Джо Холдеман - Миры обетованные
Я допустила серьезную ошибку, решив прокатиться на подземке одна, без сопровождения кого-либо из местных. Я никогда не умела хорошо читать карты, поэтому карта подземки была мне понятна не более, чем наскальные письмена майя. Так вот, я села в поезд на верхней станции, тогда как садиться надо было на нижней; и поезд умчал меня вместо юга на север. Кончилось тем, что я очутилась На 195-й улице, а это место с жуткой репутацией, там нам и днем не велено появляться. Я вышла из вагона, но не стала подниматься наверх. И все равно натерпелась страху. Это несмотря на то, что на платформе дежурила пара полицейских. Меня испугали великолепно одетые, под одеждой угадывались горы мышц, молодые люди, что слонялись неподалеку от меня как бы безо всякого дела и тем не менее не отрывали от меня глаз. А вокруг была беспросветная нищета и грязь. В ней копошились убогие калеки – похоже, неизлечимо больные или даже умирающие. Я знаю, что и городское, и федеральное правительства приняли социально-медицинские программы. Ни для кого тут, правда, не секрет, что больницы города переполнены и что невероятно трудно получить койку в родильном отделении, если только у тебя нет «лапы» в правительстве или в Конгрессе.
Все это было более чем странно. Я никогда не ощущала себя такой живой, никогда не чувствовала себя настолько человеком. И я уже скорблю о том, что через год мне придется оставить Землю. Я могла бы провести весь год – одна – в библиотеках и музеях Нью-Йорка и ни в чем толком не разобраться, ничего, по сути, не постигнуть. Через несколько месяцев для меня начнется отчаянная гонка «галопом по Европам» по Земному шару, семьдесят пять дней курса «Культура планеты». Затем я снова вернусь в Соединенные Штаты. Помимо того, программой предусмотрено посещение двух независимых штатов, если тамошние власти сочтут меня достаточно благонадежной и впустят на свои территории: в Неваду и Кетчикан. Невада слывет страной, которой правят индийская секта душителей и анархисты. Кетчикан представляет собой нечто среднее между расистским государством и сельскохозяйственной коммуной. И все время – учеба. Но по крайней мере работу над диссертацией можно отложить до возвращения в Нью-Йорк.
Я начала вести дневник. Так он у меня условно называется, но, по-моему, я безотчетно тяготею к какому-то другому жанру. Время летит стремительно. Я уже возненавидела свою писанину за то, что трачу на неё непозволительно много драгоценного времени. Но, с другой стороны, у меня накапливается такая масса впечатлений, что, боюсь, все их не сумею удержать в памяти.
Должна бежать. Передай мой самый сердечный привет Дэниелу, но сначала не забудь отломить от этого привета и себе кусочек, Квазимодо.
Марианна.* * *
Дэниел, милый!
Посылаю тебе весточку, чтоб ты знал, что со мной все в норме. Обо всем напишу поподробнее после того, как приведу в порядок свои первые впечатления.
Дело выглядит так, словно на год я дала обет воздержания – и все для того, чтобы осуществить здесь – свои блестящие планы. Большинство прибывших сюда из Миров, – ученые с университетских кафедр или аспиранты, за исключением двух девонитов и такой лакомой кобылки, как я. Понятно, что нью-йоркцы для нас – существа, иной планеты. Бедные… Но как у тебя обстоят дела? Проводишь ночи с этой обдирочной машиной из «Хмельной головы»? Одумайся, Дэн. Женщины её типа неизлечимо фригидны. Кроме того, у нас в Ново-Йорке они не бойцы: резко сдают, слабеют, попадая в поля с низкой гравитацией. Не злись! Ты полагаешь, что я не заметила, как ты пялился на нее, когда она кувыркалась на сцене, изящная, точно картошка в картофелечистке?
Нью-Йорк оказался таким, каким я представляла его по твоим рассказам. Но значительно богаче. Многогранней. Просто на некоторые вещи ты не обращал внимания: они само собой разумелись. Вот, монеты… Мои карманы всегда забиты монетками и поэтому раздуты. Дэн, кусай себе локти, представляя мои нынешние формы. Как ни пополняй их запас, они улетучиваются быстрее, чем я успеваю выяснить, где производится ближайший размен. О, эти жалкие алюминиевые кружочки. В одной половине города их за деньги не считают и не принимают, а в другой, когда дают сдачу, кассирши засыпают их тебе в карман лопатами.
Но я уже влюблена в Нью-Йорк. Каждый мой день здесь – сага, эпос! Утро начинается с занятий в университете. Я просыпаюсь – и мне уже жаль тратить время на учебу. Хотя, пока сидишь на лекциях – экономишь деньги. Как ни скромно я живу, но тех ста тысяч долларов, что Высокий Совет определил мне на год, едва ли хватит мне месяца на четыре. Правда, я имею все шансы неплохо подзаработать. На Бродвее. Ты ведь знаешь – благодаря стараниям Чарли кое-каким ремеслом я владею совсем неплохо.
Надеюсь, что тебе хорошо работается в Ново-Йорке; думаю, ты отбросил свой скептицизм и признал, что твоя работа чрезвычайно важна для Миров. Меня эта идея окрыляет, и я становлюсь немножечко сепаратисткой: проживем и отдельно от Земли. А может, на меня повлиял жуткий случай в нью-йоркской подземке – случайно заехала на 195-ю улицу. Чувствую, земного опыта мне ещё набираться и набираться.
Буду счастлива видеть тебя на планете. Как скоро ты намерен прилететь? Загляни в график работ, сообщи конкретную дату. Вероятно, в это время я буду за пределами США (если ты действительно скоро здесь появишься). Но любовь не знает преград, да? Так сказал Соломон.
Над моей кроватью висит твое фото, то, что тебе самому нравилось. На нем ты паришь… а другого тебя я вижу, когда ночью закрываю глаза. Тебя, конечно, мое признание вгонит в краску, но от второго «фото», поверь, есть и практическая польза.
Люблю.
Марианна.* * *
Чарли!
Пишу тебе, чтобы напомнить: я больше не живу в Ново-Йорке. Целый год я пробуду на Земле. Основная цель – учеба.
Мой адрес, указанный на конверте, будет действителен в течение всего года, хотя сама я, вероятно, отправлюсь в путешествие. Сейчас живу в милом старом Нью-Йорке. Этот город, признаться, – одно из самых странных мест, которое ты только можешь себе представить! У него есть что-то общее с Миром Девона времен вашего декаданса (почитай литературу, лентяй!). Отличие: Нью-Йорк почти весь состоит из зданий и дорог. А помнишь сценки, которые мы с тобой видели на Девоне? Здесь творится примерно то же, но как бы при другом освещении – небо в облаках. И такое впечатление, что через Нью-Йорк только что пронесся ураган.
Я наблюдала здесь солнце только однажды, в праздничный день – День Труда. Заводы, расположенные к югу от города, не работали, и небо не затягивали облака.
В моей памяти осталось солнце, которое стоит над твоим Миром. Самое яркое впечатление от дней, проведенных мною на Девоне. Но и над Землей солнце ещё проглянет.
