Сара Кроссан - Побег в Секвойю
— Им он нужен, еще как, — говорит Макс. Он становится за мной и кладет руку мне на плечо. — Вот эту пару минут назад мы могли бы списать, — я извиваюсь, но его рука остается там, где она была.
— Итак, у нас нет дыхательных аппаратов, - говорит она. — Мы близки к тому, чтобы практически обходиться без них.
— Я тоже могу обходиться без них, — говорит Дориан. Он выглядит таким самодовольным, что я бы отступила от него, если бы я стояла хоть немного плотнее к нему.
У каждого из мятежников было свое задание. Сайласа и мое было в Куполе. Не наша вина, что нам нужно такое количество кислорода.
— Я всасываю уже пятьдесят лет консервированный воздух и не брошу это сейчас. Я та, кто я есть, мне не стыдно за это, - вмешивается Мод.
Ваня презрительно морщит нос.
— Извергнутая?
— Собственно, я дома на пешеходном мостике, - каркает Мод и качает бедрами.
— И что я должна теперь с вами делать? — зло спрашивает Ваня. Макс убирает руку с моего плеча, и я могу немного расслабиться и устанавливаю подачу кислорода.
— Они были у первого основателя, — говорит Макс. Я не понимаю ни слова, также как и все остальные, но никто не спрашивает. Мы — публика, ничего больше.
Ваня пыхтит и осматривает меня снизу доверху, как будто я была продаваемым товаром. Вместо того чтобы возразить, я выпрямляюсь и стискиваю зубы, чтобы показать, насколько жесткой я могу быть. Какой разочарованной нужно быть.
— Мы хотим присоединиться к вам. Помочь вам, — говорит Сайлас.
Она прижимает руку к его груди.
— Звучит великолепно, — воркует она. Макс ухмыляется. Сайлас становится красным. Он смотрит куда угодно только не на Ваню. — Но если вы присоединитесь к нам, я никогда не позволю вам уйти, — предупреждает Ваня.
Ее рука все еще лежит на его груди, но теперь она смотрит на каждого из нас по отдельности, чтобы нам всем стало это ясно. Ей нравится шутить над Сайласом, но где-то в глубине скрывается недоверие.
А ничего другого я и не ждала. Петра никогда бы не приняла новоприбывших без того, чтобы сначала не напугать их смертью. В месте, где постоянно нужно бороться за собственную жизнь, нет места милости и сомнению.
— Мы были бы счастливые, если бы могли остаться, — говорит Дориан.
Ваня улыбается и делает шаг назад, прочь от Сайласа.
— В процессе перехода я пошлю вас в одну из наших хижин. Завтра мы познакомимся получше.
— Само собой, разумеется, — кивает Дориан. Сайлас недоверчиво смотрит на него. Эта комната пропитана нервозностью, она слишком жестока с границами.
— Только скажите мне одно: есть еще выжившие в Роще?
Мой живот сжимается. В комнате становится совершенно тихо. Мы качаем головой и смотрим в пол. Холли выжила, но она никогда не узнает этого от нас.
— Мы же сказали вам, что просили ее пойти с нами, — говорит Мод. — Мы пытались ее предупредить. Никто не может сказать, что мы ничего не сделали, — пожалуй, верно, но на это теперь никто не купится, а Мод должна просто закрыть рот.
— Вы уверены, что больше никто не ускользнул? — спрашивает Ваня.
— Последнее, что мы видели, как здание полностью разрушилось. Мы оставались там так долго, как только могли, — отвечает Сайлас.
— Я охотно верю в это, — говорит Ваня. Она поворачивается к нам спиной.
— Сюда, вдоль, — Макс ведет нас наружу в коридор. Он шагает впереди, держа отчетливое расстояние между нами.
— По крайней мере, они оставляют нас здесь, - говорю я.
За секунду Зонг оказывается между мной и Сайласом.
— Вы знаете, кто это был? — шепчет он.
— Тссс, — Дориан взглядом указывает на Макса.
— Кто? - шиплю я.
— Ваня — сестра Петры.
— Сестра? — я даже не знала, что у нее она была.
— Ваня высказала дикие угрозы, прежде чем отправить нас. Она просто ушла в Пустошь и никогда не возвращалась назад. Петра даже никогда не упоминала ее имя.
— О чем вы там шепчетесь? — оборачивается Макс. Он останавливается и ждет, до тех пор, пока мы не догоняем его.
— Я просто любовалась твоей задницей, дорогой, — говорит Мод и подмигивает ему. И мы смеемся слишком громко, явно перегибая палку.
Почему Ваня ничего не упомянула об этом? И почему она вообще убежала из Рощи?
КВИНН
Я останавливаюсь под разрушенным козырьком, чтобы хоть ненадолго спрятаться от дождя, и вытаскиваю карту.
Судя по всему, Секвойя находится за сотню километров от Святого Панкраса, а я не прошел еще даже половину.
Я в пути всего пару дней и уже в полной заднице. И кроме того израсходовал слишком большое количество кислорода. Джаз сказала, что мне нужно держать путь на Хенли, а потом идти по старой дороге.
Легче сказать, чем сделать. Поиски министерства после их уничтожения стихли, и развалины перегорожены на расстоянии нескольких миль.
Что только я думал? У Беа нет никого, кроме меня, а я просто бросил их. Теперь я один. Беа такая хорошая, но мы оба не знаем, когда мы увидимся снова.
Брезент лопается под весом воды, которая собирается, и я быстро выбегаю под дождь, прежде чем она обрушится на меня. Улица узкая и темная, большинство домов полностью разрушены.
На земле я замечаю следы от бронированных гусениц. Я подхожу к одинокому кроссовку на улице, поднимаю воротник пальто и встаю на мыски.
За поворотом улица внезапно заканчивается. Вместо этого там свалена гигантская гора ржавых останков автомобилей и помятых грузовиков. Остается только перебраться.
Я упираюсь ногами в окна и на боковые зеркала, теряю равновесие и поскальзываюсь на мокрых машинах, и когда, наконец, я забираюсь наверх, вижу, что дальше дорога свободна, и еще вижу реку.
Но там что-то двигается.
Два человека.
Они останавливаются и внезапно смотрят на меня. Поспешно я опускаюсь и повисаю на руках с другой стороны, прыгаю, и моя рука цепляется за металлический край.
Рана не большая, но глубокая. Я вытираю ее о штаны, и так как нет ничего, чтобы обеззаразить рану, я поднимаю маску и плюю на рану.
Она горит огнем. Я сжимаю кулак, чтобы не заорать.
— Дерьмо, — извергаю я.
Я поворачиваюсь к реке и быстро двигаюсь вдоль его течения. На береговом помосте, который окружает что-то, что раньше было, вероятно, каменными львами, я останавливаюсь.
Степени ведут вниз к причалу, и там закреплена лодка. Она не новая, но все-таки она плавает.
Нет оснований медлить. Я бегу по ступеням вниз.
Лодка закреплена потрепанным канатом, весла торчат в корпусе, кроме того на земле разбросана куча хлама: бутылки воды, приборы для дыхания, спальные мешки, носки, пистолет.
