Андрей Варнавский - Военно-Медицинская Академия
— И в чем прикол?
— О чем ты?
— В чем смысл этой… деятельности?
— Мы помогаем людям. Больным, нуждающимся…
— А, так ты из этих, Небесных Сестер, что ли?
Небесные Сестры — официальная организация, занимающаяся благотворительной деятельностью, помогающая людям, и ведущая разъяснительные беседы о Боге.
— Да. И я выбрала путь врача. Я выбрала лучшую академию. Выучившись здесь, я смогу помогать больным, не только людям, но и другим существам, ведь все мы — создания Божьи… А если меня возьмут на службу, то я смогу помогать тем, кто защищает нас…
— Понятно… — Регина широко зевнула, не озаботившись прикрыть рот. — Не, это не по мне. Если люди и интересуют меня, то только мужская часть, и то в одном аспекте… И тебе я бы посоветовала не заниматься ерундой, а с мальчиками гулять… У вас это наверняка запрещено?
— Нет.
— Ну, тогда еще куда ни шло.
— А почему ты поступила в ВМА?
— Почему? Потому что надеюсь не оказаться в числе резервистов. Я хочу в армию. Ты представляешь, как там хорошо?!
— Чем же там хорошо?
— Чем? Ты спрашиваешь, чем?!! Там же столько мужчин! Молодых, здоровых, сильных… И практически нет женщин! Представляю, как им не хватает женской ласки, заботы… Хотя, конечно, не это главное. Главное, сама понимаешь — это внимание со стороны мужчин, их восхищение моей красотой! Они будут любоваться мной, говорить комплименты, ухаживать, бороться за право быть со мной! Вот чего я хочу! Это первая причина, по которой я поступила сюда.
— Есть и вторая?
— Ну да. Сначала я поступила в Институт Куртизанок. Но через неделю меня оттуда выгнали.
— За что?
— За разврат.
* * *Анк проснулся с ощущением, что чего-то не хватает. Через мгновение он понял, чего именно.
Рядом никого не было. Похлопав руками справа и слева и не обнаружив ничего, кроме мягкой поверхности спальной капсулы, Анк с трудом разлепил глаза, приподнял голову и огляделся.
Действительно, рядом никого не было!
В смысле, Милои не было.
Встревожиться Анк не успел — вспомнились события прошедшего дня. Опустив голову на подушку и успокаиваясь, Анк с радостью смаковал эту мысль: "Я поступил!".
Поступил! Поступил!
Тридцать вторая попытка удалась! Можно теперь не думать об армии!
Веселиться, учиться, гулять и просто радоваться жизни.
А потом, через четыре года, отправившись в запас сразу после окончания академии, поступить в другой институт, на интересующую специальность, и заниматься любимым делом…
Все хорошо. Жаль только, Милои нет рядом.
И четыре года он не сможет видеться с ней…
"Ничего, лучше четыре года, чем пять лет", — подумал Анк. — "Если временной разлуки все равно не избежать, то лучше сделать так, чтобы она была короче и интереснее".
Успокоив себя такой нехитрой мыслью, Анк посмотрел на часы. Полвосьмого! Через полтора часа начнется первое занятие! А надо еще позавтракать и найти аудиторию.
— Леха, подъем!!! — заорал Анк, вылезая из капсулы.
— Есть! — заорал вдруг в ответ Леха, выпрыгивая из своей капсулы и вытягиваясь в струнку по стойке "смирно".
— Леха… Ты чего? — ошарашено поинтересовался Анк.
— Анк?
Леха обвел взглядом комнату. По мере этого движения взгляд постепенно прояснялся.
— Блин! Прикинь, мне приснилось, что я в армию попал!
Расслабившись, Леха присел на капсулу.
— Чего только не приснится, а? Ладно, это был сон, страшный сон, но не более того… Да, Анк, как же нам повезло! Мы поступили!
— Теперь только проучиться здесь четыре года… Сделать все, чтобы нас отсюда не выкинули.
— Не выкинут! — уверенно заявил Алексей.
— Откуда такой оптимизм?
— Да мне вообще везет по жизни.
— Где же было твое везение в первые тридцать одну попытку?
— Спроси у него. А что тебе не нравится? Ты против Военно-Медицинской Академии?
— Да не против, не против. На год меньше, чем в армии — и хорошо. Да и веселее, думаю…
— Это точно! Ты видел, какие девчонки сюда поступили?!
— Видел, — без особого энтузиазма отозвался Анк. — А что толку?
— Как это — что толку? Анк, если бы я не знал тебя с пяти лет, то подумал бы, что чего-то не знаю о твоей ориентации…
— Да не в этом дело. Ты же знаешь, что у меня есть любимая девушка. И я не могу ей изменить. Не потому, что боюсь, что она об этом узнает. А только потому, что люблю ее.
А тут столько девушек…
— Понятно. Уже думаешь, как трудно будет продержаться? Ничего, трудно лишь первые три года… Потом привыкнешь. Ну, может, через три с половиной.
— Из четырех. Ладно, не будем о грустном. У нас есть полтора часа, и надо еще позавтракать.
— Ладно, сейчас зарядку сделаю, и пойдем.
— Ты еще зарядку делаешь?
— Конечно. А ты нет?
— Когда как… периодически…
— Понятно. Нет, я — регулярно. Последние два месяца, кстати, по одной системе… помнишь, ты мне как-то давал, откопал в одном архиве подготовку бойцов какой-то там цивилизации, существовавшей на краю Магелланова облака десять миллионов лет назад, как они там назывались…
— Гразы.
— Вот, точно, гразы. Очень хорошая система, рекомендую и тебе заняться!
— Ладно, потом как-нибудь… Давай быстрее, а то я что-то проголодался.
— А вот эта система позволяет обходиться без пищи в течение семидесяти суток!
— Это для гразов. Не забывай, что биологические процессы в их организме протекали в сто шестнадцать раз медленнее, чем аналогичные процессы — в человеческом. Их семьдесят суток для нас — около сорока часов.
— Да? Спасибо, что подсказал, а я-то думал…
— Ладно, хватит болтать, давай занимайся…
Леха делал странные телодвижения, которые, по уверениям давно вымерших специалистов — гразов, укрепляют здоровье, делают тело сильным и гибким, а также развивают реакцию и выносливость. Правда, упражнения были составлены для самих гразов, чье строение тела сильно отличалось от человеческого, но Леха утверждал, что они помогают и ему.
Однако наблюдать за непонятными движениями быстро надоело, и Анк задумался, чем бы заняться. Может, тоже зарядку сделать? Хотя бы поотжиматься?
Отжиматься Анк любил, и даже несмотря на то, что собственные тренировки были крайне нерегулярными, даже эпизодическими, его рекордом было сто восемь отжиманий.
Однако от одной мысли об упражнениях начинало клонить в сон, и Анк пообещал себе начать тренировки со следующего дня.
"Времени будет предостаточно", — думал он. — "Может, за четыре года удастся чего-то добиться. Мышцы накачать, или еще чего…".
