Райдо Витич - Зелёный патруль
Капитан провел новенького по этажу, поднял на лифте выше и первое, что сделал, выйдя из кабинки, взял из ниши рядом с ней пластиковый лист. Сунул его мужчине:
— План здания. Ознакомься на досуге.
— А если сбежать захочу, — качнул пластиком Чиж.
— Куда? Зачем? Из здания? Пожалуйста. Из подразделения? Вперед. Только без дела со скуки не засохнешь?
— Обратно, к себе.
— Не получится. Ты восьмерка, то есть, в своем времени уже погиб. Больше тридцати одного дня проведенных во времена до твоей «гибели» грозят тебе эффектом Плацева.
— Конкретней можно?
— Можно: мумификация.
Чиж присвистнул.
— Быстро?
— От двух месяцев до года. В зависимости от удаленности от времени гибели. Чем дальше, тем быстрее.
— Это только восьмерок касается или вас тоже.
— Нас тоже, но иначе. Обратный эффект и длительный. Мы не стареем в толще веков, а молодеем.
— Это почему так?
— К нашим ученым обратись. Я в своем деле мастер.
— Но…
— Вопросов у тебя, гора и маленький горный хребет, — глянул на него с укором Иван. — Постепенно инфу набирать не пытался? Каша в голове не беспокоит?
— Нет каши.
— Да? — окинул его подозрительным взглядом. — А что есть? Недоверие? Хорошо. В начале проекта наши основали базу в районе палеозоя. Удобно. Но через пять лет стало ясно, что девяносто процентов первопоселенцев помолодели на десять лет минимум. Мужчины перестали бриться, женщины отметили уменьшение грудных желез. Дальше, больше. Вернулись подростки с мозгами и уровнем развития состоявшихся личностей. Дома нагнали свой возраст почти мгновенно. Что к чему, изучают до сих пор. Выдвинули теорию зеркального эффекта, связанного с равноудаленностью от зеро: если родился в три тысячи восемьсот двадцатом году, то и гулять можешь от минус это число, до плюс, а вот в три тысячи восемьсот двадцать первый год до нашей эры уже ни-ни. Начинает эффект Плацева действовать. Это один из проектов исследования влияния времени и пространства на живой организм. Этих проектов у них на миллион лет вперед и назад, так что не скучают и нам не дают.
— Интересно.
— Очень, — заверил, но в голосе нотка сарказма проскользнула.
— Вы не согласны?
— Года через два-три у тебя особого интереса и удивления ничего уже не вызовет. Рутина это все.
Свернул в какой раз налево и толкнул дверь в небольшой коридорчик, а за ним огромное помещение — спортивное поле.
— Слева бассейн, справа тренажерный зал, прямо вход на стрельбы. Наша раздевалка по лестнице вверх. Видишь? С зеленым лабиринтом на дверях.
И подтолкнул Чижова к дверям справа. Там еще один коридорчик и холл с широкой лестницей вниз:
— Там столовая, досуговый центр.
— По деньгам как?
— По чему?… А-а, дензнаки. У тебя будет жетон. Ты на полном обеспечении федерации, патрульный. Полном.
Неплохо, — оценил Николай.
Еще один коридор, другой. Одна дверь была приоткрыта и слышался голос. Мужчина притормозил, прислушиваясь, о чем там речь.
— …при потери потенциала осциллирование в живой системе прекращается осциллятор сворачивается в тор, а живая система начинает быстро стареть и умирает…
"Это не о том ли, что мне капитан говорил?" — подумал Николай и обратился к Ивану:
— Извините, товарищ капитан, это что? Лаборатория времени, да?
— Лекционная для старших классов.
И видя как ухо Чижа тянется к аудитории, хмыкнул:
— Понял. Не хватает вводного материала по квантовой физике и торсионным полям. Хорошо, просвещайтесь, рядовой. Только никуда не уходи! — палец выставил. — Мне еще тебе твою комнату надо показать и место прибытия завтра.
— Не уйду, — заверил тот, мысленно уже нырнув на лекцию.
Иван взял «пулю» у своего жетона и, надавив на основание, выпустил луч света прямо в глаза мужчины. Тот отпрянул поморщившись.
— Все, свободен, — подтолкнул его Иван к лекционной. — Слушай дядю… заглянул, кто там преподает. — Чеснокова! — хлопнул по плечу, вталкивая Чижа в помещение.
А сам пошел ему за жетоном. Снимок радужки и физиономии при нем, отпечатков большого пальца выше головы во всех документах — что еще надо? Действительно, зачем парня за ерундой гонять — пусть делом занимается, уровень своих знаний повышает.
Но присмотреть за ним надо. Мало ли, новенький все-таки, восьмерка.
Нажал на наушник и на капсюль:
— Сван? Я тебе файлы с видом нашего нового напарника выслал, он сейчас в пятой аудитории лекцию Чеснокова слушает. Присмотри.
Вечером Сван пришел с визитом вежливости к Стасе, фруктов принес. Сел, больную ногу на соседний стул положив, начал чистить женщине апельсин и рассказывать:
— Прикинь, сестренка, новенький всерьез слушал про фотоны, торсионные поля, квазары, теорию относительности и квадратуры мировых констант. У меня уши повяли через пять минут, а ему хоть бы что. Говорю: "пацан, ты жив? Понял что-нибудь?" А тот мне: " все понял, братка — мир вокруг абсолютен, но для себя лично относителен, как мы для него относительны, но для себя абсолютны. А каждое абсолютное, относительно внутри". Во, выдал!
— А как он вообще? Что думаешь, сработаемся? — оторвалась от персика Стася.
— Да-аа… кто его знает, вроде ничего пацан. Но это в деле смотреть надо.
— Дел у нас в ближайшие две недели не предвидется. Нас не выпустят пока в норму не придем, и новеньких в карантине как раз две недели продержат.
— Это да, — согласился. Кинул женщине очищенный апельсин. Себе чистить стал.
— Кто еще в пополнении, знаешь?
— Один молодой совсем, видел сегодня. В прививочный Чижа отводил и этого встретил. На жетоне наша группа.
— Восьмерка?
— Нет, девятка. Аким зовут.
— Познакомились?
— Нет. Завтра встреча века в тренажерном зале. Там весь состав и увидим. Кстати, ты как? Слышал, ахово? Чего так? Вроде спаяли, слатали, что не получилось?
— Кто ж их знает? У медиков как у физиков спрашивать — терминологией замучают, голову задурят.
— Снова тканевой синтез делали?
— Хуже — контроллер стабилизатор впрыснули. Ладно отпустили.
— Уже плюс, — согласился. — Тебе витаминный напиток в постель или ну его?
— Ну его, — отмахнулась — апельсина хватит.
В дверь деликатно постучали. Сван уже коснувшийся зубами сочной мякоти, замер, вопросительно на Стасю уставившись. Та неопределенную мордочку скорчила, на панель нажала, открывая дверь.
В комнату робко прошел Чиж с двумя пакетами наперевес. В одном апельсины, в другом персики. Стася хмыкнула — цитрусово-персиковая диета никак у нее наметилась.
