные стулья сгрудились слева от входной двери. Правая сторона комнаты - напротив загадочного окна с иллюзорным пейзажем - была оборудована под операционную. Хирургический стол, гидравлические подъемники, бутыли с прозрачными и цветными жидкостями, висящие на хромированных стойках, и два больших аппарата - искусственные почки и сердце-легкие (об этом Кэшер догадался позднее). Альковы поражали еще больше. Первый был обставлен на манер старинного погребального салона с огромным черным бархатным гробом на тяжелом постаменте из тикового дерева. Следующий альков оказался рубкой управления древнего звездолета, с множеством ручек, консолей, рычагов и клавишей. Было хорошо видно, что навигационные приборы на пульте показывают галактические координаты поместья Бьюрегард. Имелось здесь и настоящее пилотское кресло с полным набором шлемов, ремней, привязей и амортизаторов. Третий альков вмещал обычную спальню в старинном вкусе: голубые стены, шторы цвета густого темного вина, такого же цвета покрывала и подушки, что создавало резкий, но приемлемый контраст. Четвертый был моделью крепости. Тяжелая дверь из материала даймони, неподвластного ни инструментам, ни излучениям, вдоль стен - стеллажи с пакетами сухих пайков, флягами с водой; хорошо смазанное и вычищенное оружие, включая три концепроволоки разного калибра с запасными батареями, на вид совершенно новыми. В альковах никого не было.
