Вадим Охотников - В глубь земли
— Да ведь это целый заповедник ископаемых! — восторженно воскликнул Корелин. — Вот вам панорама развития жизни на нашей планете!
Гога Шереметьев молча заснял специальным аппаратом несколько наиболее интересных кадров.
Однако радость друзей была кратковременна. Все чаще и чаще стали попадаться по пути тонкие мраморные жилки.
— Наверное, скоро будет базальт… — угрюмо заметил Корелин. — Ведь мрамор образовался при нагревании базальта с известняком во время вулканического периода.
И действительно, скоро волнистая стена базальта появилась впереди лодки. Однако она не преграждала путь полностью. Кое-где в различных местах виднелись как бы «ущелья» из известняка.
— Попробуем пробраться через известняк, — предложил Богдыханов. — Ведь надо же испытать лодку как следует.
Вздрагивая от столкновения с твердыми жилами, лодка углубилась в узкие базальтовые ворота.
В кабине заметно увеличился скрежещущий шум. Каменные породы сильнее отражали звук, и даже без радиолокационного прибора можно было понять, что лодка движется среди твердых базальтовых стен. Так пассажиры поезда даже с закрытыми глазами легко догадываются, что поезд проходит тоннель.
Все более узким становится ущелье. Все чаще и чаще трутся борта лодки о каменные стены.
— Надо вернуться… — едва успел произнести Гога, как в то же мгновение послышался пронзительный скрипящий звук.
Лодка вздрогнула всем своим металлическим корпусом и остановилась, зажатая в каменных тисках.
* * *В кабинет главного инженера вбегает радист.
— Плохи дела. Арам Григорьевич… — говорит он еще на ходу.
— Что-о-о?..
— Сигналы еле слышны… Последнее, что мне удалось разобрать: «…зажаты… скале… координаты…» — и это все…
Геворкян медленно приподымается из-за стола и так же медленно, но твердой походкой, направляется к выходу.
Он тщательно прикрывает дверь своего кабинета.
* * *Затихло жужжание мотора, и в кабине наступила напряженная тишина.
Корелин включает радиоприемник. Лицо его становится бледным, на широком лбу выступают капельки пота.
Но все усилия напрасны. В лодку теперь пробирались лишь необыкновенно слабые и совершенно непонятные сигналы. Один раз Корелину показалось, что он разобрал несколько слов, но еле слышимое попискивание морзянки вскоре совсем потонуло в монотонном шипении радиоприемника.
— Все, товарищи… нас не слышат, — совсем тихо проговорил Корелин.
— Может быть, мы их не слышим, а они нас слышат? — осторожно заметил Богдыханов.
— Гм-м-м., - промычал Гога неодобрительно, и все поняли, что это вряд ли возможно.
Корелин снова включает мотор, и кабина наполняется гулом и металлическим визгом. Судорожно дергается лодка, зажатая в каменных объятиях. Хрустящим треском отдается в кабине борьба крепчайшей стали с камнем.
* * *— Паники не должно быть… — тихо, но твердо говорит Геворкян, обращаясь к собравшимся в его кабинете сотрудникам. — Мы спасем их при любых обстоятельствах. Давайте рассуждать просто… Запасов провизии и воды у них хватит надолго. Кислород тоже в избытке. Значит… — инженер на полуслове обрывает свою речь, обводя воспаленным взглядом присутствующих, — значит, нам остается установить точно, — я повторяю, точно, — их местонахождение. А дальше скоростной турбобур сделает свое дело…
— А потом что?.. — беспокойно спрашивает кто-то.
— Прежде всего через образовавшийся проход мы сможем им подавать новые запасы провизии и кислорода… И так будет продолжаться до тех пор, пока отверстие не будет расширено до нужной величины. Только бы уточнить местоположение! Местоположение!.. — закончил он, делая ударение на последнем слове.
* * *Друзьям пришлось много поработать, прежде чем они сумели освободиться из каменного плена. После неудачных попыток раскачать лодку и выйти на мягкий грунт было решено раздробить крепкую породу, державшую подземную машину. Эта работа выпала на долю Гоги Шереметьева. Он надел маску с кислородным прибором и, отвинтив задний аварийный люк, вышел в известковую трубу. Едкая нагретая пыль наполняла тоннель, похожий на трассу метрополитена, только уменьшенную в диаметре. Чтобы кислород не выходил из кабины, и пыль не попадала внутрь помещения, выходной люк имел коридор с двумя автоматическими дверцами. Как только Гога втиснулся в этот коридор, дверь, ведущая в кабину, наглухо захлопнулась, и одновременно открылась наружная стенка люка.
Осмотрев породу в том месте, куда заклинилась их лодка, Гога пустил в ход электрический отбойный молоток. Оглушительная пулеметная дробь наполнила кабину. Постепенно твердая стена, в которой застряла лодка, превращалась в пыль и мелкий щебень. В ней появилась довольно широкая прорубь.
Вернувшись в кабину, Шереметьев предложил, прежде чем двигаться дальше, изучить местность, находящуюся на пути.
Радиолокационный экран показал, что впереди носа лодки было пространство, свободное от твердой породы. Следовательно, лодка могла беспрепятственно двигаться вперед. Да никто и не думал о возвращении назад, через узкое ущелье, едва не ставшее могилой для первых подземных путешественников.
— По-моему, лодка выдержала свое самое тяжелое испытание, — сказал Корелин, когда машина уже двигалась в мягком глинистом грунте. — Прочное сооружение…
— Подожди еще, — посматривая на карту, мрачно заметил Богдыханов, — судить будем, когда выйдем на поверхность. Хотя, впрочем, я с тобой согласен. Такой проверки не придумаешь и нарочно.
Корелин снова занялся радиоприемником. Он долго настраивался, тщательно вслушиваясь в наушники.
— Ничего не слышно… — наконец проговорил он тихо — Надо возвращаться, ребята.
После небольшого совета решили возвращаться на поверхность, не просто подымаясь постепенно вверх, а с заходом в то место, где проходил телевизионный турбобур. Ведь таким путем можно будет исследовать заодно участок под землей, где предполагалось нахождение нефти.
Лодка взяла соответствующий курс и начала быстро двигаться в сравнительно мягком и удобном для передвижения грунте.
Изредка Корелин включал радиопередатчик и выстукивал на ключе стандартную фразу: «Все благополучно». Однако никакого ответа с земли так и не было слышно.
* * *Первым заметил признаки нефтеносного песчаного слоя Богдыханов. Он увидел его очертания в левом углу экрана. Слой находился на довольно большом расстоянии от турбобура, который выделялся на экране в виде прямой, вертикальной линии.
