Пол Андерсон - Операция "Луна"
– Брось, наверняка могла бы, – вспыхнул я. – Просто мне повезло. Но если ты решил мне рассказать что-то личное, я буду хранить это в тайне, покуда ты сам не освободишь меня от обещания.
Он кивнул.
– Я знал, что ты так скажешь и что скажешь искренне.
Мгновение он помолчал, потом заговорил снова:
– Можешь рассказать это, если возникнет срочная необходимость или после моей смерти. Это... очень личное, такого со мной больше не бывало. Потому мне трудно будет говорить. Тем более описать. Едва ли Сафо или Шекспир могли бы найти нужные слова.
– Понимаю, я сам ни разу не встречал приличных описаний о том, как оборачиваются и на что это похоже. Разве что у парочки хороших писателей, которые на своей шкуре это знают. Может, просто изложишь голые факты, а я сам как-нибудь додумаю остальное?
Он откинулся на спинку кресла, положил ногу на ногу, переплел пальцы и очень спокойно заговорил:
– Мне было пятнадцать лет. Да, я интересовался астрономией, но в равной степени меня интересовали бейсбол, парусники, резьба по дереву, путешествия, литература – хотя наши английские учителя постарались привить к ней ненависть – и особенно девушки. Если помнишь, жили мы на окраине Стони-Брука. Однажды летним вечером должно было состояться полное лунное затмение. Я решил пронаблюдать его от начала до конца, и чтобы никакая чернь под ногами не путалась. Самые большие снобы – подростки с претензиями на интеллектуальность. Мама приготовила для меня бутерброды, я взял их и ньютоновский телескоп, пристроил на багажнике велосипеда и поехал за город, на луг за десяток миль от города. Это были уже земли Брукхевена. Солнце уже село, когда я добрался до луга, – продолжал Уилл. – Я устроился в высокой траве, вокруг цвели маргаритки и стрекотали кузнечики. Деревья стояли, не шелохнувшись, стволы уже покрыла тьма, а кроны еще алели. Вдалеке виднелся какой-то домик, его окна казались упавшими с неба звездами. Настоящие, ранние звезды уже поблескивали в небе, которое постепенно из синего становилось фиолетовым. Воздух был неподвижен, начинало холодать, но отголосок дневного тепла и нагретой солнцем травы еще не исчез. Потом горизонт на востоке посветлел и взошла полная Луна, огромная и бледно-золотая, и залила все ярким светом... Я не упражняюсь в лирике, Стив. Я стараюсь передать ощущение места, где я очутился, – не просто луг, а – как у Дансени – "за гранями иного". Началось затмение, тень задрожала на самом краю диска. В телескоп я разглядел, какая четкая граница была у этой тени, и почему-то все стало казаться еще более мистическим. Не могу сказать, смотрел ли я дальше через трубу или собственными глазами. Зрелище полностью захватило меня. Помню, как задумался, почему это происходит... общая болезнь астрономов, не так ли? – но вскоре позабыл обо всем на свете, кроме ночи и этой Луны.
Он помолчал.
– До сих пор я не знаю, что ввело меня в транс, хотя кое-какие догадки есть. Но чему я не могу найти ответа и по сегодняшний день – почему это свалилось именно на меня, ребенка, практичного паразита. Наверняка за Луной следили и более взрослые, мудрые, лучшие люди, почему это не сталось с ними? Ладно, возможно, я просто был единственным человеком, который оказался в том краю, что они... захотели навестить? Это было так прекрасно!
У меня мурашки побежали по спине. Я тоже самый обычный парень, но великие Силы встали за моей спиной, потому что предвидели, что будущее зависит от того, сумеем ли мы с женой совершить то, что должны совершить. А Уилл – ее брат. Едва ли то, что он мне рассказывает, всего лишь случайность, совпадение. В таком случае его скрытые способности... Но я не произнес ни слова.
– Когда тень начала закрывать диск, я почувствовал, что все больше и больше удаляюсь от своего тела, – продолжал он. – Вокруг все стало странным и незнакомым, воздух, земля, звезды, которые светили все ярче по мере затемнения Луны. Эта странность была диким и сладостным счастьем, словно мне улыбнулась девушка, в которую я был влюблен. И в то же время, как бы сказать... была там и примесь тревоги, даже страха... Полное затмение. Луна оставалась черным пятном, с красноватым окоемом, а роса на траве отразила звездный свет. И появились они! Они летали и кружились, танцевали и были повсюду – в воздухе, на земле, везде. Они спустились к своей великой матери, что была и моей матерью тоже, и матерью всего живого...
Уилл задохнулся, воспоминания нахлынули на него и затопили с головой. Я молчал. Вскоре он смог продолжать:
– Понимаешь, я точно видел их. Всполохи, оттенки, отблеск неземного света, мерцание, слабые тени... Волшебные огоньки в туманной мгле, а издалека звучит песня, похожая на лучшие творения Баха или Моцарта... Едва заметные девичьи фигурки, если только воображение и их воздействие не сыграли со мной злую шутку. Длинные, струящиеся волосы и длинные просторные одежды, кажется, еще и крылья. А лица... так, должно быть, выглядели эльфы...
Уилл снова умолк. Поскольку он не заговорил и через минуту, я подал голос:
– Похоже на традиционное средневековое описание Волшебного народца. Не на жителей Полых холмов, или холмов сидов, или дольменов, которые опасны для смертных. Нет, это были скорее невинные духи лесов и полей, которые праздновали наступление тьмы. Помню, как в детстве я видел картинку в книге сказок: поперек валуна лежит длинное бревнышко, как качели, с одной стороны ниссе, а с другой – дюжина таких Созданий. Они так и не смогли опустить бревно на свою сторону. Они похожи на ариэлей, вольных нимф, – сил особых нет, но и греха тоже. Может, они просто Божий дар, несут свободную радость и счастье в мир.
Уилл кивнул. И наконец принялся излагать просто факты.
– Я тоже так думал. То же самое я нашел и в фольклоре, а потом и в показаниях спектроскопа. Хотя любому явлению можно найти сто различных объяснений. Если они такие, как считаем мы с тобой, то все подозрения...
Глаза Уилла вспыхнули, он наклонился ко мне.
– Послушай! Представь себе этих безвредных, когда-то милых Созданий, Пробудившихся от электромагнитных колебаний релятивных сил. Мир изменился, появились железные дороги, паровые двигатели, машины, гигантские города, бескрайние фермерские поля и электричество. А дикая природа сохранилась только в отдельных уголках планеты. Кроме того, мир стал прагматичен, главенствуют в нем деньги и наука, и даже магия воспринимается всего лишь как новый вид технологии. И в этом мире все Пробудившиеся существа борются за место под солнцем... Что оставалось таким хрупким Созданиям? Превратиться в игрушки, домашних любимцев, стать развлечением для туристов? Или бороться за свободу? Я считаю, что они отправились на Луну!
