Роман Караваев - Недалеко от Земли
– К старту готовы, – сказала Тараоки.
Боря Калмыков, замещавший Ли на посту руководителя полетов, хмыкнул и выразительно постучал по циферблату часов. Потом считал показания приборов на центральном пульте, слегка помедлил и, наконец, произнес:
– Старт разрешаю.
– Секунду, – сказал Слава. – Вивьен, пожалуйста, замени дальность на пятьсот единиц... И вот еще что – будем прыгать без промежуточных остановок. Все объяснения потом. Приступайте.
Тараоки пожала плечами и молниеносно отстучала на клавиатуре новую вводную, затем оглянулась на Ли. Слава молча кивнул.
– Поехали, – произнесла Вивьен традиционную фразу и нажала на «Старт».
Свет в плафонах судорожно мигнул и взорвался разноцветными искрами, экраны потеряли четкие очертания, а поверхность пола поехала вбок. У всех четверых астронавтов возникло абсолютно одинаковое ощущение, будто их выворачивают наизнанку. Словно кто-то большой и обладающий неуемной силой мягко ухватил изнутри за основание затылка и настойчиво повлек в самые недра организма, куда-то в район солнечного сплетения, сминая внешнюю оболочку и проваливая тело в самое себя, как коллапсирующую звезду, а потом взял, да и дернул обратно, резко выворачивая тыльной стороной.
Четверка шумно вздохнула.
– Ну, ничего себе... – только и смог сказать Бородин. – Охре-ен-н-ительное ощущение!
Ли с хрустом наклонил голову сначала влево, а потом вправо. Терехов ожесточенно терзал свой нос, как будто удерживался от чихания. А Тараоки молча смотрела на экран, с которого с большим недоумением взирал на них Боря Калмыков.
– В чем дело, ребята? – спросил Боря. – Неполадки? Мне показалось, у вас небольшая заминка.
В этот момент его окликнули, и он повернулся, чтобы выслушать сообщение оператора. Потом вновь обратился к экрану с еще более озадаченным выражением лица.
– Приборы зарегистрировали выпадение «ПП» из стартовых координат на две десятитысячных доли секунды... Вы что уже прыгнули?
– Да как тебе сказать, – помедлил Слава. – Судя по ощущениям – скорее да, чем нет.
– И что это было?
– Состояние резиновой перчатки, которую снимают с руки.
Боря хмыкнул.
– Сочувствую. Будете зачехляться?
– Нет. Попробуем еще раз. В другом режиме.
– Добро.
Ли оглядел товарищей:
– Вы как?
Все молча кивнули.
– Начинаем второй раунд, – сказал Слава. – Вивьен, дальность – двести восемь и восемь десятых. Подойдем к рубежу вплотную и посмотрим, что получится. А там – по обстоятельствам.
Тараоки опять пробежалась пальцами по клавиатуре, меняя полетные параметры. Потом изящно приподняла руку, взглянула на пультовый дисплей и мягко коснулась стартовой кнопки.
– Готова.
– Не слишком увлекайтесь, – произнесло изображение Калмыкова. – Ждем вас с трофеями.
– Поехали, – сказал Слава, и Вивьен завершила движение, вдавив кнопку.
Мигнули световые плоскости, поплыл интерьер, снова перехватило дыхание, и все застыли, впившись в ходовой экран.
Перед ними простиралось межзвездное пространство. Картинка была необычайной глубины и чистоты и, казалось, достаточно протянуть руку, и пара ярких звезд окажется у тебя на ладони. Невероятно, но их мерцание проникало в самые глубины сознания, вызывая жгучее желание немедленно что-то предпринять для того, чтобы оказаться там, рядом с ними, и взглянуть уже оттуда, с новых горизонтов, на многовековую колыбель человечества, на Солнце, давшее жизнь их предкам на маленькой зеленой планете.
– Да-а-а, – потрясенно протянул Бородин. – Вот где «Хаббл»-то вывешивать надо! Никакого тебе планетарного мусора.
– Ты, Андрей, сильно-то не расстраивайся, – пробормотал Ли, тоже переживая неведомые ранее ощущения. – Скоро здесь этих «Хабблов» будет столько, что не протолкнуться.
– Почему здесь? – рассеянно спросил Бородин.
– Потому что дальше нас пока не пускают, – хмуро ответил Слава. – Или все-таки пропустят? В режиме обычного полета... А? Что вы думаете по этому поводу, друзья мои?
– Если идти на обычной тяге, – сказала Тараоки, – то в пару часов не уложимся. Все-таки две десятых астрономической единицы. Считаю, что не стоит зря тратить времени.
– С точки зрения биологии, – уставившись в потолок, пробурчал доктор Терехов, – условия прокола пространства более экстремальны и необычны для человеческого организма, чем полет в нормальном режиме. И если уж нам не преодолеть Сферу в прыжке, то стандартным путем и пытаться нечего.
– А если попробовать прорваться по касательной? – задал Слава риторический вопрос.
До сих пор молчавший и что-то обдумывавший Бородин искоса глянул на него и разразился тирадой, исполненной сарказма. Опешившие от неожиданности члены экипажа услышали много интересного об общих заблуждениях всего человечества в целом и данного конкретного коллектива в частности.
Во-первых, говорил Бородин, с чего это вы решили, что всё обстоит именно так, как нам кажется? Вовсе не факт, что этот мыльный пузырь, мнящийся несокрушимой твердыней, нельзя преодолеть. Только это надо делать не с наскока, а предварительно подумав, причем хорошенько подумав. А то опять получится могучий проект типа поворота северных рек вспять или попытки взрыва водородной бомбы мощностью в сто мегатонн. Опасный эксперимент с, возможно, необратимыми последствиями. Заблуждения человечества очень дорого стоят и обходятся колоссальными жертвами. Мало вам чуть не разразившейся экологической катастрофы или продырявленного озонового слоя. Слава Богу, на Земле дело обошлось. А здесь? Может, Сфера – это естественная защита планет от какой-то неведомой нам напасти. А мы – кувалдой по стенке, отделяющей нас от стада разъяренных мамонтов.
Во-вторых, Сфера – понятие чисто теоретическое. И даже не теоретическое, а скорее геометрическое. Махрово человеческое восприятие доселе неведомого явления, для описания которого пока не существует сколько-нибудь серьезного математического аппарата и уж тем более физической модели. Вполне возможно, что это, например, частный случай из области теории гравитации, описывающей поведение пространства вблизи больших тяготеющих масс, каковой и является Солнечная система в целом. Чем не безумная теория? Искривленная зона континуума, так сказать. Или, например, изменение свойств вакуума при переходе из планетарной околозвездной области в межзвездное пространство. Что, в конце концов, мы знаем об этом? А может быть, это просто уникальное природное образование. А мы – Сфера, Сфера! Это же не опушка, которую можно объехать на кривой кобыле. Если не получилось в лоб, то где гарантия, что получится по касательной? Будем носиться по кругу до полного удовлетворения. «Нам нет преград ни в море, ни на суше»! Апофеоз человеческого высокомерия!
