Игорь Волознев - Метагалактика 1995 № 1
— Я слышал, работяги сами приторговывают черепами, — заметил Сергей.
— Это факт! Поэтому они и лютуют. На хрена им конкуренты? В подвале и так почти не осталось целых черепов…
— Значит, ты залез и что дальше? — поторопил друга Сергей.
— В каком месте ты нашел монету?
— А недалеко от той комнаты, где кости сложены. Их еще летом собрали в мешки и снесли в отдельную комнату. Хотели, вроде, сжечь, да так до сих пор там и лежат. А комнату — на замок!
Сергей закивал:
— Знаю, знаю. Только замок у них хлипкий. Наши ребята, которые ходят за черепушками, все время его сбивают.
— Ты слушай, как дело было, — перебил его Вадик. — Шагов тридцать не дошел до той комнаты, как вдруг навстречу мне — трое рабочих. Я прямо обмер. Ну, думаю, сейчас зацапают. А они, слава Богу, меня не заметили, остановились за углом. Там место было такое расчищенное, ящики какие-то стояли, так вот они на ящике разложили газету, колбасу достали, бутылку, и начали выпивать. Им там светло, лампа как раз над ними. Разложились капитально, разговоры завели. Мимо них не проскочишь… В общем, решил я не ждать и возвращаться назад. Завтра, думаю, снова приду. Пошел назад. А тут вдруг, слышу, еще какие-то топают навстречу. Чтоб не попасться, пришлось свернуть в какую-то комнатушку. Лампа там не горела, темень. Я стою, жду, когда работяги пройдут. Пригляделся немножко к темноте. А там, кстати, было не так уж темно, свет шел из коридора. Я стою в углу и вот что вижу. В стене, у самого пола, открывается низенькая дверца, и оттуда вылезает какой-то тип. Я, конечно, удивился. Дверца как-то странно открылась. Неожиданно. Даже испугался…
— Представляю! — воскликнул Сергей.
— Ни хрена ты не представляешь, — свирепо возразил Вадик — Меня до сих пор жуть берет, как вспомню. Неожиданно так открылась и бесшумно… И, значит, вылезает оттуда на четвереньках этот тип. В темноте я его особенно не рассмотрел. Кто-то из работяг, и поддатый сильно. Наклюкался до того, что даже с четверенек встать не может. Пробует подняться и снова падает. И вот когда он подымался, я смотрю — что-то у него из кармана вывалилось, звякнуло об пол, и вроде монета какая-то покатилась. И прямо ко мне. У самых моих ног легла. Мне только и дела, что нагнись и подними. Ну, я и поднял…
— А пьяный что?
— Да ничего. И не заметил. Поднялся, держится руками за стену, и идет в коридор. Я в тени стою, он меня не видит, а я еще слышу, как он шепчет: золото, золото… Да с такой жадностью шепчет! Я стою, монету в руке сжимаю и сам себе кумекаю…
— Насчет чего?
— Насчет того! Дверца, из которой он вылез, за ним закрылась… Будто автоматически на место встала. Понял?
Сергей почесал в затылке.
— Думаешь, потайная дверь?
— А что же еще? Работяга обнаружил тайник, в котором, может быть, есть еще такие же монеты, а я случайно увидел, как он из этого тайника вылезал. Ту дверцу я запомнил…
— Если там тайник, то его наверняка уж давно обчистили!
— Может, и обчистили, — Вадик снова вынул монету, подбросил ее и поймал. Широкая ухмылка раздвинула его губы. — Только монетка-то — вот она! Значит, не все обчистили, осталось кое-что.
Сергей промолчал, поежился от резкого порыва ветра.
— Ты когда туда пойдешь? — спросил он.
— Сегодня. А то этот тип проспится да и вспомнит о золоте… Надо его опередить.
— Точно! — встрепенувшись, Сергей соскочил с лавки. — К черту занятия! Предлагаю двинуть в подвалы, когда у строителей будет обеденный перерыв.
— А по-моему, лучше пойти к концу рабочего дня. В такое время работяг в подвале уже не бывает, а свет еще горит.
— Это во сколько, примерно?
— Ну, скажем, в половине пятого. Сергей поморщился.
— В это время уже темнеет, — заметил он. — Терпеть не могу ходить в подвал на ночь глядя.
— Днем нас могут застукать, — возразил Вадик. — Да ты не бойся, лампы там горят до шести, я точно знаю.
— Это я, что ль, боюсь? — Сергей решительно подхватил свою сумку. — В четыре я зайду за тобой. Ты хорошо запомнил ту дверь?
— Не беспокойся. Найду. — Вадик тоже спрыгнул со скамейки.
Они зашагали к желтеющему в отдалении забору, отделявшему сквер от территории ПТУ.
— Ты кому-нибудь еще говорил о монете? — с плохо скрытым беспокойством поинтересовался Сергей.
— Никому.
— И не надо. А то все дело испортишь. Скажешь одному — сразу целая свора набежит…
— Не бойсь. Только ты тоже помалкивай.
— Само собой.
К вечеру свинцовое небо снова разразилось мелким сеющим дождем, конца-краю которому не предвиделось. Вадик заявил, что это даже к лучшему: в такую погоду вряд ли кому захочется тащиться в подвал, да и рабочие наверняка уже ушли. Приятели предусмотрительно захватили фонарики. Вадик вооружился небольшим металлическим прутом, который можно было использовать в качестве отмычки.
Они прошли вдоль дощатого забора, окружавшего стройку. Заглянули в его щели. На стройке не было ни одной живой души. Не видно было и сторожа.
Приятели перемахнули через забор и сразу затаились. Оба по опыту знали, что если сторож их увидит, то сразу засвистит. Прошла минута, две. Свистка не было…
— Все правильно, — рассудил Вадик. — Старик в такую погоду из сторожки носа не высунет. Пошли.
Пригибаясь, короткими перебежками, приятели достигли остатков стены в левой части разрушенного здания.
Сергей почувствовал неприятную знобящую дрожь в спине, когда они приблизились к одному из подвальных окон. Окно было заколочено фанерой. В душу Сергею закралось дурное предчувствие, но он скорее умер бы, чем признался, что боится. Вадик испытывал схожие ощущения. С его круглых щечек сошел румянец. Приятелям было непривычно ходить в подвал в такое позднее время. Они, как и большинство искателей черепов, обыкновенно спускались туда днем, когда у рабочих был обед.
Небо темнело стремительно. У подвального окна Вадик вынужден был зажечь фонарик, хотя это было рискованно: свет мог заметить сторож.
Вадик отвел в сторону фанерный лист. За ним открылся участок коридора, желто и сумеречно освещенный горевшей где-то сбоку лампой.
— Вот видишь, я же говорил, что в подвале должен гореть свет, — прошептал Вадик и выключил фонарик. — Полезли.
Друзья протиснулись через щель в фанере и спрыгнули в коридор, на груду мусора и какие-то пустые ящики. Сергей, пролезая вслед за приятелем, с тоской обернулся назад. Где-то в ужасающем далеке теплым и мягким светом светились окна пятиэтажки… Его вдруг со страшной силой потянуло туда, к этим окнам, под свежий ветер и дождь…
