Сергей Саканский - Искатель. 2009. Выпуск №05
Только что закончили опрос горничной. Девушка, аккуратно уложив две толстые косички с плеч на грудь, сидела на стуле в углу, Жаров украдкой любовался ею…
— Я могу идти? — спросила она.
— Да посидите… — задумчиво протянул Пилипенко. — Мы так ничего от вас не добились. Может, все же вспомните что-то.
Действительно, Наташу, так звали горничную, задержали в аэропорту: она в панике пыталась бежать из города, узнав об убийствах, происшедших в доме, где она служила.
— Как вы могли не заметить ничего странного? — с удивлением спросил Минин.
— Я просто делала свою работу. Причем еще не освоилась. До меня там работала другая девушка, но она уволилась.
— Наша ошибка в том, что мы рассуждали, как максималисты, — сказал Пилипенко. — Скрытые комнаты в доме — это либо тайник, где прячется какой-то человек, либо убежище для хозяина. А почему бы им не быть одновременно и тем и другим? В этом случае колоссальные затраты на такое строительство вполне оправданы. А то, что какой-то человек до недавнего времени жил в доме, что Наташа специально для него готовила самые острые блюда, не вызывает у меня уже никакого сомнения.
— Острые блюда я готовила для охранника, — подала голос Наташа.
— Вы так думали, потому что вас в этом убедили. Наверняка Жора хватал поднос якобы со своей едой, уходил с ним, даже, может быть, кидал в рот какой-нибудь перчик, нахваливая его на ходу… Ведь так?
Наташа молча повела плечами, невольно перераспределив свои великолепные косички на высокой груди.
— А меж тем Жора относил эту пищу тайному жильцу, а сам пробавлялся заказами пиццы и прочего у известной фирмы, чему мы имеем документальное подтверждение.
— Все мертвы, — проговорил Минин. — Мы никогда не узнаем правды.
— Семь трупов, — добавил Жаров. — Точно, как в моем сне. Мне в ту ночь приснились гномы, — пояснил он Минину, вопросительно посмотревшему на него. — Семь дохлых гномов.
— Трупов все-таки восемь, — неожиданно вставил Пилипенко.
— Как? — удивился Минин.
— Восьмая жертва умерла своей смертью, — Пилипенко поднял со стола какую-то бумажку и повел ею перед всеми. — Это ответ из частной клиники в Симферополе. Второго января туда поступил больной, его привез мужчина, по приметам похожий на охранника Жору. Через три дня пациент скончался. Тот, кто оставил нам свою тапочку… Это был даун, доживший до двадцати лет, что для них неординарно. Совершенный ребенок по развитию, но обладавший огромной физической силой. Именно у даунов развивается плоскостопие, и именно даунам, по причине притупленности их аппетита, необходима острая пища. Вот для кого готовила третью, особую порцию Наташа… Думаю, мы можем закрыть это дело, — сказал следователь.
— Очередной висяк, — прокомментировал Клюев.
Пилипенко удивленно вскинул голову:
— Вовсе нет. Дело закрывается в связи с окончанием расследования.
Все посмотрели на него с удивлением.
— Да, в общих чертах расследование завершено. И оно произошло здесь и только здесь, — сказав так, Пилипенко ткнул себя пальцем в лоб. — У меня есть версия, которая объясняет все. Стыкует все детали происшествий — до мельчайших, включая потерянную тапочку и даже оторванный хвост. Поскольку, по теории вероятностей, такое совпадение невозможно, значит, моя версия верна. Между прочим, вы все, так же как и я, знаете эти детали. Немного подумать — и в ваших головах сложится точно такая же версия.
Пилипенко замолчал, и вправду давая присутствующим возможность подумать. Жаров мысленно усмехнулся. Все факты налицо, но сложить их вряд ли смог бы кто-нибудь из них. Тайная комната, в которой почему-то жил великовозрастный даун. Люди-куклы, которые, может быть, были сделаны для развлечения дауна. Кто-то убил всех этих кукол, но почему? Чтобы скрыть факт существования дауна? Не слишком ли высокая цена? И кто-то убил самих жителей дома…
— Никто не может подтвердить мою версию, поскольку никого не осталось в живых, — продолжал следователь. — Можете задавать мне любые вопросы.
— Да? — первым отозвался Клюев. — Кто же застрелил Власова и его охранника?
— О, это совсем просто! — сказал Пилипенко. — Киллер или киллеры. Обыкновенные киллеры. Типичный их почерк, с контрольным выстрелом в голову… Что может быть скучнее мафиозных разборок? Наверное, этот Власов — или как там его? — задолжал кому-то, кого-то кинул или обул… Сменил имя, спрятался. Наконец его нашли и покарали. Еще вопросы?
— Даун, умерший в клинике, сын хозяина? — спросил на этот раз Жаров.
— Это в точку. Версия, которая пришла мне в голову в Большом каньоне и которую мы оба посчитали идиотской, как раз и оказалась верной. Власов любил своего сына. Он создал для него целый сказочный мир, где были живые, настоящие игрушки. Но ребенок рос, он все меньше верил в этот мир… Что и кончилось трагедией. Он разломал Буратино, поняв, что тот ненастоящий. Погнался в одной тапочке за остальными. Загнал Санту и Кота в подъезд, первого убил там, второго — на улице. Затем на сцену вышел Жора. Он стрелял в убегающих актеров, промахнулся, затем разыскал их на квартире у старика…
— Но зачем? — вскричал Минин. — Зачем Жоре было убивать этих кукол? И зачем надо было прятать ребенка-дауна от людей?
Пилипенко обвел всех торжествующим взглядом.
— В этом-то и загвоздка. Даже нащупав истину, мы не могли в нее поверить. Поскольку сам мотив массового убийства был непостижим. Поэтому я поначалу и отверг версию, которая на самом деле оказалась правильной. А причина в том, что и Жора, и Власов боролись за собственные жизни. При гаком раскладе ни чья-то чужая жизнь, ни их количество не имеют значения. Все те, кто знал о существовании ребенка, должны были умереть.
— Да кто он такой — этот ребенок?
— Власов спрятал этого ребенка не потому, что хотел спрятать именно его. Спрятаться он хотел сам.
— В каком это смысле?
— Объясняю. Он кинул своих партеров, сбежал от них, сменил имя. Они искали его. Как они могли его найти? Да очень просто. Одинокий мужчина, который живет со своим сыном-дауном — не так уж часто встречающаяся комбинация. Да и просто даун, поступивший в определенное время в какую-то клинику. Достаточно проверить адресные столы, справочные бюро, поликлиники и больницы по всем возможным городам… Сына он обожал, избавиться от него не мог, да и расставаться с ним не хотел. Вот и придумал такой ход. А его преследователи не сразу сообразили, что надо искать не отца и сына, а одного человека.
— В результате они его нашли…
— Это было просто, — встрял Жаров, пораженный внезапной мыслью. — После новогодней ночи, зная, что мы не отстанем от него, Власову ничего не оставалось, как замести следы. Вещи из комнаты сына они сожгли, а самого его отдали в больницу. Он рисковал, и риск не оправдал себя. Кто-то в этой больнице был уже куплен киллерами и немедленно просигналил о поступившем пациенте.
