Анатолий Гончар - Тени Марса
— Что у них там, война?
Тот неопределенно пожал плечами. Сергей сплюнул и, бормоча себе под нос, быстрым шагом направился к проходной, в ста метрах от неё он перешел на бег. Уже в дверях столкнувшись с таким же, как он, легионером, Сергей сбавил скорость, и коротко кивнув в знак приветствия, спросил.
— Что, часом, случилось, ты не знаешь?
Тот, не останавливаясь, повернул голову и отрывисто бросил:
— На Марсе заваруха какая-то… — большего он сказать не мог, ибо тоже пребывал в неведении.
Они проскочили турникет проходной и скрылись в недрах поджидавшего их глиссера. Как только легионеры оказались в пассажирских креслах, пилот врубил обороты, и машина стремительно понеслась в сторону военного аэродрома.
Страх медленно и неотвратимо расползался по Ново-Марсианску. Удушливая волна смрада от сгорающего пластика и взрывчатки растекалась по городу, заполняя улицы и кварталы. За грохотом разрывов не было слышно ни стонов раненых, ни предсмертных криков умирающих. То там, то здесь из подъездов домов рушащихся зданий выскакивали одинокие фигурки в тщетной надежде найти спасение на улицах, но обломки падающих фасадов и визжащие, свистящие в воздухе осколки беспрестанно рвущихся снарядов не оставляли им никакой надежды. Тротуары и улицы, окрашенные багровыми расплывами пролитой крови, покрытые чёрными пятнами воронок, усыпанные обломками рухнувших строений, изломанными фермами пешеходных мостов и покореженными кузовами машин, сейчас больше всего напоминали картину разрушений из американского фильма "Терминатор" полуторавековой давности. В северо-восточных кварталах Марсограда царил хаос, а в маленькой уютной конторе селекционной станции, располагавшейся в большом куполообразном здании на его южной окраине, отголоски разрывов слышались лишь как раскаты далекого грома. Звукоизоляционные стены не давали грохоту взрывов ворваться в здание всей своей мощью, поэтому сотрудники учреждения далеко не сразу осознали происходящее. Зинаида Фёдоровна Ильченко, работавшая здесь главным экономистом, продолжая заниматься своим делом, тоже не придавала громыхающей вдалеке канонаде ни малейшего значения, считая её либо работой геологов, всё время что-то взрывающих в близлежащих горах, либо очередными учениями, проводимыми её мужем. Правда, никогда раньше шум учений не был так отчетливо слышен, ну и что из того? По-видимому, учения на сей раз проводились гораздо ближе, только и всего. Успокаивая себя подобными мыслями, она, не отвлекаясь на эту чепуху, продолжала сидеть за монитором компьютера, по уши увязнув в расчётах стоимости заполнения Верхнесойской низменности водой, выкачанной с глубины двух километров ста пятидесяти метров из подземного резервуара, носящего имя геолога Цапина. Но время шло, расчёты не клеились, а канонада всё усиливалась. Наконец сидевший напротив неё и вздрагивающий при каждом звуке разрыва старший бухгалтер Андрей Рихардович Зимин со скрипом отодвинул своё кресло и решительно направился в сторону двери, ведущей к лифту. Вернулся он пару минут спустя. Лицо его было мёртвенно-бледным, а темные с проседью волосы взъерошены. Ничего не говоря, он медленно протащился через всё помещение, плюхнулся в своё кресло и закрыл глаза. С минуту Андрей Рихардович сидел в полной неподвижности, затем шумно вздохнул и, не открывая глаз, едва слышно выдавил:
— У меня сложилось впечатление, что на нас напали.
Сперва никто толком не понял, что именно имел в виду чудаковатый бухгалтер. Затем в конторе началось шевеление, послышались смешки, а кое-где и осторожные насмешливые реплики, но смех звучал неестественно, а в звучании слов слышался налет страха. Потом кто-то догадался включить систему раскрытия окон. Открывшаяся взору картина привела всех в замешательство. Постоянный, бьющий по барабанным перепонкам, грохот, клубы дыма и пепла, летевшие над городом, а самое главное вид падающих небоскрёбов не оставляли сомнений, что город подвергся чьей-то массированной атаке.
— Север весь… разрушен… — Тихо произнес кто-то, и хриплым, прерывающимся голосом добавил: — А теперь глядите, вон, в центре…
Взгляды стоявших у окон людей устремились туда, куда показывал палец говорившего. Один за другим в самом центре Марсограда поднялись три пыльно-черных облака разрывов и несколько мгновений спустя до взиравших на город клерков донеслись три особо мощных раската.
— У меня там дочь! — непроизвольно вырвалось у главного экономиста. Она попятилась и медленно двинулась к двери.
— Вы куда? — озабоченно спросил у неё вышедший из кабинета толстопузый директор станции, пытаясь остановить решительно шагавшую на выход женщину.
— У меня дочь в школе, — ответила Зинаида Фёдоровна, ловко маневрируя между встревоженными сотрудниками.
— Зинаида Фёдоровна, остановитесь! Если там действительно происходит что-то нехорошее, то, я уверен, о вашей дочери сумеют позаботиться! В конце концов, там же есть преподаватели. Они сумеют эвакуировать детей в безопасную зону.
— А Вы уже вывели своих сотрудников в безопасную зону?
Вопрос застал начальника врасплох. Он замялся, на его лбу начал выступать пот. Наконец он растерянно пробормотал:
— Но нам же не поступала команда на эвакуацию…
— А Вы уверены, что им она поступила? — Ильченко приблизилась вплотную к загораживающему выход шефу. — Вы уверены, что она вообще поступит?
— Зинаида Фёдоровна, я не имею права отпустить Вас рисковать своей жизнью! В конце концов, я за Вас отвечаю!
Зина с брезгливостью посмотрела на заслонившего ей дорогу мужчину, губы которого тряслись в лихорадочном пароксизме, решительно оттолкнула его плечом и прошмыгнула в раскрывшиеся перед ней двери.
— Зинаида Фёдоровна, остановитесь! — донеслось ей вслед, но никто и не подумал побежать за ней следом.
Зина обернулась и, послав бушевавшего начальника по матушке, нажала кнопку лифта. Казалось, что скоростной лифт движется на удивление медленно. Наконец он достиг подъезда и остановился. Двери распахнулись, и Зинаида, всё больше волнуясь, выбежала из стен здания. Перебежав улицу, она достигла институтской автостоянки, села в свою наземную малолитражную машину марки "Ока" -555, вырулила на середину улицы, и изо всей силы вдавив педаль акселератора, понеслась в направлении 3-й школы, находившейся почти в самом центре обстреливаемого квартала.
Подвешенная к потолку аварийная лампочка ровным белым светом освещала лица собравшихся. Генерал Ильченко, хмурясь, прохаживался по широкому периметру штабного блиндажа, вырытого инженерной машиной в марсианской почве, и время от времени бросал взгляды на сидевших вокруг стола офицеров штаба. Чуть в стороне от них, сутулясь и держась за ушибленную руку, расположился профессор Лобенштайн. Из всех людей, наполнявших блиндаж, он был единственным гражданским лицом. Его худощавая фигура, обряженная в светлый твидовый пиджак и такие же светлые брюки, выглядела нелепо среди рослых здоровяков (космические легионы всегда гордились тем, что у них служат самые крепкие парни планеты), но не отторгалась, а даже подчёркивала всю сложность и напряжённость момента. Все присутствующие задумчиво молчали, не смея прерывать своими словами всеобщего раздумья.
