Филип Фармер - Гоблин осатаневший
Поэтому Док обратился к молодым людям сразу, как те вошли, и без всяких выкрутасов под норвежский акцент.
Те долгое мгновение молча пялились на Калибана. Но вскоре опомнились. Коббс слегка нахмурился, зато Барбара выдала восхитительнейшую из своих улыбок.
— Я так рада! — воскликнула она восторженно, только что не распахивая объятий. — Так рада! Я думала, что все вы погибли, когда бесследно исчезли в этой ужасной дыре! А как остальные? Неужели они…
— Все в порядке, — сообщил Калибан. — Вас не затруднит прямо сейчас подняться ко мне в комнату? Боюсь, необходимо кое-что прояснить. Безотлагательно.
— Может, все-таки лучше утром? — усомнился Коббс. — Мы зверски устали. Не без причин, как вы сами хорошо понимаете.
— Думаю, что любопытство просто-напросто не даст вам сомкнуть глаз, — настаивал Док. — Вы могли увидеть там кое-что такое, чего, по общему мнению, не существует в природе. Например, Ивольди. Разве я не…
— Давай все же сходим с ним, дорогой! — перебила Барбара, мягко коснувшись нежными пальчиками плеча спутника. — Он абсолютно прав! А кстати, отчего это вы вырядились, словно ветхий старец? Я буквально помираю от любопытства. Здесь скрывается какая-то мрачная тайна. Мне действительно не дадут уснуть мысли об этом. Пожалуй, мне вообще не уснуть, пока этот безумный старикашка, этот осатаневший гоблин преспокойно разгуливает себе на свободе.
— Осатаневший гоблин, — повторил Док. — Неплохая формулировка. Хлесткая и, что характерно, весьма точная. Прошу вас следовать за мной.
И он повернулся к лестнице, не оставляя собеседникам выбора.
Они послушно следовали за Доком, пока возле самой двери не разглядели Пончо и Берни.
— Кто это? — напрягся было Коббс и тут же, сообразив, присвистнул. — Ничего себе маскировочка! Однако длину рук, характерный нос и рот так не скроешь. Думаю, я опознал бы вас при любых обстоятельствах, даже в толпе.
Калибан распахнул дверь и, пропустив всех перед собой, тщательно заперся изнутри. Затем вставил какую-то штуковину в маленькую коробочку над косяком. Берни тем временем успел смотать пленку из мигающей напротив фотокамеры.
— Как насчет пропустить по глоточку? Для бодрости, — предложил Пончо. — Чтобы веселее встретить восход солнца. Я уж думал, никогда его больше не увижу.
Все разобрали по стаканчику бренди — кроме Калибана, который потреблял алкоголь, только если этого настоятельно требовал очередной маскарадный костюм.
— Тогда с вас тост, Док, — заметил Пончо, раскурив длинную кубинскую сигару. — Ну, то есть вам слово, хотел я сказать. Если угодно, конечно.
Берни скорбно вздохнул. Вильерс и Коббс устроились с выпивкой напротив Калибана.
— Были какие-нибудь проблемы на обратном пути? — вежливо поинтересовался Док.
— Нет, — ответил Коббс. — Никаких. Просто прогулялись по коридорам. Все было тихо, как на кладбище.
— И трупов не меньше… — Барбару передернуло.
— Надеюсь, вам не пришло в голову будоражить местную полицию с утра пораньше? — заметил Док. — Впрочем, у вас на это не было времени. Однако добрались вы весьма скоро.
Коббс пояснил, что спускались они с горы напрямик, минуя долгий дорожный серпантин. Они не знали, что такое здесь затевается, да и знать не желали. Краткое интервью с Ивольди произвело на молодых людей неизгладимое впечатление. Этот "гоблин осатаневший", как окрестила его Барбара, это подлинное воплощение нечистого здорово напугало обоих. Они считали, что окажутся в полной безопасности лишь после того, как снова доберутся до родных берегов.
— А все же, что именно вы там надеялись выкопать? — поинтересовался Док.
— Несколько лет назад, когда мы приехали сюда на каникулы, до нас дошли слухи о камне с некими загадочными письменами, будто бы случайно отрытом пастушьей собакой. Нас это весьма заинтриговало, мы отправились к месту находки и обнаружили плиту с древними рунами, которые во времена оно высек в камне некий германский трибун по имени — вы станете смеяться! — Ивольди. Где-то между шестым и девятым веками от Рождества Христова. Мы порыскали вокруг да около и наткнулись на следы древнего поселения. С тех пор регулярно проводили здесь свои каникулы, ни на минуту не выпуская из рук лопаты. Нынче же у нас большой академический отпуск.
Калибан снова сделал мысленную помету: не забыть бы проверить все эти россказни.
Ему были вполне понятны опасения молодых англичан. Но ведь если им достанет духу предать огласке то, что довелось повидать в подземных лабиринтах, они затмят своей известностью самого Шлимана. Все, что для этого требуется, — натравить на замок немецкую полицию. Тогда даже всемогущему Ивольди придется зарыться поглубже в свои подземные норы.
С другой стороны, у археологов имелись вполне резонные основания считать местную полицию коррумпированной, скупленной на корню тем же Ивольди.
В ответ на следующий вопрос Коббс поведал, что, когда они покидали замок, вертолеты все еще стояли поблизости. И что кое-кто из штурмового отряда, по-видимому, все же уцелел — наверное, кто-то как раз из той отделившейся группы, отметил про себя Калибан. Спускаясь в деревню, Коббс видел ниже по склону несколько сигаретных огоньков. Маловероятно, что они принадлежали каким-то деревенским ротозеям, любителям прогулок ни свет ни заря.
— Прошу вас гостиницу пока что не покидать. По крайней мере, сегодня, — сказал Док. — Если кто-то из нападавших находится сейчас в деревне, мне понадобится ваша помощь в опознании.
— И что вы собираетесь с ними делать? — спросил Коббс.
Калибан не ответил. Он уставился на англичанина во всю силу своих серо-зеленых в желтую крапинку глаз. Коббс ответил ему невозмутимым взглядом едва ли не равной мощи. Калибан, обладавший способностями гипнотизера, многих повергал таким образом в сомнамбулическое состояние. Но не Коббса — тот оказался орешком потверже.
Барбара Вильерс, умудрившаяся вопреки всем перенесенным тяготам и лишениям сохранить блеск и очарование, решительно объявила:
— Я остаюсь, если вы полагаете, что это поможет хоть чем-то.
— Барби! — возмутился Коббс. — Снова ты пренебрегаешь моим мнением! В конце концов, помолвлены мы или нет? Ведь мы договорились уже, кто из нас будет главой семьи.
— Никакой семьи пока что нет!
— Потрясающе! — восхитился Пончо, облизываясь на красавицу, как голодная обезьяна.
Коббс презрительно покосился на сластолюбца.
— Здравый смысл велит мне убираться отсюда как можно скорее, буквально тотчас же. Только не подумайте, что я труса праздную. Если моя невеста настаивает на своем — пожалуйста, буду вести себя по-дурацки и я. Мы оба остаемся. Но только на время, необходимое для ваших сомнительных попыток опознать незваных посетителей замка.
