Ирина Станковская - Фантастическое ассорти. Сборник рассказов
– Исчадие ада, оставь в покое сие мирное место! Здесь тебе нечего искать. Мы все истинно верующие христиане!– вперёд выходит Иоганн Груббе. В его руках маленькая семейная Библия. Пауль не может не восхититься отцом. Пастор волнуется, губы его дрожат, но голос звучит внушительно и твёрдо.
– Стойте, не вмешивайтесь, – звуки напевной речи Касы заставляет пастора умолкнуть, – ему нужна только я… я и мой жизненос!
– Правильно, – Железный дровосек говорит, и это так поразительно, что фрау Груббе хватается за сердце и тихо сползает на землю. В последний момент Пауль подхватывает мать на руки.
– Каса, ты знаешь. Я могу казнить твоих друзей. Логично? Мы оба говорим на чужом языке. Пусть все слышат! – продолжает металлический монстр.
Каса выходит вперёд и направляется к Железному дровосеку. Руки—резаки понимаются и плавно падают на хрупкую фигурку. Анна снова начинает визжать, закрывая лицо руками.
– Господи милосердный, да кто же она?! – кричит пастор Груббе.
Только он и Пауль видят, как Железный дровосек уносит в лес растерзанное тело. На том месте, где погибла Каса, не остаётся и следа.
– У неё не было крови, – шепчет пастор, – какой-то сок, сок… прозрачный сок, – тут его оставляет выдержка, и он заливается слезами.
Кое-как приведя родителей в чувство, Пауль поднимается в комнату Касы и роется там. Железный дровосек признался, что с ним что-то не в порядке. Пауль догадывается, что механическому убийце нужен тот предмет, который обычно носила с собой несчастная Каса. А навстречу смерти она отправилась с пустыми руками. Пауль покрывается холодным потом. Где же искать этот проклятый жизненос? Вдруг дровосек вернётся за ним? И тут он вспоминает сегодняшнюю мирную сцену в гостиной. Студент спускается вниз и заглядывает в корзинку для рукоделия. Да, клубок там. Он тёплый на ощупь, больше и тяжелее других клубков. Поборов искушение размотать его, Пауль направляется в лес.
Железный дровосек всё на той полянке, где они впервые встретились. Ходит кругами, время от времени ударяя резаком очередное подвернувшееся дерево.
– А, это ты, – совсем по-человечески говорит он, – Касы нет. Мне нужен жизненос.
Пауль протягивает монстру клубок.
– Возьми его и уходи, – говорит он, подражая речи дровосека, – логично?
Железный дровосек берёт клубок выдвинувшимися из локтей гибкими щупальцами, и тот начинает биться, как живой. Паулю становится не по себе. Как будто он сам убил кого-то.
– Я не знаю, – задумчиво произносит чудовище, – почему жизненосы важны. Тайна Божественного правителя и жрецов. Не моя. Я должен доставить жизненос. Они знают, что делать. Жизненосы нужны Божественному правителю. Да правит он вечно!
– А зачем ему именно этот жизненос? Других разве нет? – интересуется Пауль.
– Правителю нужны лучшие, – отвечает Железный дровосек, – самые стойкие. Хорошие жизненосы – редкость. Каса была лучшая. Пока нет другого жизненоса. Это плохо.
Пауль молчит. Он сожалеет, что стал причиной гибели Касы. Хотя она вроде бы и не человеком оказалась. Но жизненос для него что-то абстрактное, он не может испытывать к нему симпатию или какие-то другие чувства. Однако ему тоже интересно, что это за тайна. Профессор Галко отдал бы всё, чтобы оказаться на месте скромного студента! Эта мысль неожиданно приводит Пауля в хорошее настроение.
– Я прилетел издалека, – Железный дровосек поднимает суставчатую руку и тычет резаком в небо, – я должен лететь назад. Я достал жизненос. Но мне плохо. Эти теплокровные летающие существа. Я теперь знаю. Они называются утки. Из-за них я могу не долететь.
– Может быть, жизненос – лекарство? – Пауль предполагает, он ни в чём не уверен. – Судя по названию, он как-то связан с жизнью. Может быть, ваш правитель ест их, и они дарят вечную жизнь? А ты можешь им воспользоваться? Вдруг он тебе поможет?
Железный дровосек слегка вибрирует.
– Я присоединю жизненос к себе, – размышляет он вслух, – это можно, у меня внутри есть части жизни, как у правителя. Потом отдам жрецам. Я должен вернуться. Вариантов нет.
– Попробуй, – пожимает плечами Пауль. Если бы кто-то ещё вчера сказал ему, что он запросто будет беседовать с инопланетным механическим чудовищем, убийцей девушки-дерева! И что это за части жизни? Не хочет ли он сказать, что в нём есть что-то от живого существа? Но он же из металла!
Железный дровосек аккуратно разматывает клубок и вынимает предмет, похожий на большое металлическое яйцо. Некоторое время он шарит по нему щупальцами, затем яйцо распадается и вот, в конечностях монстра оказывается зажатым содержимое яйца – маленькая картофелина. Нет, это не картофелина, картофелины не дёргаются и не издают тихое попискивание.
– Жизненос в порядке, – говорит Железный дровосек, – ты мне помог. Но ты много знаешь. Это неправильно.
В туловище монстра образуется щель, и он резким движением вставляет туда «картофелину». Щель закрывается.
Несколько минут оба стоят молча. Пауль в ужасе от последней фразы чудовища, но не может двинуться с места. Наконец дровосек оживает.
– Прощай, Пауль, – произносит он мелодичным голосом Касы, – не горюй, я ни в чём тебя не обвиняю! Ты проговорился, не желая этого. Лучше было умереть быстро, чем на вершине священной пирамиды, сгорая заживо под линзой. У Тавы два солнца и смерть была бы долгой и мучительной.
Пауль стоит, как оглушённый, хватая ртом воздух.
– Пока мой жизненос сдерживает палача, – продолжает Каса, – я надеюсь, что так будет хотя бы ближайшие тридцать-сорок земных лет… Может быть, и дольше. Мой жизненос очень силён… Но я не знаю, что будет потом. Ведь палач неисправен. У меня пока нет плана. Мне очень жаль.
Лицо Железного дровосека меняется, появляется некое подобие глаз и носа, фигура сглаживается, становится похожей на человеческую. Она поднимает руку, машет Паулю и исчезает среди деревьев.
– Я буду тебе писать! – последнее, что слышит Пауль.
Очередной номер местной газеты не содержит более упоминаний о загадочных сумасшедших дровосеках.
«Понятно желание молодёжи приобщиться к родной истории. Но надевать уродливые рыцарские латы и дефилировать в местах скопления публики не кажется нам хорошей идеей. Известный историк фон Хофнунгсдорф сетует, что доспехи выполнены топорно и совершенно не похожи на подлинное боевое облачение благородного рыцаря», – читает вслух пастор Груббе.
«Да. И мы стали жертвой нелепого розыгрыша! – возмущается фрау Груббе. – Вот уж не ожидала такого от Катарины!
«Гипноз, определённо гипноз, – глубокомысленно добавляет пастор Груббе, – что за богомерзкое дело!»
