Вильям Александров - Планета МИФ
— Коньяк, — послышался голос.
— Что ты коньяк от водки отличишь за три километра, я знаю. Ты мне цвет скажи!
— Ну желтый…
— То-то — желтый! Так и запомни. Как увидишь цвет коньяка — все, кончено хождение, все в укрытие. А как увидишь красный., Ну как тебе объяснить — портвейн знаешь?
Раздался дружный хохот.
— Чего издеваешься?! — послышался утробный голос Стрельцова.
— Ты не обижайся, не обижайся, я ж хочу, чтоб тебе понятно было, на самых доходчивых примерах тебе объясняю, а то, как в прошлый раз, угодишь под камень, а мне за тебя отвечать.
— Не угожу, не твоя забота.
— В том-то и дело, что моя. Я ж за вас, паразитов, в ответе, это вы понять можете? Ежели со мной что произойдет, ни один из вас отвечать не будет, в суд никого не потянут, вот только что разве перед богом — так он далеко. А с кем из вас что случится — так мне расхлёбывать. Поэтому мотайте на ус сейчас — завтра будет поздно. После красной ракеты — не шелохнись до зеленой. Ясно?
— Ясно! Что там! Не маленькие… — загудели все.
— Тихо! — перекричал всех Бугров. — Всего взрывов будет пять! Ясно? Кто считать не умеет, пускай загибает пальцы на руках. Сколько тут звездочек, Стрельцов?
— Пошел ты…
— Ладно, не кипятись.
— Если очередной взрыв отменяется, даю две зеленые ракеты подряд. Ясно? Подряд! А три зелёные ракеты подряд — полный отбой — ясно? Та-ак… Связь по рации держу с Костей Белкиным, со взрывниками. Остальным следить за ракетами. Начинаем в восемь. Первый взрыв ровно в восемь ноль-ноль… Теперь пишите… Пишите все. Первый взрыв на высоте 312, второй — в лощине — отметка 243, третий — на склоне у того камня — отметка 291, четвёртый — высота 350 и пятый — высота 400. Записали? Та-ак… Подъем завтра в шесть. В семь выходим. Хочу предупредить, перед выходом сам, лично, буду проверять каждого — хоть малейший запах услышу — с операции снимаю и лишаю годовых премиальных, с вычетом зарплаты за неделю… Стрельцов, понял?
— Понял… — гробовым голосом отозвался Стрельцов. — Одно только не понял…
— Говори!
— Кто тебя проверять будет?
Опять громовой хохот потряс стены вагончика.
— Вот ты меня и будешь проверять, — невозмутимо разъяснил Бугров. — Да, да, я не шучу… Если учуешь — снимай с работы — при всех говорю. И доктор будет. Так что я не шучу, дело серьезное, кто хочет выпить — пожалуйста, сами знаете, я не фарисей, наше дело без этого не бывает. Но когда нельзя, все, закон! И уж потом пеняйте на себя — никакими слезами меня не возьмешь. Ни жены, ни дети, — ничего не поможет. Зарубите все, чтоб ни грамма. Вопросы есть?
— Есть! — послышался юношеский голос.
— Слушаю.
— Ну а потом, после боевой операции, как нам знать, когда можно?
— Чего — можно?
— Ну, это… — раздался звонкий щелчок.
— А вам, молодой человек, я бы вообще не советовал — ни до, ни после! — голос Бугрова вдруг стал строго официальным. — Здесь бывалые люди шутят, так им можно, огни и воды мы вместе прошли, а вы не с того карьеру геолога начинаете. Не этим интересоваться вам на первых порах надо. Вы меня поняли?
— Понял… — упавшим голосом проговорил юноша, и по звуку отодвинутого стула было ясно, что он встал.
— Еще вопросы есть? Нету? Ну, тогда все! — Бугров ударил ладонями по столу.
