Олег Корабельников - И распахнутся двери
Пес почувствовал раньше и поделился только с Михаилом. Тот посомневался, потом поверил, не придав этому никакого значения, но Джеральд объяснил ему, чем все это может грозить, тогда забеспокоился и Поляков.
А дело было в том, что наступали тяжелые времена. По всей видимости, пришла пора разделения миров. Каждый из них созрел, накопил энергию и готовился к новому рождению. Джеральд доказывал, что возникнут неизбежные деформации, и уже нельзя будет с привычной легкостью переходить из одного мира в другой, как в соседнюю комнату. Поляков не говорил об этом ни отцу, ни Жанне и лишь в свободные часы изводил бумагу сложными расчетами, пытаясь заранее вычислить дату сдвига. Но даже с помощью Джеральда сделать это было практически невозможно.
- Где же ваша хваленая наука? - раздраженно ворчал Поляков. - Только и хвастаешься, что у вас то умеют, это знают, вы, мол, первооткрыватели, первопроходцы...
- Что ты пристал ко мне? - возмущался пес. - Что я тебе, математик? У вас в космос летают, а ты сможешь рассчитать паршивую траекторию полета? И ведь хорошо знаешь, что я всего лишь половина разумного существа и могу ровно в два раза меньше. И еще попрекаешь моим несчастьем!
- Не сердись. Ничем я тебя не попрекаю. А ты мне ни разу не рассказывал, как это ты умудрился потеряться? За кошкой, что ли, погнался?
Джеральд, глубоко вздыхая, поджимал черные губы и раскаянно шевелил коротким хвостом.
- Собственно, тут и рассказывать не о чем, - неохотно говорил он. Ошибся. С кем не бывает, - и переводил разговор на другую тему.
Близился час деления. Вселенная сжималась, как зверь перед прыжком. Солнце резко увеличило свою активность, в просторах космоса вспыхивали сверхновые звезды. На Земле возросла смертность, несколько войн начались одновременно на разных материках, и каждая из них могла изменить судьбу всей планеты. Случайности вырастали до ранга необходимости, Вселенная защищалась от них, выбрасывая новые побеги и, словно опасаясь возможной гибели, в арифметической прогрессии отражала себя в неисчислимых мирах...
Вернувшись с дежурства, он сидел в большой пустой квартире, расслабившись в уютном кресле. Он ждал, когда отойдет усталость, чтобы привычно пересечь границу и встретиться с близкими.
В дверь настойчиво зазвонили. Он знал, что скрываться нет смысла, и пошел открывать Хамзину.
Инженер ввалился в прихожую, таща два раздутых чемодана. Один из них для верности был перетянут ремнем, карманы полушубка оттопыривались. Поляков молча взял чемоданы и отнес их в комнату. Хамзин пыхтел сзади и готовился разразиться потоком слов.
- Все, начал новую жизнь, - сказал за него Поляков. - Больше туда ни ногой. Выручай, Мишка.
- Выручай, Мишка, - повторил Хамзин с отчаянием. - Больше ни ногой. Чтоб я сдох. Веди меня. Я готов.
Он втиснулся в кресло, поворочался с боку на бок, словно утрясая свое большое тело.
- Ездил в родное село, - вздохнул Хамзин. - Все вспомнил, ко всему готов. Только бы избавиться от этого рабства.
- А не страшно?
- Не-е, - мотнул головой Хамзин. - Здесь страшнее.
- А если не получится?
- Все равно домой не вернусь. Уеду на родину, там меня ждут. Но понимаешь, там меня жена разыщет, Бежать от нее некуда. Послушай, - вдруг испугался он, - а ты не врешь? Это не фокус. Или мне померещилось?
- Все это правда. Сейчас вы окажетесь в другом мире и сами во всем убедитесь.
- Давай поскорее, Мишка, а то жена найдет. Я хитрый, а она еще хитрее.
- Пошли, - сказал Михаил. - Сначала вы, потом я. И ведите себя там потише, не пугайте мою семью. И еще - сразу же вставайте и отходите в сторону, я пойду следом за вами. А там разберемся, что с вами делать.
Они зашли в маленькую комнату. Поляков усадил Хамзина на канапе, неторопливо завел граммофон, поставил пластинку, набил трубку и сказал:
- Закуривайте. Прижмите свои чемоданы, а то растеряете по дороге. Расслабьтесь, закройте глаза и думайте, усиленно думайте о себе, семнадцатилетнем. Вспомните все, что можете, как можно яснее: голоса, запахи, ощущения. Давайте. Я подтолкну вас.
И запела пластинка, поплыли по комнате голубые клубы табачного дыма, обмяк Хамзин, расслабил непомерный свой живот, запрокинул голову, разгладил морщины, и улыбка высветлилась на лице.
- Пошел! - крикнул Поляков и, схватив Хамзина за плечи, сильно встряхнул его.
Тот удивленно вздрогнул и исчез.
Вместе с чемоданами, болью, горем, весь, от лысеющей головы до стоптанных ботинок. Поляков ни разу не видел со стороны, как уходят люди в сопряженное пространство и, по правде говоря, не очень-то верил, что еще кто-то, кроме него самого, сможет преодолеть барьер. Он не был до конца уверен, попадет ли Хамзин в нужный мир или его забросит на задворки бесчисленных Вселенных, и поэтому стал готовиться к броску.
Это произошло одновременно. Кто-то заколотил кулаками в дверь, настойчиво, нетерпеливо, а в ту же минуту появился Джеральд. Гладкая шерсть его стояла дыбом, длинная царапина на боку сочилась кровью, с розового языка капала пена. Он задыхался и закричал еще в воздухе, не успев приземлиться.
- Витенька! Мишенька! Начинается! Я нашел!
- Что начинается? Что нашел?
- Деление начинается, черт тебя побери! Дверь я нашел, провалиться мне на этом месте! Она самая, родимая! Перед делением повышается проницаемость, дорога к ней открыта. Ты понимаешь, чучело ты двуногое, нашел я ее! Нашел!
Не в силах остановиться, Джеральд носился по комнате, сбивая стулья. Стук в дверь становился яростным. Незнакомый женский голос на высоких нотах кричал из-за нее:
- Помогите! Убивают! Люди, откройте!
- Не открывай! - прокричал Джеральд. - Беги быстрее, не успеешь. Во время деления все двери закрываются. Бежим!
- Беги, Джеральд, - сказал Поляков, поймав собаку и прижимая к себе. Беги, мой самый прекрасный, самый умный во всей Вселенной пес. Я найду тебя. Беги.
Джеральд на секунду прильнул к нему своим горячим телом, торопливо лизнул в щеку.
- Прощай! - сказал он, отстраняясь. - Как знать, увидимся ли? Я не мог уйти, не попрощавшись. Обними отца, лизни, фу ты, поцелуй Жанну, не обижай Сашеньку. Помните, я люблю вас!
Он высоко подпрыгнул в воздухе и, уже растворяясь, крикнул:
- Беги!
- Спасите! - истошно кричала женщина. - Умоляю, откройте!
Колебаться было некогда. Поляков подошел к двери, сдвинул рычажок замка. В прихожую ворвалась женщина в расстегнутой шубе, с растрепанными волосами и, гневно поблескивая очками, закричала с порога:
- Куда ты его дел, негодяй? Я не допущу! Не позволю! Как ты смеешь!
Поляков выглянул в подъезд, но там никого не было.
- Так вы обманули меня? - холодно спросил он.
- Это ты обманщик! - ядовито выкрикнула она. - Ты заманиваешь к себе людей и уничтожаешь их с корыстной целью. Ты воруешь чужих мужей!
