Майкл Фостер - Воины Рассвета
— Но у него же пистолет, Лизендир.
— Чепуха. Я могу победить его. И если это случится, я приведу корабль обратно. Если же победит он, для нас обоих обратного пути не будет… Я спасаю тебя по своим личным мотивам. Я не хочу, чтобы он захватил тебя в плен. Теперь иди! У меня мало времени. Я привела себя в состояние высшей ярости. Оно придает мне силы и скорость. Но я не могу долго поддерживать это состояние. Оно быстро кончается. — Она на мгновение прижалась щекой к его щеке. Щека была обжигающе горячей.
Хан понимал, что она права. Но покинуть корабль? И тем не менее, это единственное, что остается сделать, хотя это ему совсем не нравилось.
Он открыл замок люка, прыгнул в гондолу и начал закрывать колпак гондолы. Лизендир протянула руку и нежно коснулась его щеки:
— Если я выиграю, жди меня в горах к северу от Столицы. Если проиграю, прощай и помни меня. Твое имя означает на нашем языке "последний".
Она заморгала и отпустила его.
Началось бешеное падение вниз, и вскоре гондола вышла из поля искусственной тяжести корабля и погрузилась в поле тяготения планеты. Хан видел корабль, удалявшийся от него. Гондола управлялась автоматически. Вскоре падение замедлилось, стало плавным. Хан видел, как Чалседон медленное приближается к нему. Но такое медленно движение было лишь иллюзией зрения. На самом деле скорость была достаточно велика. Хан смотрел на поверхность планеты, покрытую коричневыми и зелеными пятнами, кое-где закрытую пушистыми белыми облаками. Это было последнее, что видел Хан. Автоматика сработала и открылись клапаны, выпускающие усыпляющий газ. Конструкторы сделали эту систему, чтобы пассажир не мог видеть своего падения с орбиты. Это могло привести к смерти человека. Они были, конечно, правы. Но Хан ничего этого не знал.
Глава 4
Спасательные гондолы должны были быть на всех кораблях, хотя пользовались ими редко. Они были предназначены для спасения одного из членов экипажа. И вблизи, в поле тяготения планеты, они работали автоматически. В эру космических полетов люди сравнивали космос с бурным морем, и это сравнение было справедливо. Правда, таких опасных морей, как космос, никогда не было и не будет на Земле. И берега этого моря были гораздо более опасными, чем берега любого земного моря. И спасательные гондолы были предназначены, чтобы в целости перенести пассажира через прибрежный прибой и острые рифы, чтобы доставить его на землю. Гондолы были малокомфортабельны — но они выполняли свою функцию.
Хан проснулся, ничего не зная. Все тело его болело. Он попытался двинуться, но почувствовал, что не может. Мгновенная паника охватила его, но он тут же все вспомнил. Сквозь прозрачный экран он видел, что приземлился в лесу и что уже глубокий вечер, почти ночь. Свежий воздух проникал в гондолу. Хан снова уснул. Когда он проснулся, была уже ночь. В сплетениях ветвей виднелись звезды. Теперь он вспомнил, что нужно сделать, чтобы открыть гондолу, и через мгновение он уже выбрался из нее. Холодный воздух молчаливого леса окружал его.
Коммерсанты в своих школах обучались очень многому: как добывать деньги, как сохранять их в любых условиях. Но самым ценным было то, что коммерсанты были готовы ко всяким неожиданностям. И хотя Хан не был самым прилежным студентом, учился спустя рукава и уделял больше внимания девушкам, чем занятиям, он знал и умел многое.
"Учебник выживания". Если ты упадешь, даже в собственном доме, остановись! ничего не предпринимай. Сначала вспомни, кто ты, как ты сюда попал. Не доверяй впечатлениям. Первый выживший был Адам, но тот Адам, который не знал, куда он упал — в рай или в ад.
Хан сел на поваленное дерево и начал вспоминать. Полет, корабль, Лизендир. И вот он где-то на Чалседоне. Прекрасно — значит, он хотя бы знает, на какой планете находится. Правда, без пищи, без денег… Нет, неправда. Кое-что есть в гондоле. Провод, пила, нож, вода для питья, кое-какие концентраты. Он встал и вытащил из гондолы мешок с НЗ. Что дальше?
Снова учебник: "Если возможно, иди ночью, когда огни видны издалека".
Хан не мог видеть на большее расстояние — слишком густ был лес. Он чувствовал, что находится на склоне холма. Поэтому он быстро взобрался на его вершину. Он видел звезды на небе, очертания отдаленных холмов, темные пятна долины. Но больше он ничего не видел: ни огней, ни дыма. Как будто он был единственным человеком на Чалседоне. Он даже не знал сторон света. Но их можно определить. Правда, на это потребуется время. Но времени у него много.
Хан рассмотрел знакомые созвездия на небе, засек их местоположение и время. Затем стал ждать. Время на Чалседоне текло медленно. Прошло несколько стандартных часов, когда он снова стал искать эти созвездия. Одни из них спустились к горизонту, другие сияли высоко в небе. Однако теперь он мог сказать с уверенностью, что находится к северу от Столицы, находящейся в экваториальной области. Правда, он не знал, далеко ли они успели улететь.
Однако нужно было идти. Хан собрал мешок и осторожно пошел в темноту. Нож он держал наготове: ведь ему ничего не было известно о хищниках Чалседона. И ему не хотелось знакомиться с ними близко.
Он шел по пустынной земле и уже потерял счет дням. Чалседон нельзя было назвать абсолютно плоской планетой. Но гор на нем не было. Хану приходилось все время подниматься и спускаться с холмов, лишь изредка пересекая равнины. Несколько раз он переправлялся через реки. Вскоре он выработал определенный ритм движения: два перехода в день с отдыхом между ними. Однако ему так и не удалось приспособиться к длинным суткам Чалседона, которые составляли тридцать два стандартных часа. Хан шел, но никак не мог определить, какое расстояние он преодолел — на поверхности планеты не было ничего, по чему он мог бы ориентироваться. Все вершины холмов были похожи между собой.
Никаких зверей он не видел, хотя в ночной тиши изредка раздавались крики. Его, видимо, никто не преследовал, так как эти крики все время были разными. Птиц он тоже не видел. Неужели на этой планете нет птиц? Самым приятным для него обстоятельством было то, что на Чалседоне не было ядовитых растений, и поэтому он мог есть все фрукты, ничего не опасаясь, фрукты помогали ему выдерживать пищевые концентраты, вкус которых был ужасен. Да и дистиллированная вода ему порядком надоела. И он шел и шел, избегая мыслей о том, что может случиться с Лизендир, вступившей в поединок с Воином Рассвета Хатингаром.
Хан остановился на ночной отдых более усталый, чем обычно. Весь день ему пришлось взбираться на каменные террасы. Он выбрал место для лагеря в небольшой долине среди высоких деревьев. Поэтому он не заметил, что часть неба над горизонтом слабо светилась. И только потом, когда он обходил лес, как делал всегда из предосторожности, он заметил свечение. Но после стольких дней пути он устал и даже не ощутил радостного возбуждения. Кроме того, он подумал, что это свечение обусловлено какими-то атмосферными явлениями. Он взял свой мешок и осторожно поднялся на вершину холма.
