Джон Стиц - Салон "Забвение"
Никки смутилась:
— Ты уже давно не говорил мне, что я тебе нужна.
— Прости. — Каким-то образом Кэл чувствовал, что она говорит правду. Неужели он был до такой степени слеп? «Потерять» ее, затем «найти», — и только для того, чтобы потерять вновь, — от этой мысли внутри у него все болезненно сжалось. Чувство собственной вины разрасталось, а вместе с ним росла и ненависть к себе самому — прежнему. — Думаю, мы не всегда говорим то, что чувствуем.
— А что ты чувствуешь сейчас?
— Удивление, гнев, ностальгию, одиночество. И — любовь. — Уже закончив фразу, он внезапно осознал, что сказал чистую правду — и сам удивился этому обстоятельству.
— Нельзя, чтобы люди жили вместе и в то же время были одиноки. — Никки тряхнула головой, и в волосах у нее сверкнули блестки.
Кэл растерялся. Минуту назад ему казалось, что он способен почувствовать ее — и вдруг это ощущение ушло. Он не мог понять, хочет ли Никки, чтобы ее отговорили, или обсуждает этот вопрос сугубо академически.
— Все должно быть иначе, — упрямо сказал он. Но где же Линн? Неужели Никки уже отправила ее на новую квартиру?
— От этого никуда не денешься. Так уж получилось.
— Другими словами, переубедить тебя невозможно?
Молчание.
— Позволь мне внести ясность, — собравшись с духом, сказал Кэл. — Я не хочу, чтобы ты уходила. — Он нервно сглотнул. — Но если ты твердо решила, может быть, посвятишь меня в свои планы?
— Я подыскала себе квартиру в Мачу Пикчу, недалеко от больницы. На будущей неделе перееду.
Линн, наверное, еще в школе… Но как же Никки собирается поступить с ней?
— А Линн? — спросил он вслух. — Как она к этому относится?
Никки резко вскинула голову. В глазах у нее был ужас.
— Что ты имеешь в виду? — на лице ее последовательно сменились потрясение, гнев, испуг и жалость. — Кэл, ты в своем уме?
— Нет, — честно сказал он.
— Линн умерла. И не говори мне, что ты не…
Она не договорила: Кэл внезапно побледнел и забился в беззвучных рыданиях. В глазах потемнело. Лишь через несколько секунд он осознал, что Никки обнимает его за плечи. Он задыхался; в висках стучала кровь. Бессознательным движением он крепко прижал Никки к себе.
Ее руки скользнули вниз, и пальцы судорожно впились ему в спину.
Позвоночник пронзила ужасная боль; последнее, что он услышал, прежде чем потерять сознание, — это собственный дикий вопль.
Глава 5. НАМЕКИ
Уже второй раз за этот день Кэл пришел в себя; только теперь вместо камней и пыли под ним был мягкий ковер. Он попробовал пошевелиться — и тут же болезненно скривился.
— Кэл, о Господи, Кэл? — услышал он голос Никки.
Что она делает здесь? Этот странный вопрос крутился в голове, пока сам собой не появился ответ: они беседовали, и Никки сказала, что Линн больше нет в живых. Даже не пытаясь ничего припомнить, он совершенно точно знал, что Линн дома нет. Никки сказала правду. Невыразимое горе опять навалилось на Кэла.
— Все в порядке, — сказал он наконец и открыл глаза. Опустившись рядом с ним на колени, Никки глубоко вздохнула.
— Что это значит? Что с тобой произошло? — Она осторожно коснулась его щеки.
Кэл, не вставая, посмотрел на нее.
— Лучше не спрашивай; отчего умерла Линн?
— Ты действительно этого не помнишь? — сказала Никки сквозь слезы.
— Пожалуйста, ответь мне.
— Она погибла там, внизу, вместе со всеми. На Земле. Теперь ты вспоминаешь?
— Да, теперь уже да Но как она оказалась на Земле?
— Кэл, об этом тебе лучше не думать. Ты без всяких оснований взвалил на себя вину за случившееся. И не исключено, что именно это довело тебя до такого со стояния. Давай, я отвезу тебя в клинику?
— Мне нужно знать. Я должен знать. Расскажи мне все.
Никки слегка отодвинулась.
— Это была экскурсионная поездка, самая обычная.
— Я настаивал, чтобы она поехала?
— Мы оба согласились с тем, что для нее это будет замечательно.
— Но идея была моя, верно? — Кэл сам был родом с Земли, а Никки — почему-то сейчас он был в этом уверен — родилась и выросла уже на Дедале.
— Но это еще не повод винить себя.
Кэл попытался подняться.
— Помоги мне встать, — попросил он, не в силах сделать это самостоятельно.
— Нет уж, лежи, тебе и так уже чересчур досталось. Удивляюсь, как тебя еще не парализовало после такого удара. — Кэл вопросительно поднял брови, и Никки добавила: — Я уже взглянула на твою спину; черт возьми, чем ты занимался?
Скрывать что-либо было уже поздно.
— Ты не поверишь, но я и сам не знаю. Определенно я оставил свое благоразумие вчера в салоне «Забвение».
— «Забвение»? Но зачем?
— Понятия не имею. Ты поможешь мне подняться?
— Только если потом мы поедем в клинику. Просто для обследования.
Вместо ответа Кэл ухватился за ножку кресла, пытаясь подняться сам.
— Ну и упрямый же ты! — Смирившись, Никки подхватила его под мышки. — Так как же ты все-таки угодил в это «Забвение»?
— Это меня самого ужасно интересует. — Кэл выпрямился, опираясь на ее плечо. — Но я надеюсь выяснить. Думаю, что у себя в офисе мне удастся вспомнить еще какие-нибудь детали. Образные раздражители, знаешь ли, прекрасно этому способствуют, я уже убедился.
— Кэл, а ты… а ты помнил меня? — спросила Никки, затаив дыхание.
— Почему ты спрашиваешь?
— Ну что за дурная привычка отвечать вопросом на вопрос? Не знаю. Ты просто изменился, стал каким-то другим…
— Извини, но о тебе я тоже забыл, — искренне ответил Кэл. — Честно говоря, я и сейчас мало что помню, хотя память понемногу возвращается.
— Значит, все эти слова о том, что я нужна тебе — они…
— Они шли от сердца — вот все, что я могу сказать. Видимо, чувства возвращаются к человеку быстрее, чем осознанные воспоминания. — Глаза Никки наполнились болью и у него внутри все перевернулось. — Я знаю, что приятного в этом мало, но это правда. Больше ничего предложить не могу. Я говорю это не для того, чтобы разжалобить тебя — просто сказал то, что чувствовал. Очевидно, со мной это произошло впервые — иначе ты сразу бы догадалась, что к чему, и реагировала бы по-другому. А теперь, поскольку эмоциональные встряски помогают мне вспоминать, я отправляюсь в офис.
— Ты же в стрессовом состоянии, Кэл! Я должна отвезти тебя в клинику!
— Прости, Никки, но у меня просто нет времени.
Это тоже лишь смутное ощущение, и мне нечем его подтвердить, но поверь, дело не только во мне. Все гораздо серьезнее. И я собираюсь узнать, в чем дело.
Повинуясь порыву, Кэл поцеловал ее и вышел из комнаты. В дверях он обернулся: Никки стояла неподвижно, с отстраненным выражением на лице.
