Фред Саберхаген - Звезда Берсеркера (Клуб Любителей Фантастики — « L»)
Хемпхилл кончил разматывать шнур и помахал им. Доброжизнь и Мария смотрели на него, крепко ухватившись за металлическую балку. Хемпхилл дернул шнур. Как и следовало ожидать, ничего не произошло. Машина же говорила, что бомба обезврежена, а в таких делах она никогда не ошибается.
Мария с силой оттолкнулась и поплыла в направлении Хемпхилла, который в отчаянии продолжал дергать шнур. Доброжизнь нетерпеливо вздохнул и тоже сдвинулся с места. В отсеке было довольно холодно, и он, несмотря на толстый костюм, уже начал чувствовать, как замерзают пальцы рук и ног.
Хемпхилл наконец вышел из охватившего его оцепенения и направился назад к отсеку. В этот момент появилось сразу несколько роботов из свиты берсеркера. Все это время они, равнодушно посматривая вокруг, прятались в своих замаскированных укрытиях. Хемпхилл не успел даже вытащить пистолет — металлические лапы безжалостно схватили его.
Доброжизнь с интересом наблюдал, ожидая, что будет дальше. Тело Хемпхилла, скованное тяжелым костюмом и непреклонными лапами машин, в исступлении напряглось. «Что заставляет зложизнь бороться против стали и огненной мощи?» — мысленно спрашивал он себя.
Роботы без видимых усилий понесли Хемпхилла к лифту. Мария, неотрывно глядя на Доброжизнь, поплыла вслед за ним. Юноша чувствовал себя неловко. Ему хотелось броситься за ней и еще хоть один разок прикоснуться к ее руке. Он уже дорывался осуществить свое желание, как вдруг прежний страх охватил его. Один из роботов, уже дойдя до лифта, вернулся и, подхватив Марию, понес ее, догоняя остальных. Доброжизнь окончательно растерялся; Мария продолжала пристально смотреть на него. Не выдержав ее взгляда, юноша отвернулся. Ему казалось, что машина подвергла его самому суровому из всех наказаний.
В стратегическом отсеке воцарилась привычная холодная тишина. Тусклый мерцающий свет освещал все вокруг: в центре — скопление хаотических атомов в причудливом обрамлении маленького домика, и повсюду реле, двигатели и датчики. Каким образом могущественная машина разговаривала с ним? Откуда исходил ее голос? Ниоткуда и отовсюду одновременно. Оставят ли его в покое те новые чувства, которые вызвала в нем зложизнь? Он хотел понять себя, но не знал, с чего начать.
Сознавая свое бессилие, юноша опустил глаза. В нескольких ярдах от себя среди металлических балок он заметил какой-то круглый предмет. Тусклый свет не позволял разглядеть его получше, и все же Доброжизнь почувствовал, что предмет несет в себе некую неуместность. Он явно не принадлежал машине, а каким-то образом попал сюда. Подойдя ближе, юноша с удивлением понял, что перед ним шлем, похожий на те, что надевают космонавты.
Доброжизнь принялся вглядываться в полумрак, окружающий этот странный, столь неуместный в стратегическом отсеке шлем. Вскоре он смог разглядеть смутные очертания человеческого тела, застрявшего между жестких металлических балок. Какая неведомая сила могла занести его сюда?
Он пробрался к телу и перевернул его лицом к себе. Одеревеневший на холоде костюм скрипел, словно сухой картон. Через стеклянное окошко шлема на юношу смотрели мертвые невидящие глаза. Это был мужчина. Лицо его украшала аккуратная короткая бородка.
«А… а, да…» — протянул Доброжизнь, вздохнув. Он не сомневался, что видел это лицо уже не одну тысячу раз.
Это был его отец. Как он очутился здесь? Сбоку к его тяжелому костюму ремнем был привязан какой-то предмет. Неужели отец зачем-то шел к стратегическому отсеку, когда вдруг в самый последний момент отказал костюм и воздух перестал поступать в легкие?
Очевидно, отец, как и они сегодня, попал сюда через узкую трещину в ране берсеркера. Иначе юноша наверняка заметил бы тело во время предыдущих своих посещений. Сомнений быть не могло: отец пришел сюда с бомбой, чтобы взорвать сердце машины. Только случайность помешала ему добиться своей цели. Он упал и остался здесь навсегда.
Вопли скорби сдавили горло Доброжизни, по щекам потекли слезы. Онемевшими от холода пальцами от отвязал бомбу от тела отца и взял ее в руки…
Хемпхилл чувствовал себя совершенно изможденным. Пока роботы по заполненному воздухом коридору несли его от лифта к камере, он только тяжело вздыхал. Когда машина внезапно, выпустив его из рук, рухнула замертво, Хемпхилл даже не смог сразу напасть на нее. Ему понадобилось еще несколько секунд, чтобы окончательно придти в себя. Пистолета у него уже не было, так что Хемпхилл принялся изо всех сил колотить робота металлическим кулаком. Тот не оказывал ни малейшего сопротивления. Повалив робота на пол, Хемпхилл взгромоздился на него и еще некоторое время продолжал колотить, крича и рыдая одновременно.
Прошло, наверно, не менее минуты, прежде чем приглушенное эхо взрыва, пришедшее от вывернутого наизнанку сердца берсеркера, пробежав по балкам и палубам, достигло коридора.
Мария сидела на полу в том месте, где железный мучитель выпустил ее из своих обессилевших рук. Она с любовью и сожалением смотрела на Хемпхилла. Тот перестал колотить валявшуюся на полу машину и хрипло сказал:
— Это обман. Опять какая-нибудь уловка этой гадины.
Сотрясение, волной прошедшее по всему телу берсеркера, едва ли можно было почувствовать, находясь так далеко от места взрыва. И все же Мария, отрицательно покачав головой, ответила:
— Я думаю, что на сей раз ты не прав.
Заметив, что лифт еще сохранил остатки запасенной в аккумуляторах энергии, она стала наблюдать за его дверью.
Хемпхилл отправился искать оружие и еду среди валявшихся повсюду никому теперь не нужных машин. Вернулся он сильно рассерженным. Где-то внутри берсеркера, по-видимому, действительно произошел взрыв. «Наверно, какая-то установка для сжигания мусора взлетела на воздух», — подумал он. Взбесило его то, что взрывом был полностью уничтожен просмотровый зал со всеми картами и схемами. Судя по всему настало время поискать шлюпку и поскорее убираться отсюда.
Он что-то говорил, обращаясь к Марии. Девушка не слушала его. Она еще долго, не отрываясь ни на секунду, смотрела на закрытую дверь лифта, но та так и не открылась. Мария опустила голову и горько заплакала.
ПОКРОВИТЕЛЬ ИСКУССТВ
Берсеркеры распространились по всей галактике, и впереди них повсюду шли ужас и страх, заполнившие сердца людей. Даже в тех мирах, до которых не докатились настоящие сражения, и там появились люди, внутренний мир которых, не выдержав тяжелых предчувствий, разрушился. Такие люди теряли ориентацию в реальной жизни, видя вокруг только темноту и пустоту. Лишь немногие отваживались подолгу заглядываться на ночное небо. А некоторые оказались полностью окутанными мраком и тенями надвигающейся смерти.
