Джордж Локхард - Восход Чёрного Солнца (Диктаторы - 1)
меня прочнее цепей. Вечное противоречие: тот, кто посвятит свою
жизнь достижению свободы для всех, сознательно отказывает себе в
ней. Ибо становится служителем своего дела...
В мрачных размышлениях и делах прошла ещё неделя, и по почти
спокойному Арнору прокатилась весть об возвращении Минаса
Аннутирита. Люди уже смотрели на меня злорадно, предвкушая мой
череп на копье своего героя...
***
Мы встретились на поляне в лесу, среди огромных деревьев. Я, и мои
враги.
-Ну, здравствуй, Крафт - спокойно сказал я, глядя в глаза грифону.
Крафт мрачно ответил:
-Я ошибся тогда, узнав, кто ты такой. Надо было убить сразу.
Милосердие привело только к ужасу.
-Крафт, лишь благодаря тебе я сейчас не убиваю вас тысячами. Вся
моя ненависть собрана в точку, и вся направленна на тебя. Ты породил
тот ужас, о котором говоришь.
Он вздрогнул, и посмотрел на молчавшего Минаса. Эльф кивнул, и
они бросились на меня. Я дал им проткнуть себя копьём насквозь,
ощущая сладкую боль от прикосновения металла. Грифон и эльф в
ужасе смотрели, как я вытащил копьё из сердца, и как оружие
испарилось в мощном импульсе энергии.
-Эльф Минас Аннутирит. Я убиваю тебя во имя всех тех невинных
жертв, кто принял смерть от твоей руки, и чья кровь взывает к
отмщению. Прости меня, и прощай. - тихо произнёс я, расправляя
крылья.
По ним проскочили две молнии, и сорвались с рогов, испепелив
воина за одно мгновение. Крафт страшно закричал, и бросился прямо
на меня. Я остановил его в прыжке, и внимательно рассмотрел. Грифон
был великолепен. Почти с меня размером, он весь переливался
бело-золотым блеском, а львиное тело было налито мускулами. На
гордой орлиной голове застыло выражение ненависти и горя.
Я не стал ждать, пока пройдёт срок заклятия, и запустил план,
задуманный ещё пять лет назад. Это было последнее, что я ещё хотел
совершить из мести. И как хотел, о боги!
Мгновение - и мы сидели за столом. Я, и мои подданые - орки, люди,
эльфы... Не иллюзия - это и правда был пир, подготовленный моим
искусством неделю назад. Все пирующие были околдованы, они
веселились, наливая друг другу, и смеясь. Я, король, гордо сидел на
троне, с полурасправленными крыльями, и смотрел. Минут через десять
я нарушил своё молчание.
-Привести пленных! - и от почти совсем забытой ненависти душа моя
получила страшные раны.
Их привели - скованных в одну цепь эльфов и людей. В конце шёл
Крафт, и плакал. Я взмахнул крыльями, и наступила мёртвая тишина.
Грифон поднял голову, и гордо спросил:
-Теперь ты удовлетворил своё жалкое самолюбие, дракон?
-Нет, Крафт. Ты ещё не понял, что тогда чувствовал я. Ты не видел
головы своего отца.
Крафт усмехнулся, стараясь гордо смотреть мне в глаза.
-Мой отец погиб на войне, дракон. Даже тебе, с твоей демонической
силой, никогда не удастся осквернить его память!
Я горько усмехнулся.
-Не надо считать меня столь недостойным, Крафт. Мир твоему отцу.
С этими словами я поднял за перья окровавленную голову Игла, с
погасшими глазами, и с наслаждением услышал страшный вопль моего
врага.
-Да, Крафт, да... Почувствуй это сам!!! - от ярости я едва взял себя в
руки.
Но неожиданно грифон, который упал было на колени от боли, встал,
и посмотрел мне в глаза. Он дрожал, но голос его был твёрд.
-Ты говорил, что не понимаешь, почему я называю тебя силой Тьмы.
Знай, дракон - потому что ты неспособен на милосердие. За шесть лет
ты не понял ничего, и смог только убить невинного, с целью причинить
боль мне!
Я долго молчал, глядя на своего вечного врага. Крафт плакал, но на
лице его было столь гордое выражение, что я невольно восхитился. Он
действительно был героем, этот грифон. И всё же он убил моего отца в
спину.
-Крафт, ты прав. Я хотел причинить тебе боль. И я сделал это, враг
мой. Ибо только так мог ты осознать, что чувствует ТВОЙ враг, будучи
побеждённым. Теперь ты знаешь, ЧТО я ощутил, увидев голову свого
отца. И я уверен - более ты никогда не сможешь так поступать. Я дал
тебе силы, и сделал более достойным, чем ты был, грифон. Более ты
никогда не сможешь убить в спину.
Крафт с яростью вскричал:
-И это стоило жизни моему сыну?!
-Нет. Это стоило жизни моему отцу.
Я протянул руку к небу, и в неё ударила молния. Вспышка заставила
всех зажмуриться, а когда они открыли глаза, то в центре двора стоял
Игл, и потрясённо озирался.
-Отец!!!
-Сын! Ты жив!
Грифоны обнялись, а по лицу моему скатилась слеза. Тогда, шесть
лет назад, смерть моего отца не была иллюзией...
Крафт поднял голову, он плакал.
-Ты...ты...
-Да. Я способен на милосердие, Крафт. Я отринул месть, не оставив в
сердце места для неё. Надеюсь, ты поймёшь.
Оба грифона испарились во вспышке красного огня, и Сила дала мне
знать, что они возникли в километре от замка. Я вздохнул. Повинуясь
взмаху моей руки, с пленников упали цепи, а с пирующих - магическая
пелена. Эльфы, люди, и орки - все они в ужасе сгрудились кучей в
центре двора, наблюдая за мной. А я улыбнулся.
-Чтож, моя месть завершена. Никогда нельзя искупить смерть, но
убить за это - даже худшее преступление. Теперь вы все знаете, что я
действительно хотел только мира. Посмотрите на себя, АРНОРЦЫ.
Посмотрите, и увидете, что более не разные рассы. Вы теперь - одно,
ибо перед лицом смерти жизнь побеждает. А разум, берущий своё
начало от жизни - разум не признаёт оболочек, он смотрит на личность.
Идите, и помните мои слова.
Все они разом испарились, а я печально вернулся в свои покои, и
предался размышлениям.
Сегодня я исполнил клятву.
Сегодня я убил.
Сегодня я добился единства, хоть на миг.
Сегодня я УБИЛ!!!
И хоть я убил врага, но я МОГ не убить его. Я мог создать иллюзию, как
я поступил с Иглом... О боги...
Я понял, что ХОТЕЛ убить Минаса. Он стал для меня моим Турином,
моим символом Врага и Убийцы. И это поразило меня до глубины души.
Я всё ещё мог желать смерть. Я ТОЖЕ был убийцей!
Неожиданно пришла ярость.
-Почему я должен жертвовать своей жизнью ради других?! - крик мой
заставил задрожать стены.
-Почему я не могу просто жить, наслаждаясь знанием, и своей силой,
как делают все?!
Долго затем я стоял, тяжело дыша, и хлестал себя хвостом. Зачем
мне это? Я завершил месть. Память моего отца и матери более не
проклята, ибо даже самые ярые враги мои не смогут назвать меня
неблагородным. Все мои идеалы - наивные метания мечтателя, далёкого
