Геннадий Карпунин - Луговая суббота
- Бабушка, - сказал Вася, возвращаясь к действительности, - подскажите, как пройти к источнику свежей воды. Мне говорили, что надо идти прямо, а потом повернуть налево. Но я что-то совсем перестал ориентироваться...
- Так и быть, помогу тебе. Ступай туда, куда плывут облака.
Вася попрощался со старой женщиной и пошел туда, куда, медленно покачиваясь, плыли облака.
...Косили мы сено с отцом. За обрывом, что возле черданцевой мельницы. Жаркий был день!.. Когда сели обедать, то выяснилось, что, кроме хлеба и соли, у нас никакой еды.
- Сходи за водой, что ли, - сказал отец.
Я взял бидончик и пошел, приминая ногами стерню, чтобы не кололась. А к реке далековато идти.
Иду логом. Трава высоченная. Медвежья дудка над головой возносит свои зонты, цветет заячья капуста: длинный стебель, а по нему вверх темно-бордовые цветы; цветет, подобно всем низовым травам, мощно, внушительно.
В Черданке - так по мельнице речку звать - вода теплая, чистая.
Я опустил в воду бидон, наклонил, и он стал тонуть наполняясь. Солнышко освещало песчаное дно, в воде плавали маленькие рыбки. Мне очень хотелось поймать хотя бы одну, но рыбки были верткими и мигом уносились прочь, как я ни ловчил.
Когда я собрался идти обратно, то увидел, что небо покрылось ярко-белыми, блестящими, как снег, облаками. Облака вздувались, клубились, пучились. Вдруг одно из них приняло очертание старика с длинною бородой и в белых одеждах. Я видел такого на иконе у бабки Авдеевой. Старик посмотрел на меня и строго погрозил перстом. Я испугался и со всех ног, расплескивая воду, кинулся от реки.
Вдруг вижу: отец навстречу идет. Искать меня отправился. Я рассказал ему все, а он смеется:
- Никакого старика нет, обыкновенное облако.
Я посмотрел, и в самом деле - облако. Отец взял у меня бидон, и мы вышли на наш покос. Сели на склоне.
Отец говорит:
- Сейчас суп сделаем.
Я думаю: из чего? Но верю отцу. А есть хочется!..
Отец в крышку от бидона налил воды, соли насыпал, размешал.
- Вот и суп, - говорит.
Едим мы хлеб да поочередно отпиваем из крышки теплую солоноватую воду. И так вкусно это! А вода речная, рыбками и камышом отдает...
Потом мы засыпаем на ворохе зеленой травы. Отец засыпает раньше. Я прогоняю травинкой муравья, который заполз ему на руку.
Я слышу отцово дыханье, вижу его белое тело с рубцеватым шрамом на животе - после операции. Отец не загорает. Он всегда ходит в рубахе. Только лицо и шея у него красно-коричневые от солнца.
Мне хорошо с отцом. Когда он рядом - такой большой, сильный - мне не страшно ничто в этом шелестящем, зеленом, бескрайнем мире.
Источник, о котором говорила фотографическая птица, оказался обыкновенным автоматом газированной воды.
У читателя может возникнуть вопрос: каким образом очутился здесь автомат газированной воды? В свое время, слушая Васю Морковкина, автор как-то не обратил на эту деталь должного внимания и теперь, дойдя до этого места, сам в недоумении. Единственный, кто мог бы пролить свет на природу этого явления, - Вася Морковкин, но, к сожалению, его нет сейчас под рукой, он в школе, и, чтобы не задерживать читателя, автор предлагает несколько собственных версий.
Должен сразу же предупредить: в мире вообще очень много странного. Например, однажды со мной произошла такая история. Я проснулся рано-рано. Было, наверное, часа три или четыре. Дождь стучал по подоконнику, шумел в саду, звуком вырисовывая его пространственные очертания, грохотал в ржавой водосточной трубе, что проходит возле моего окна. Комната резонировала, усиливая этот звук. Где-то в глубине сада слышался тоненький голосок дребезжало что-то маленькое, железное. Это заявляла о себе пустая консервная банка.
Вдруг до меня донеслись веселые голоса и тяжелый, глухой стук мяча.
"Что за ерунда?" - подумал я и высунулся в окно.
Внизу, стоя в луже воды, двое парней в голубых майках и черных трусах играют в волейбол. Весело переговариваются, отпасовывая мокрый кожаный мяч друг дружке.
"И чего это им такая блажь пришла в голову - в предрассветную рань да в проливной дождь в волейбол играть?" - думаю.
Потом, когда дождь перестал, когда начали выходить из парка трамваи и зафырчали грузовики, разбрызгивая колесами лужи на дороге, парни с мячом ушли.
Как, спрашивается, объяснить этот факт? Откуда они взялись вообще?
Все это похоже на чтение книги, у которой тетрадки сшиты неверно. Читаешь одно, и вдруг видишь, что последнее слово в нижней строке с переносом на следующую страницу, а на той следующей странице - абсолютно другой текст. Это как в огороде бузина, а в Киеве дядька.
Но так кажется только на первый взгляд. А когда поразмыслишь, то всегда находится удовлетворительное объяснение. Что касается волейболистов, то я уверен, они выпали из пролетавшего над моим домом лайнера. Оба в составе сборной летели на соревнования и нечаянно выпали из самолета. А поскольку ночью им податься было некуда, они и торчали до утра под моим окном, используя вынужденную остановку для тренировки.
Теперь об автомате газированной воды.
Те, кому доводилось бывать в современном лесу, знают, что там нередко встречаются предметы, ничего общего с лесом не имеющие. Я не говорю о бутешках или банках из-под консервированных продуктов - их занесли туристы, это понятно. Но откуда среди девственного леса, где нога человека не ступала, взялась бетонная плита с ржавыми, в насечках, прутьями арматуры или металлическая станина с призматическими направляющими? Честное слово, охватывает оторопь, когда набредаешь на что-либо подобное. Ведь это не какая-нибудь там десятирублевая бумажка, которую занесет ветром куда угодно. Такие предметы не могут летать по воздуху. Мысль о нечистой силе, естественно, отбрасываешь, и единственное материалистическое объяснение, которое удается найти, выглядит следующим образом. Тяжелые тела прогибают пространство, они могут прорвать его и вывалиться наружу. Под влиянием Васи Морковкина автор в свое время проштудировал кое-какие разделы физики и убежден, что это вполне возможная вещь. Некое тело вывалилось из одного пространства и очутилось в другом. Что тут странного?
Впрочем, как сказал поэт, "мы часто ищем сложности вещей, где истина лежит совсем простая". С автоматом газированной воды дело, я думаю, обстояло так: он, как и фотоаппарат, отцепился от пробегавшего здесь авто-мото...
Вася налил себе газировки с двойным грушевым сиропом, прополоскал рот и, помня наказ фотографической птицы, выкрикнул:
- Однажды в студену... - и умолк, потому что, кроме этого, ничего не помнил.
- Ну-ну, - подбодрило его Эхо, - шпарь дальше.
- Дальше не помню, - сказал, переминаясь с ноги на ногу, Вася.
