Роджер Желязны - Хрономастер
Темноволосый человек с оливковой кожей, в развевающемся одеянии жителя пустыни, со связанными за спиной руками.., у бронированной стены. Другой человек, в военной форме Урба, замер перед ним как раз в тот момент, когда собрался завязать пленнику глаза. Четверо солдат с ружьями стояли по стойке «вольно» в противоположном конце комнаты.
– Это же расстрел! – воскликнул Корда.
– Похоже на то, – согласилась Коломбина. Корда сделал несколько шагов и оказался на пороге, стараясь держаться подальше от тех, кто находился в помещении, чтобы его темпоральное поле их не активировало.
– Босс? Что ты делаешь? Ключ от мира находится в другом месте!
Корда осторожно вошел внутрь.
– Я не могу оставить этого человека здесь, они его расстреляют!
– Ну и что? – возразила Коломбина. – Может быть, он заслужил такой участи.
– Коломбина… – Корда даже застонал от возмущения.
– Прошу прощения, босс. – Голос, звучавший из ПЦП, был и в самом деле расстроенным.
Корда принялся внимательно изучать обстановку. Пленник находился совсем рядом с человеком, завязывавшим ему глаза. Значит, невозможно активировать одного, не оживив другого. К счастью, солдаты с ружьями были довольно далеко, в другом конце комнаты; если соблюдать осторожность, они там и останутся.
Впрочем, они же не из глины или пластика. Это живые люди; стоит принять не правильное решение, и один из них или даже несколько могут погибнуть.
Корда приблизился к пленнику, и, как только его время прикоснулось к паре, тот, что держал повязку, поднял руки, чтобы завершить прерванное движение.
– А ну-ка, замри на месте! – крикнул Корда, отчаянно блефуя. – Бластер направлен тебе как раз в сердце. Солдат напрягся, потом медленно повернул голову:
– Как ты сюда попал? Стража!
У пленника был не менее удивленный вид. Корда представил себе, что бы чувствовал он сам, если бы приготовился к смерти, а в следующее мгновение увидел перед собой пришедшего на выручку незнакомца.
– Твои стражники тебя не слышат, – сообщил Корда потрясенному офицеру, а потом, не отводя от него глаз, обратился к пленнику:
– Встаньте рядом со мной.
Тот подчинился с вполне объяснимой резвостью Сообразив, что Корда не вооружен, стражник бросился к своему ружью, прислоненному к стене. И, оказавшись за пределами темпорального поля Корды, замер на месте.
– Всемогущий Аллах! – воскликнул пленник. – Потрясающе! Вы волшебник? Я таких никогда не видел. Вас послал шейх Двистор, чтобы меня спасти?
Корда ухмыльнулся и покачал головой:
– Я не волшебник. Просто мне удалось воспользоваться неведением стражника. Если бы он не попытался на меня напасть, результат был бы таким же. Я сделал бы шаг назад, и стасис снова поглотил бы его – хотя выглядело бы это, наверное, не так живописно.
– Стасис? Снова? – Пленник явно не понимал, о чем идет речь. – Не думаю, что вы посланник Двистора. Тогда кто?
– Меня зовут Рене Корда, а это, – ответил он и показал на ПЦП, парящую возле своего плеча, – Коломбина. А вы кто такой?
– Я Тико Хиггинс с Аравии, – ответил молодой человек, с удивлением взглянув на ПЦП.
– Счастлив познакомиться с вами, мистер Хиггинс. Корда протянул руку. Поколебавшись всего одно короткое мгновение, Хиггинс уверенно ответил на рукопожатие, а потом низко поклонился.
– Я тоже рад с вами познакомиться, мистер Корда. – Он улыбнулся, его манеры перестали быть формальными, белые зубы сверкнули в черной бороде. – По правде говоря, я даже больше чем просто «рад» – я счастлив! Если бы вы пришли чуть позже, я наверняка уже был бы мертвецом.
– Возможно, это произошло бы не так скоро, как вы думаете, – утешил его Корда, выходя из комнаты. – Интересно, что подумают солдаты с ружьями, когда обнаружат ваше исчезновение?
– Скорее всего решат, что я волшебник и спасся благодаря колдовству, – ответил Хиггинс – Жители Урба всегда немного опасались колдунов Аравии. А нам никак не удается убедить их в том, что наши способности не выходят за пределы особых законов физики, по которым существует наша вселенная – Значит, физические законы, действующие на Аравии, допускают волшебство, – подытожил Корда, радуясь тому, что импульсивное желание спасти жизнь этому человеку уже приносит свои плоды.
– Верно, – подтвердил Хиггинс. – Наше волшебство не имеет ничего общего с вычурной, цветастой магией каббалы. Оно проявляется в существовании самых разнообразных диковинных существ и в физических аномалиях. Однако у нас имеются и свои колдуны. Я никогда не тратил силы на то, чтобы убедить урбанитов в том, что я не имею к ним никакого отношения.
Корда нашел удобную скамейку и предложил Тико Хиггинсу перекусить, достав воду и еду из своего рюкзака. ПЦП поднялась на самую границу временного купола и начала медленно вращаться, оглядывая окрестности.
– Мне не давали есть и пить, когда держали в тюрьме, – сказал Хиггинс с набитым витахлебом ртом. – Думаю, они рассчитывали таким образом сломить мою волю к сопротивлению и заставить меня признаться. Они забыли, что жители пустыни привыкли обходиться без воды и пищи. Однако мы никогда не отказываемся подкрепиться, если нас угощают, и не получаем никакого удовольствия, когда приходится голодать и терпеть жажду.
– А почему они держали вас в плену, Хиггинс? – спросил Корда. – Из ваших слов я понял, что вы и раньше бывали на Урбе.
Хиггинс развел руки в стороны и озадаченно пожал плечами:
– Не имею ни малейшего понятия, мистер Корда. Шейх Двистор часто посылает меня сюда с дипломатическими миссиями. Мы торгуем полезными ископаемыми и силиконовыми чипами в обмен на самое разнообразное оборудование. Я вел переговоры с министром торговли, когда появились стражники, посадили меня на реактивный флайер и доставили в Форт.
– А вам сказали, в каком преступлении вас обвиняют, мистер Хиггинс?
– Шпионаж! – Хиггинс вскинул руки к небесам. – Меня!.. Я являюсь доверенным представителем Аравии вот уже много лет!
– Но ведь должна же у них быть причина… – Корда потер подбородок. – Какие вопросы они вам задавали?
– Хотели узнать, – заговорил Хиггинс, нахмурившись, – про мой «другой корабль». У меня нет никакого корабля, кроме того, на котором я сюда прилетел из Аравии; он остался в ангаре в Эпицентре.
– Где? – удивился Корда.
– В столице Урба, – пояснил Хиггинс. – Это одно из проявлений весьма своеобразного чувства юмора Детера. Однажды я спросил министра торговли, откуда взялось такое название, и он ответил, что во время ядерной войны столица всегда является эпицентром ядерного взрыва. Очевидно, Детер не намерен закрывать глаза на этот факт.
