Виталий Сертаков - Пленники Пограничья
— Уже твой сын будет просто человек, — подвел итог Лукас.
…Хватаясь за ручки на стенах грузовика, Валька переваривал потоки информации. Почти все время они катились под уклон, и становилось все теплее. Наконец, наступил момент, когда Маркус отпер заднюю дверь. Моргая и потирая глаза, Старший спрыгнул в густую траву.
Выпас…
Все оказалось именно так, как он ожидал, и все равно у Вальки застрял в горле ком. Несколько секунд он не мог пошевелиться, просто озирался и втягивал ноздрями терпкий животный запах.
Впрочем, трава здесь тоже пахла совсем не так, как дома. Старший уже догадался, что выпас находится где-то в тропиках; вероятно даже, что здешние травы никогда не покрывались снегом, а здешняя вода никогда не превращалась в лед. Ему на руку немедленно уселось летучее насекомое абсолютно незнакомой породы, сантиметров трех в длину, с крапчатыми зелеными крыльями. Валька стряхнул неведомого жука и тут же увидел над головой цветок. Очень похож на колокольчик, только в сто раз больше, и пахнет, словно разлили флакон с духами…
Восемь Эхусов отдыхали посреди ровной, присыпанной свежим сеном поляны. Издалека они смотрелись, как инопланетные слоны, собравшиеся у водопоя. Там, вдали, действительно имелся водопой, проточная вода непрерывно журчала в широком желобе, затем скапливалась в озерце с бетонированным дном и уходила в подземную трубу. Размерами поляна не превышала половины футбольного поля, посреди нее кое-где росли крупные деревья с голыми стволами, а на высоте десятка метров была растянута маскировочная сеть. Сеть крепилась в кронах деревьев и покрывала выпас клетчатой тенью, пропуская к земле мириады острых солнечных лучей.
Грузовик въехал через железные ворота, и створки тут же почти бесшумно задвинулись. Позади, за воротами, Старший успел заметить узкий тенистый проезд меж двух рядов колючей проволоки и смуглое лицо в амбразуре дота. Стена, огибавшая выпас, поднималась на десятиметровую высоту, а снаружи к ней почти вплотную подступали скалы. Скорее всего, Эхусы паслись в жерле вулкана, потухшего пару миллионов лет назад. Изнутри ограду увивали зеленые побеги плюща, а на ее кромке поблескивали провода и шашечки изоляторов. Вдоль ограды по кругу бежала веселая песчаная дорожка. Непосредственно от выпаса проезжую часть отделяла еще одна ограда из клубящихся колючих ежей. Грузовик уперся бампером в калитку. Над выпасом висела неестественная, звенящая тишина.
Чуть слышно шелестели растяжки огромной маскировочной сети, шептал ветер в кронах, и жужжали мухи над свежим мясом.
Семь коричневых, бочкообразных туш, подогнув волосатые конечности, лениво переваривали пищу. По краю поляны трактор оставил три плоские прицепные платформы на колесах; на одной грудой были навалены фрукты, на другой — прессованная зеленая трава, а от третьей платформы заметно несло гнилью. Там Эхусов ждали туши забитых свиней, целиком, с клыкастыми головами и грязными копытами.
Внезапно в десятке метров соломенная подстилка зашевелилась, и оказалось, что это вовсе не подстилка, а спина еще одного гигантского «хамелеона». Эхус легко разогнул мохнатые колонны ног, обнажил бородавчатое брюхо нежного, почти сливочного цвета и направился к людям. Маркус своим ключом открыл узкую калитку в изгороди и поманил Старшего за собой. Лукас тоже протиснулся в щель.
Двое мужчин протянули руки и гладили бледно-розовую «бороду» огромной черепахи. «Борода», скорее похожая на виноградные гроздья, росла у Эхуса со всех сторон по краю туловища. Зверь слегка переступал с ноги на ногу, чешуйчатая спина непрерывно шевелилась. Невозможно было понять, узнал он своих хозяев или нет, нравятся ему касания рук или он просто проявляет вежливость…
Старший глядел, не в силах оторваться. Он не сразу заметил, что на поле находились еще люди. Два пастуха работали на маленьком тракторе с прицепным орудием, напоминающим сеялку. Сейчас они просто собирали мусор. Закончив круг, подошли поздороваться. С Маркусом оба обнялись, Валентину серьезно пожали руку, а Лукасу только кивнули.
Старший удивился. Эти двое тоже не выглядели юнцами и несли в себе признак иной человеческой породы. Мужчина и женщина, оба статные, с длинными, загрубевшими руками и коротким ежиком темных волос. За ухом у каждого подрагивали связные офхолдеры. Ни южной смуглой кожи, ни черных горящих глаз. Про себя Старший решил, что после обязательно докопается до истины, насчет истинной национальности атлантов…
Пастухи перекинулись с Маркусом несколькими фразами на чужом языке. Лукас уселся на краю поля и достал из кармана газету.
— Пошли, он там, я хочу, чтобы ты начал с этого, — Маркус указал на крайнего слева Эхуса.
Пастух проводил их к черепахе и приказал ей открыть пазуху. Валька хотел осторожно заглянуть внутрь, но навстречу с такой силой пахнуло кислым теплом, что он отшатнулся. Когда-то он уже имел счастье наблюдать, как Эхус реанимировал любовницу Лукаса, но тогда было темно и холодно, и от страха он почти ничего не запомнил.
— Может быть, не стоит? — без тени улыбки спросил Маркус.
— Все нормально, — отмахнулся Старший.
Про себя он решил, что не просто посмотрит одним глазком, но будет здесь находиться столько, сколько понадобится, чтобы пропало отвращение. Если понадобится, он заночует на поляне, в компании зверей, или будет неделю убирать за ними навоз. Он изо всех сил стыдил себя! Вот ведь тюфяк, собрался строить выпас в России, собрался людей там спасать, а страшно заглянуть внутрь пазухи…
Саму черепаху он нисколечко не боялся, хотя эта даже внешне не походила на «его» Эхуса, в котором Валька носился по саянской тайге. Местная была помоложе, чуть покороче и имела более яркую чешую. Вальку так и тянуло выпросить у пастуха офхолдер, прицепить его к уху и отдать черепахе парочку команд. Хотелось настолько, что живот начало сводить, точно не пил целый день — и вдруг увидел запотевший стакан с квасом… Он даже сам испугался своих желаний, а Маркус, внимательно наблюдавший за ним, что-то заметил.
— Они тоже чуют тебя, — заметил атлант. — Чуют кормильца. Каждый из них так и ждет, чтобы ты улегся в пазуху…
Старшего передернуло от этих слов, и опять он себя мысленно выругал. Он сам согласился, подписал договор, получил уйму денег, а теперь трусит, как последняя девчонка! Он сделал несколько вдохов и выдохов, покосился на темноволосого пастуха, но тот стоял, как изваяние, и никуда не торопился.
«Ну конечно, — сказал себе Старший. — Куда ему спешить? Триста лет тут махал граблями на свежем воздухе и еще столько же проживет…»
