Владимир Заяц - Земля необетованная
- Помню.
- Не интересовался, куда они делись после задержания?
Альфеус недоумевал. Куда клонит Шеф?
- Я думаю... В Наставлениях говорится, что их лечат. Подвергают психотерапевтической обработке. Шеф осклабился.
- Не психотерапевтической. Генетической. Берут нуков и мурков, воздействуют на их генный аппарат. И возникают нужные нам типы существ. Никтоформов, например.
Альфеус вскочил. Взметнулись кулаки.
- Подонки! Звери!!! Вас уничтожить мало!
- Так-так, правильно говоришь! - одобрительно покивал Шеф и отключил связь.
Изображение Шефа потускнело, растворилось в наполненном солнечном сиянии воздухе.
Альфеус долго смотрел на экран дисплея, где уже красовались формулы веществ, из которых состояла жидкость в бассейне.
- Вот и решение, - пробормотал он и нажал на кнопку связи с Наблюдателем.
Перед ним появилось уже знакомое изображение сумрачной комнатушки в избе Мэртилли. Автоматика не сразу перестроилась на скудное освещение. Но Альфеус больше не мог ждать.
- Мэртилли! - воскликнул он, - обращаясь к смутно виднеющейся фигуре.Мэртилли! Есть любопытнейшие новости!
16
К вечеру в избе стало жарко. В ней пахло сухим горячим деревом и накаленной солнцем соломой.
Помаленьку стали сходиться старейшины фаланг. Первым пришел старейшина фаланги излученцев. Он кивнул, прошел к столу и сел, подперев рукой массивную голову. Мэртилли знал, что если его не побеспокоить, старейшина просидит в такой позе до конца совещания.
Потом почти одновременно пришли старейшины фаланги телепатчиков и фаланги обеспеченцев. Они были очень похожи - оба сухощавые, нервные, подвижные. Люди из других поселков их часто путали, и тогда старейшина телепатчиков очень обижался.
Последним приплелся Саргир. Его и на этот раз никто не приглашал. Он всегда приходил сам. Он приходил и начинал разглагольствовать по любому поводу. И тогда самый ясный вопрос становился туманным и запутанным. И надо ему отдать должное: умел старый софист очаровывать своими пустопорожними рассуждениями. Последнее его рассуждение было о том, что лучшее для истинного гражданина: бессознательная храбрость или осознанная смелость? А до этого Саргир высказал нелепейшую мысль. Он утверждал, что изначально существовала во Вселенной живая и неживая материя. И та, и другая развивается, следуя своим специфическим законам. Итог развития неживой материи - Галактика современной структуры. А итог развития материи живой биосфера. А венчал этот философический кунштюк дичайший вывод: нарушения в биосфере аналогичны заболеваниям отдельного организма. И человек, исходя из этого, не царь природы и не вершина творения, а раковая опухоль, разъедающая биосферу.
Саргир заходить в избу не соизволил, а устроился возле открытой форточки снаружи. Все знали, что сделал он это для пущей оригинальности и для того, чтобы с большей неожиданностью врываться в беседу со стороны.
Саргира никто и словом не задел. И не ради него самого. За дедом бледной восторженной тенью пришел внучок Елисей - робкий мечтательный мальчонка лет десяти. Дед для него был олицетворением высшей мудрости.
Пришла в полном составе "лекарская когорта". И состояла она всего-то из трех человек: из самого Эскопеда и двух помощников - нагловатых молодых людей в грязных халатах. Эскопед был чрезмерно полным, лицо его тонуло в толстых щеках. Дышал он тяжело, со свистом. Живот мирно покоился на коленях и, казалось, дремал вместе со своим вечно дремлющим хозяином.
Выслали караульных, чтобы оградить совещание от посторонних.
Встал Наблюдатель, повел бородой. Посмотрел на Эскопеда и нахмурился. Того растолкали и попросили не храпеть. Эскопед важно покивал, тут же заснул и захрапел снова.
Наблюдатель доложил о результатах похода. Рассказал о странном поведении "тюленей", о нападении недомерков. Совещание разом зашумело недомерки изрядно поднадоели всем. А особенно фаланге обеспеченнее и охотникам. Эскопед от шума проснулся и принялся слушать. Обеспеченны орали, что недомерки загрызли двух круторогов. Прямо в стойле. И вообще обнаглели. Охотники бурчали, что вся дичь из-за этой мерзости ушла неизвестно куда. Старейшина обеспеченцев сообщил, что те - он показал рукой вверх синтетической продукции выделяют явно недостаточно и что если охотники не станут приносить нужное количество дичи, то он за сбалансированный рацион не отвечает. Эскопед засипел, захрипел, закашлялся и, наконец, нашелся, заявив, что недоедание - это плохо.
- Какие будут предложения? - спросил Наблюдатель.
Воцарилось молчание.
- Может, облава? - неуверенно предложил один из охотников.
Остальные охотники на него зашикали. В форточку ввинтилась Саргирова голова.
- Да вы погодите! Вы послушайте, что Елька рассказывает!
Всех так поразило, что Саргир говорит нормальным человеческим слогом, что никто не стал возражать.
Ввели в избу упирающегося Елисея. Он, потупясь, молчал, а уши его светились в полумраке избы, как два рубиновых фонаря. Наблюдатель пообещал прокатить Ельку на терне, а вошедший следом дед угрожал отлучением от книг. В конце концов ребенка удалось разговорить. И вот что он поведал.
Вышел как-то Елька за деревню. Время к вечеру шло, но еще видно было. Самый чуток Елисей за Предел вышел. Он и не думал запреты нарушать. Оно само так получилось. Там птички красивые зелененькие порхают. А в ручейки рыбки серебристыми бочками посверкивают. Очень все красиво. Шел Елька и пел.
И тут кустарники зашевелились, раздвинулись и вышли два недомерка. Смело вышли, не скрываясь. Понимали, что перед ними ребенок. Елька рассматривал их с интересом, без страха. Они ему даже понравились. Вдруг он почувствовал, что недомерки с ним будто разговаривают. Без слов, но говорят. И от этого очень щекотно где-то в глубине головы.
Они вроде бы сказали, что очень голодны. А он им ответил, что ничего у него с собой нет, а его самого есть нельзя, потому что больно ему будет. Они этого не поняли, потому что чужой боли никогда не чувствовали. Тогда Елька протянул им руку и разрешил укусить себя за палец.
При этих словах весь Совет ахнул.
Когда они укусили его, он передал им свою боль. И тогда недомерки хотели убежать. Но Елька их не отпустил.
Совет ахнул вторично.
Он предложил им идти в Черное урочище.
У деда Саргира затряслись ноги, и он сел на поленницу дров у грубы. Черное урочище было абсолютно запретным местом даже для большинства взрослых. Там почти на каждом шагу встречались кратеры червецов. Глубина их была не менее трех метров, а склоны скользкими, как стекло. Неосторожная жертва не могла удержаться и неудержимо скользила к страшному отверстию на дне. Оттуда делала молниеносный бросок страшная зубастая пасть на длинной жилистой шее.
