Елена Федина - Сердце Малого Льва
Эдгар не знал, смеяться ему или злиться. К выходкам братца он уже привык, но того, кажется, уже заносило.
— А с тобой? — уже с раздражением спросил он.
— Со мной! Со мной у нее будет всё, — высокомерно заявил этот болтун.
В пятилетнем возрасте у него была другая любовь. Он сказал бабушке Зеле, что когда вырастет, женится на ней. Сначала все смеялись, но шутка слишком затянулась. В конце концов, Ричард запер его в своем кабинете и что-то объяснил. Что там было, никто не знает, но парень вышел совершенно зеленый. Эдгар хорошо помнил этот скандал. Леций считал, что обидели его драгоценного ребенка, а дед говорил, что это уже не ребенок, а безнадежно распущенный тип. Они чуть не разругались тогда.
Кажется, с тех пор наследник не любил ни деда, ни Оорлов, ни Землю.
— Осталось спросить Рицию, — с насмешкой сказал Эдгар.
— Я уже спросил, — услышал он невозмутимый ответ.
— И что?
— Ничего, — Герц пожал плечом, — она еще не готова к таким разговорам. Всё еще надеется, что их брак себя не исчерпал. Как будто не знает, что Ольгерд жен меняет как перчатки! Оторвала мне пуговицу…
— Хорошо, что не голову, — усмехнулся Эдгар.
— А ну ее к черту, — махнул рукой Аггерцед, — подумаешь, Прыгунья! Бабуля всё равно красивее. А дед же не вечный. Он скоро состарится. Вы больше двухсот не живете…
Эдгар только вздохнул и махнул рукой. Он был оптимистом и считал, что всё это только временная дурь.
Вечером начались обещанные неприятности. Как только стемнело, позвонил секретарь теверского посла и сообщил, что тэгэм Эсгэмсэрэр намерен выразить протест.
— Касательно чего? — уточнил Эдгар, к протестам тевергов он в общем-то привык.
— Кэсэтельно дрэки в пэсэльстве, — выслушал он ледяной ответ.
— Дрэки в пэсэльсве? — изумленно повторил Эдгар.
— Дэ. И вытэкэющих из этэгэ пэслэдствий.
— Ладно. Жду вашего посла.
Пока тэгэм Эсгэмсэрэр был в пути, он в раздражении вызвал по видео своего братца. Тот торчал в каком-то ночном баре, там было очень шумно, темно и накурено.
— Драка в посольстве — твоя работа? — строго спросил Эдгар.
— Да! — с гордостью ответил Герц.
— Чтоб через пять минут был у меня.
— Знаешь что…
— Я ясно выражаюсь?
— Ясно.
Через пять минут брат появился в кабинете, пьяный, недовольный, но покорный судьбе. Парик на нем был рыжий, штаны желтые, а камзол — зеленый. В общем, парень сильно смахивал на попугая.
— Что? — криво усмехнулся он, — эти караси все-таки наж-ж-ж-жаловались тебе? Что за мелочный народец…
— Сидеть, — скомандовал Эдгар, толкая его в кресло, — не выступать, не свистеть, не двигаться, плавниками не шевелить!
— Ну, ты!
— Убью, сукин сын!
— Ты сначала р-разберись!
Всё было ясно и без разборки.
— Нашел с кем драться! — рявкнул Эдгар, — с этими дистрофиками! Что, силу девать некуда? Кулаки чешутся? А с дедом не хочешь сцепиться? Или со мной? Устроил фарс…
— Эд, — буркнул Аггерцед, — всё было не так. Я стенки не х-хотел ломать, я ж понимаю: арх-х-хитектура… но когда они уже поперли с лу-лу-лучеметами…
— Так ты еще и стены проломил?
— Ну да. С-синей сферой. Ее ж не удержать, сам знаешь.
— Значит, синей сферой? — медленно приходя в ужас, переспросил Эдгар, — ты что, рехнулся, мальчик?
— Это они на меня полезли.
— Значит, ты их довел до этого!
— Да! Довел! — сорвался брат, — буду я с ними цы-цы-ремониться! Я Прыгун, а они кто?
— Они наши партнеры, чтоб ты знал.
— Партнеры! Они му-уравьи, а мы бо-оги. И пусть не забывают об этом!
— Ты только послушай, что ты говоришь, — сурово посмотрел на брата Эдгар.
— То, что думаю, — заявил тот.
Это разозлило еще больше. Эдгар и так понимал, что проблема не в проломанных стенах и разбитых носах тевергов, это еще можно было утрясти. Проблема была в его брате и полной каше в его голове.
— Ах, ты, оказывается, умеешь думать? — рассвирепел он, — а ты понимаешь, что подводишь отца? Понимаешь, в какое положение его ставишь своими дурацкими выходками!? Ведь не ты же будешь отвечать за свою дурь, а он и я.
— Д-давайте-давайте, — ухмыльнулся наследник, язык у него спьяну всё больше заплетался, — распинайтесь пе-перед ними. Торгуйте. Ублаж-ж-жайте, прогибайтесь. Вм-м-место того, чтобы их завоевать и разговаривать с ними с пози-и-иции силы.
— А у тебя, значит, разговор короткий?
— Представь себе!
— И что ты им скажешь с пози-и-иции силы?
Наследник заморгал раскрашенными и покрасневшими от дыма глазами.
— Не знаю, — сообщил он, так ничего и не придумав, — пусть уважают. Вот и всё.
— Катись, — сказал Эдгар с раздражением, — и жди в гостиной, пока я поговорю с послом. Неизвестно, чем этот разговор кончится.
— Известно чем, — Аггерцед лениво поднялся и шаркая поплелся к дверям, — будет допытываться, где его д-дочка.
Вот тут у Эдгара уже выступил холодный пот на спине, к тому же он как-то сразу охрип.
— И где же его дочка? — спросил он жутким шепотом.
— Пусть спросит своего з-з-ятя, этого придурка, — ухмыльнулся брат.
Он спокойно подошел к бару, вскрыл бутылку и отхлебнул из горлышка. После этого его заикание неожиданно прошло.
— Где тэги Иглэр? — с грозным видом приблизился к нему Эдгар, — отвечай!
— Не ори, — поморщился брат, — с ней всё в порядке. Они сами ее довели: и папаша, и этот хмырь.
— А ты здесь при чем?
Чтобы объяснить свое причастие, Аггерцед уселся на стол.
— А у меня сердце доброе, — заявил он, — смотрю — девочка плачет, отец ее пилит, муж не уважает. Он вообще на ней женился из дипломатических соображений. А она, между прочим, любила какого-то рыболова, только ее никто не спросил.
— Ну?
— Так что теперь тэги Иглэр дома. Я утер ей сопли и переправил на Тевер. Вот и всё. И отстаньте от меня!
— Сейчас же верни ее обратно! — взвыл Эдгар.
— Ты что? — изумленно уставился на него Герц, болтая ногой, — одобряешь насильственные браки?
