Нэнси Кресс - Шива в тени
Брешь оказалась больше, чем я могла предположить. Хотя частица была весом всего в сто граммов, но удар пришелся под неудачным углом. Однако нанниты, как всегда, были на высоте, и временный ремонт выполнили без проблем. С помощью обычных инструментов я принялась осматривать обшивку.
Кейн громко выругался.
— Кейн, что такое?
— Ничего, просто наткнулся на ящики.
— Будь аккуратнее. Меньше всего я хочу, чтобы ты тут устроил погром.
Несмотря на хорошую физическую подготовку, Кейн необыкновенно неуклюж. Голову могу дать на отсечение, что он совершенно не умеет танцевать, да и пробовать не станет.
— Ничего не вижу. Сделай свет поярче.
Я выполнила его просьбу, но он все равно еще несколько раз с шумом на что-то там натыкался. И каждый раз страшно ругался. Я внимательнее обычного осмотрела обшивку и трюм, но ничего особенного не заметила. Мы снова сошлись у двери в трюм.
— Тела здесь нет, — сказал Кейн. — Его здесь нет.
— Ты хочешь сказать, что ты его не нашел.
— Нет, его просто тут нет. Неужели ты думаешь, что в отсеке, заполненном огромными, неподвижно стоящими ящиками, я бы не смог найти все еще горячий космический осколок?
Я набрала код дверного замка.
— Значит, он исчез при ударе. Ведь он состоял изо льда, ионов и пыли.
— Ты думаешь, такой осколок мог пробить обшивку Шаада? Нет. — Он задумался. — Хотя кто его знает. А что удалось обнаружить тебе?
— Ничего особенного. С наружной стороны царапины и вмятины — ничего неожиданного. Но никакого серьезного структурного напряжения.
— Наверняка в этом месте Галактики все обломки летают по орбите вокруг ее центра, мы скоро пройдем этот участок орбиты, ведь она вращается с небольшой скоростью. Но все равно это не могло вот так произойти — ни с того ни с сего. Еще больше меня волнует зонд. Когда должна прибыть третья мини-капсула?
Кейн знал не хуже моего, когда она должна прибыть на корабль. Тот факт, что он спрашивает сейчас меня, доказывает, что напряжен он не меньше нас с Аджитом.
— Осталось три дня, — ответила я. — Наберись терпения.
— Ты знаешь, я нетерпелив.
— Да и что нового ты сможешь узнать?
— Я боюсь, что осколки, вращающиеся по орбите, могут столкнуться с зондом, и тогда конец всему. Ты знаешь, что звезды рядом со Стрельцом А движутся по орбите с огромной скоростью.
Я это знала. Он столько раз сам говорил мне об этом. Отправка зонда с самого начала была рискованным предприятием, и до сих пор Кейн радовался, что мы получили хоть какие-то данные с его помощью.
Я никогда не слышала, чтобы Кейн открыто говорил, что чего-либо «боится». Даже в шутку.
Мне хотелось отвлечь его, а раз уж он сейчас так задумался, Да к тому же ведет себя вполне смирно, то я и решила заговорить об Аджите.
— Кейн, я хочу поговорить об Аджите…
— Не желаю обсуждать этого хныкающего бездельника, — без особого интереса и раздражения ответил Кейн. — Я виноват, что выбрал его себе в ассистенты, вот и все.
Никого он на самом деле не «выбирал»; кроме него все кандидатуры просматривала целая комиссия. Кейн еще раз оглядел отсек.
— Наверное, ты права. Тело сублимировалось. Ну ладно.
Я положила руку в перчатке на его скафандр (вряд ли такое прикосновение можно назвать интимным, но ничего другого сейчас я не могла себе позволить).
— Кейн, а как насчет тайны молодых звезд?
— Так себе. Наука есть наука.
Дверь отсека открылась, и он прошел сквозь проем.
Я в последний раз окинула взглядом отсек и выключила свет — смотреть тут больше нечего.
* * *Когда мы с Кейном вернулись из отсека, починенная статуэтка Шивы снова красовалась на столе в кают-компании, прямо в центре. Мне кажется, что Кейн даже не заметил ее, он сразу же пошел к своему терминалу. Я улыбнулась Аджиту, хотя меня озадачило, зачем он опять поставил статуэтку на стол. Ведь он говорил мне, что вообще больше не хочет ее видеть.
— Тирза, ты не хочешь сыграть партию в го?
Я не могла скрыть удивления:
— Го?
— Да. Сыграешь со мной? — И он улыбнулся одной из своих самых обворожительных улыбок.
— Хорошо.
Он принес доску и как-то странно разложил ее прямо на коленях. Заметил мое лицо и сказал:
— Будем играть здесь. Не хочу тревожить Космического Танцора.
— Хорошо.
Я совсем запуталась, придвинула стул, села лицом к Аджиту и склонилась над доской.
Мы оба прекрасно знали, что Аджит играет намного лучше меня. И оба продолжали играть: он должен был победить, я проиграть. Я была не против проигрыша, может, мне удастся кое в чем разобраться. Люди с повышенной тягой к соперничеству (а мне кажется, что я никогда в жизни не встречала человека, у кого это чувство было бы более обострено, чем у Аджита) расслабляются только тогда, когда не чувствуют никакой угрозы своему превосходству.
Поэтому я всячески пыталась показать ему, что я никоим образом не могу равняться с ним; мы переговаривались и смеялись, а Кейн тем временем весь ушел в работу над своими теориями. Статуэтка танцующего божества хитро и злобно поглядывала на меня со стола, а я с каждой секундой чувствовала, что все больше и больше упускаю из-под контроля и без того катастрофическую ситуацию.
12. Зонд
После воздействия радиации Кейн стал мягче. Кто может утверждать, как именно все происходит? Особенности личности закодированы в человеческом мозге, независимо от того, реальный это мозг или мозг аналога. Он оставался Кейном, но мы видели его более мягкую, более покладистую сторону. Раньше эту сторону затмевал его воинственный интеллект, такой же сильный, как любое мощное явление природы, скажем, ураганный ветер. Теперь, когда интеллект угас, ветер тоже стих. А вокруг оказался спокойный, тихий ландшафт.
— Вот, Аджит, — сказал Кейн, — здесь уравнения, которые ты просил.
И он переправил их на терминал Аджита, потом встал и потянулся. Слегка покачнулся, мы с Аджитом так и не смогли устранить все повреждения, возможно, даже не все заметили. Мозг — это очень сложная структура. Кейн чуть не упал, и Аджит вскочил со своего места, чтобы поддержать его.
— Осторожно, Кейн. Вот, присядь.
Аджит опустил Кейна на стул у стола в кают-компании. Я отложила свое рукоделие. Кейн сказал:
— Тирза, я себя как-то странно чувствую.
— Странно — что ты хочешь этим сказать? — Я забеспокоилась.
— Не знаю. Может, сыграем в го?
Я научила его этой древней стратегической игре, и она ему очень нравилась. Он не очень хорошо играл, гораздо хуже меня, но игра его затягивала, и он не возражал против поражений. Я достала доску. Аджит, настоящий мастер игры в го, снова занялся теорией Кейна о «теневом веществе». Я знала, что работа у него идет успешно, хотя он честно признавал, что первооснова всего заложена Кейном.
