Андрэ Нортон - Нет ночи без звезд
— Если не сегодня, — сказал он, бросая листья в кипящий котел, — то завтра.
— И послезавтра, и ещё послезавтра… — кисло продолжил мальчик.
— Если будет необходимо, — кивнул Лугейд. — Мирддин-Мерлин, прежде всего тебе следует научиться терпению. Тебе его явно не хватает. Но это обычный недостаток молодости.
— Ты это уже говорил, — заметил Мирддин, подкладывая дрова в костёр. — я должен ждать внимания Амброзиуса. ждать, пока мы отыщем оружие, ждать… Может быть, слишком долго!
— Я не спрашивал, зачем тебе это нужно, — Лугейд яростно мешал варево. — Но теперь спрошу: нужно ли торопиться?
— Я должен выполнить два задания, — ответил мальчик, — хотя и не знаю, почему они возложены на меня. Я не просил о рождении от Повелителя Неба. — Он сидел на корточках, глядя в огонь. — Моё рождение принесло мне только неприятности.
— От этого не свободно никакое рождение, — заметил Лугейд. — Если ты откажешься от дела своей жизни, что же ты будешь делать? Возьмёшь меч воина? И умрёшь, может быть, оборвав до этого несколько жизней.
Мирддин вспомнил, каким он видел в последний раз дом клана. Таковы плоды войны. Такова жизнь, на которую обречены люди, если не произойдёт никаких изменений. У него нет выбора. Он должен нести ношу, возложенную на него голосом из зеркала.
— Я буду делать то, что должен, — тяжело проговорил он. — И если ожидание — часть моего дела, я вынесу его. Но меня предупредили. — Он подумал, сможет ли сказать Лугейду. Ведь знания, сообщённые ему зеркалом, прочно заперты. — Существует некто… — он обнаружил, что может продолжать, — чья задача — помешать мне.
— Один из Тёмных, — согласился Лугейд.
Мирддин удивился. Многое ли знает друид?
Он увидел улыбку Лугейда. «Здесь хранится кое-что из знаний древних. — Старик коснулся своего лба. — Принадлежащие к нам должны учиться двадцать лет. Эти знания никогда не записывались, но передавались устно от поколения к поколению. Да, Тёмные некогда принесли гибель на нашу землю. Значит, у них тоже имеются верные слуги? Знаешь ли ты, кто твой враг?»
— Девушка, — и даже не закрывая глаз, Мирддин вдруг увидел Нимье на горном склоне, с прекрасными волосами, которыми шаловливо играл ветер, с напряжённым, ищущим взглядом. Такой он увидел её в зеркале. — Я знаю лишь, что её зовут Нимье, но не знаю ни клана, ни племени. — Он покачал головой.
— Нимье… Это имя Силы. В старину так звали водяную богиню. Я запомню.
Они ели молча, занятые своими мыслями, и так же молча легли спать. Мирддин чувствовал, что рядом друг, и ему было хорошо. Редко испытывал он подобное чувство. Лишь в пещере у зеркала.
На рассвете они снова начали поиски. На этот раз Мирддин действовал с большей готовностью. Если ему необходимо терпение, то чем скорей он им овладеет, тем лучше.
Солнце уже стояло высоко, когда они поднялись на кольцевой курган чуть выше соседних. И тут же кусок металла начал раскачиваться, блестя на солнце. Лугейд рассмеялся.
— Разве я не сказал, что подобное стремится к подобному? Вот доказательство, мальчик! — Он топнул ногой по дёрну, укрывавшему курган. — Под ним лежит то, что мы ищем.
Он сунул кусок металла в карман, торопливо направился к хижине и вернулся с бронзовым топором. «Настоящей лопаты у нас нет, — сказал он, — но этот топор и твой нож послужат нам.»
С силой, удивительной в его возрасте, Лугейд врубился в дёрн. Работа была тяжёлая, и они по очереди рубили топором, убирая землю с помощью ножа и корзины. К закату они добрались до массивного камня, служившего крышей склепа. Лугейд принялся расчищать его в поисках входного отверстия.
Солнце зашло, сгущались сумерки. Лугейд стоял в выкопанной ими траншее.
— Свет! Факел! Это нельзя оставлять на ночь!
Мирддин выпрямился, отбросив очередную корзину земли. В глубине души он знал, что друид прав: открытую могилу нельзя оставлять на ночь. Но человеческая часть в нём в ужасе содрогалась при мысли о том, что придётся в темноте вторгаться в могилу.
Но он отложил в сторону неуклюжее орудие и заторопился мимо мегалитов к хижине. Угли, хорошо укрытые, ещё сохраняли огонь. Мальчик сунул два факела в угли, потом взмахнул ими над головой, раздувая пламя.
Держа их в руках, он думал лишь о том, как бы побыстрее добраться до могилы. И вдруг сквозь сосредоточенность ощутил тревогу. Оглянувшись, он не заметил никакого движения между камнями, от которых тянулись длинные тени. Но он пошёл медленнее, продолжая оглядываться.
Подойдя к могиле, он воткнул факелы в землю. При их свете он увидел, что Лугейд не терял времени в его отсутствие: конец откопанного им камня обнажился, и теперь друид углублялся под него, чтобы найти вход в склеп.
Ниже оказался другой камень, меньший и расположенный вертикально. Он подался объединённым усилиям, хотя металлический топор при этом раскололся. Обнажилось отверстие. Мирддин, с его меньшим ростом, сумел заглянуть внутрь. Лугейд светил ему факелом.
Внутри оказалось множество различных предметов: кувшины, копья, что-то завёрнутое в ткань, которая распалась от прикосновения свежего воздуха. Но всё это не интересовало Мирддина. Он хотел увидеть блеск металла, и свет факела помог ему.
С бесконечной осторожностью мальчик просунул руку в отверстие и нащупал что-то холодное и прочное. Схватив это, он извлёк наружу меч.
Лезвие было из того же сплава, что и сокровище Лугейда. Не тронутое временем, прямое и гладкое, как будто только что выкованное, оно ответило на свет факелов радугой отблесков. Большая тусклая жемчужина украшала витую рукоять. Мирддин протянул меч друиду и начал торопливо забрасывать землёй отверстие.
— Его нужно спрятать, — тяжело дыша, проговорил он.
— Оттуда, — не поворачивая головы, он кивнул в сторону, — за нами следят.
Он услышал свистящее дыхание Лугейда.
— Возьми его, мальчик, и иди! Оставь мне свет. Я закопаю могилу. Но этим рисковать нельзя!
Он отдал меч Мирддину, и мальчик снова взял его. Ему хотелось завернуть лезвие в плащ: оно сверкало ярче факелов.
Держа оружие перед собой, он побежал к хижине. И так остро ощущалось чьё-то присутствие, что он ежесекундно ожидал оклика. Может быть, это какой-то бродячий горец или даже саксонский разведчик. А этот меч — настолько ценная добыча, что вполне оправдывает нападение. И в то же время Мирддин знал, что за ним следит не обычный враг.
Убегая с факелами, он не опустил дверной занавес. И теперь огонь в хижине указывал ему путь.
Мирддин был в десяти шагах от двери, когда от ближайшего камня отделилась фигура и направилась к нему. Мальчик повернулся лицом к привидению. Рукоять меча сама легла в руку, как будто оружие было специально выковано для него. Меч был гораздо длиннее римских, которые он видел в войске Амброзиуса.
