Мэтью Гэбори - Сердце Феникса (Хранители - 1)
Когда солнце уже было в зените, мэтр наконец решил устроить краткую передышку. Наскоро присев, они разломили пшеничную лепешку, запив скудный завтрак несколькими глотками вина.
- Нынче вечером у меня будет возможность преподать тебе несколько жизненных уроков, - заметил мэтр Фарель, снова приторачивая бурдюк к поясу.
- Но я отлично знаю, как приветствовать благородных сеньоров и как вести себя за столом, - нахмурившись запротестовал Януэль.
- Может, и знаешь, - насмешливо протянул наставник, - но я хотел бы увериться в этом. Ты хотя бы захватил столовые приборы, коих требует обычай?
- Приборы?..
- И ты еще утверждаешь, что владеешь придворными навыками? Глупец! воскликнул Фарель, взъерошив волосы на голове юноши. - Ты ничего не знаешь о придворных. Ну, вечером приступим. - С этими словами он, опершись на палку, выпрямился. - И будь добр, не спеши так. Путь предстоит нелегкий.
Шмыгнув носом, Януэль утерся тыльной стороной руки.
- Уверен, что вы справитесь, - заметил он.
- Не дерзи, - проворчал учитель, слегка огрев Януэля палкой по спине.
Юноша рассмеялся и легко зашагал к ущелью.
По мере подъема лес становился все светлее, и вскоре сосны уступили место каменным валунам, окруженным прогалинами. Януэль не раз оборачивался, оглядывая открывшиеся дали. На горизонте виднелись приземистые домишки Седении и взметнувшаяся ввысь стрела фениксийской Алой Башни. На этом расстоянии Башня казалась Януэлю вытянутой над волнами рукой потерпевшего кораблекрушение. Быть может, это был знак разлуки. Во всяком случае у него возникло ощущение, что ему не суждено больше вернуться туда. Неужели Башня исчезнет из его жизни? Размеренная молчаливая ходьба располагала к размышлениям. Юноша задумался о том, отчего в окружающих его реальных предметах ему так часто предстают видения моря и волн.
В детстве ему лишь однажды довелось оказаться на Грифийском морском побережье. Ему запомнился запах - смесь соли и крови, а также розоватый оттенок морской пены на гребнях волн... Это было во время войны за владычество над морем между империей и Берегом Аспидов. Тысячи подданных готовы были умереть, сражаясь на побережье против империи Грифонов, в то время как в портах, видневшихся на горизонте, суда Аспидов сражались с химерийским флотом.
- Ущелье...
Впереди в четверти лье виднелась заснеженная впадина между двумя горными отрогами. Януэль почувствовал, как вдоль спины пробежало зловещее покалывание. Он узнал видневшуюся вдали скалу в форме кольца: возле нее три года назад он рухнул без сил, обреченный на смерть. Устремив взгляд на льдисто мерцавшие звезды, он ждал, когда его засыплет снегом. Мальчик надеялся, что ему не придется слишком долго страдать и не ведающий жалости холод единым вздохом загасит огонек его сердца.
- Ну наконец-то, - пробормотал мэтр Фарель, которому этот подъем дался явно нелегко. - Помоги мне, малыш, я не в силах сделать больше ни шага...
Януэль тотчас пришел на помощь учителю, все еще не отрывая взгляда от одинокой скалы. Они медленно дотащились до этого места, миновали узкий проход между скалистыми уступами, и их взорам открылись вершины Гордока. Их покрытые льдом зубцы - охранительный символ империи - протянулись до самого горизонта. В окрестностях кое-где уже засветились бледные огни горных деревушек.
Мэтр Фарель, с искаженным от усталости лицом, указал дрожащей рукой на восток:
- Видишь, вон там...
Прищурившись, Януэль разглядел в указанном направлении голубоватое свечение.
- Имперская крепость, - выдохнул наставник, без сил опускаясь прямо на снег.
Януэль слышал, что стены крепости возведены из эферита - каладрийского камня, имевшего сапфировый оттенок. Империя получила этот камень в дар при правителе Седерионе; великий император предоставил в ту пору поддержку каладрийцам, которых осаждали войска василисков. Объединенные силы грифийцев и каладрийцев одержали верх над неприятелем, и в ознаменование этого союза Каладрия отрядила своих лучших архитекторов, чтобы возвести в империи неприступную крепость из эферита. На протяжении веков в воздвигнутой ими цитадели проводились традиционные празднества в честь императора.
- Устроимся на ночлег здесь, - распорядился мэтр.
Путники обнаружили небольшой грот, где можно было хотя бы укрыться от ветра. Януэль бросил на учителя взгляд, полный сочувствия. Похоже, ему предоставлялся случай хотя бы отчасти вернуть долг благодарности наставнику. Юноша гордо выпрямился.
ГЛАВА 6
Мэтр Дирио излучал благожелательность и доверие. Полный, с изрядным брюшком и окладистой сизой бородой, которую он холил, расчесывая и подрезая каждое утро. Он всегда пребывал в хорошем расположении духа. Фениксиец с присущим ему педантизмом воспринимал своих учеников как одаренных, но весьма непослушных молодых людей, однако он крайне редко бывал суров с ними. На его взгляд, все они стоили друг друга, и редкие поражения, которые терпели ученики, покинувшие Башню, он склонен был объяснять просчетами их наставников.
Дирио вполне оценил возможность поработать с Силдином. Этот на редкость восприимчивый, хоть и частенько отлынивавший от заданий ученик выполнял упражнения Завета с поразительной легкостью.
Так или иначе, но в настоящий момент наставник был не склонен разделять воодушевление юноши. Силдин споро шел вперед, он насвистывал веселый мотив, уверенный, что вскоре перед ними откроются несколько потускневшие и обветшавшие красоты имперской крепости. Он нимало не сомневался, что путь его лежит именно туда, к Эспильонской Башне, где образование фениксийцев получает, так сказать, завершающую огранку.
Чтобы не возбуждать ничьих подозрений, мэтр Игнанс намеренно устроил так, чтобы правда открылась Силдину как можно позже. "Если на вас нападут, - говорил он мэтру Дирио, - то лучше, если юноша будет считать, что является избранником императора. Даже под пытками вы, Дирио, не должны проговориться, что все обстоит несколько иначе. Хотя сам Силдин может сообщить то, что известно ему..." Эта загадочная фраза неотступно звучала в ушах бедного наставника. Он размышлял о том, стоило ли удовольствие, которое лига намеревалась доставить императору, риска принести в жертву столь блестящего и многообещающего ученика.
Мэтра Дирио заботила вовсе не собственная участь: не важно, умрет ли он завтра или же через несколько лет. Жизнь в Башне Седении была достаточно щедрым даром, чтобы бояться смерти. Впрочем, он был уверен, что ничего скверного с ними не произойдет. Панические предположения мэтра Игнанса вызывали в нем скорее растерянность, чем тревогу. Вовсе не стоило воображать, что за каждым поворотом дороги их подстерегают убийцы. Из-за Возрождения имперского Феникса не стоит убивать. Разумеется, это значительное событие и для лиги, и для империи, но в этом случае, как считал наставник Силдина, победа или поражение вовсе не потрясут мир, ну разве что приглашенных на императорскую церемонию. В любом случае осечек здесь до сих пор не случалось!