Они стали расходиться. Первым выскочил, видимо, тот молодой человек, которого отчитал Бугров, он пробежал мимо, нахлобучивая на ходу шапку. Потом тяжёлыми шагами прошел Стрельцов. Один за другим выходили остальные, и странное дело, если раньше, по дороге сюда, Берестов с некоторым страхом думал о предстоящем разговоре с Бугровым, то теперь, после этой планерки, страх прошел, он обрел спокойствие, более того, ловил себя на том, что этот странный человек при встречах внушает непонятную симпатию.
Во всяком случае Берестов был убежден, что ничего неприятного не произойдет, и смело шагнул в комнату. Бугров стоял у окна, разглядывал что-то среди огней поселка. Он обернулся, увидел Берестова и, ничуть не удивившись, протянул дружелюбно руку.
— Здорово! Хорошо, что пришел! Я как раз хотел к тебе посылать кого-то. Завтра взрывать будем, так что сиди там у себя и не двигайся, пока не кончим — до тебя не достанет, а пойдешь куда — можешь под камень угодить.
— Я слышал, — сказал Берестов. — Сидел тут, пока вы инструктировали.
— Ну вот и отлично. Так что ты теперь в курсе… Надо вот еще старика предупредить, и мальчишку. Неровен, час вылезут. Мы тут посты расставим, но ведь черт их знает, откуда они, могут пройти. Все тропы не перекроешь…
— Я зайду к ним, предупрежу, — сказал Берестов. — Не беспокойтесь.
— Очень хорошо. Значит, это за тобой. Не подведешь?
— Что вы, я же понимаю. Мне все равно надо было зайти к Курбану.
— Отлично… Ты садись, чего стоишь.
— Сергей Романович, я уж не знаю, как мне говорить об этом… — Ой присел на край стула. — Может быть, я не в свое дело лезу…
— А-а… Натрепалась все-таки! — Бугров беззлобно махнул рукой. — Ну было! Было! Перебрал, понимаешь, а тут злость подпирает, очумел совсем. Я ж тебе говорил, характер заедает. А она, видишь, тоже стерва с характером… Бот и нашла коса на камень. Наговорил я черт-те чего… Самому стыдно… В глаза ей глядеть не могу… Я уж прощения у нее просил, так ведь голову воротит… Ты бы, что ли, поговорил с ней, ведь доведет меня опять…
— Сергей Романович, мне работу закончить надо. Дня два или три еще… Потом я уеду…
— Добро! Взрывы проведем, я ее отпущу! Только с условием — нам всем покажешь свою работу. Идет?
— Ладно, — сказал Берестов. — Договорились.
— Ну вот и отлично. А ты не обижайся, уж такой сумасшедший у меня характер. Сам страдаю больше всех… Вот сейчас, не поверишь, настроение — хоть в петлю лезь, оттого, что обидел ее, а поддаваться нельзя, я ведь начальник, люди, этого Замечать не должны — я для них железо и камень — вот кто я для них должен быть.
— Ну а то, что они вчера видели?
— Не говори! — Бугров потемнел сразу, напрягся так, что желваки выступили на щеках. Тяжело прошёлся по комнате. — Ты это забудь, слышишь! Не было этого. И ей скажи — не было! Вот так-то лучше будет для всех нас. Понял? — Он вздохнул шумно, наклонился куда-то, вытащил из-под кровати початую бутылку коньяка.
— Выпьешь?
Берестов покачал головой.
— А я выпью, надо мне сейчас. — Он налил себе полстакана, опрокинул разом, утерся рукавом. — Ну все, теперь спать. Завтра вставать рано…
10Первый взрыв потряс окрестность ровно в восемь часов утра. Берестов видел со своей возвышенности, как чёрный столб мгновенно вырос над соседней вершиной, стал расширяться вверху, превращаясь в гриб на зловещей вытянутой ножке, и лишь затем тяжёлый удар потряс все вокруг, отдаваясь эхом в горах. По промежутку времени Берестов определил: километра полтора отделяло его от места взрыва. Потом он услышал, как падают камни. Они сыпались где-то неподалеку, так во всяком случае казалось, он слышал, как перекатывались они по склонам, ударяясь о скалы, подпрыгивая и вновь ударяясь, постепенно затихая где-то там, внизу, в ущелье.
