Михаил Тырин - Пустоземские камни
Люди хоть неохотно, но притихли. Сказался авторитет старого космонавта. Он выглядел осунувшимся и расстроенным, однако решимости в его глазах было чуть больше, чем у коллег.
– Беда, – сказал он. – Сам вижу, что беда, и хорошо вас понимаю. И еще понимаю, что коль назвались мы учеными и военными, то должны вас по мере сил оберегать. Не уберегли. Простите, если можете.
Он говорил негромко, но народ его слушал. Кричать на пожилого человека было уже как-то неловко.
– Мы тут посмотрели, посчитали – людских жертв за ночь вроде нет, – продолжал космонавт. – Хотя один из ваших и пропал без вести, считать его погибшим мы пока не имеем права.
– А вот нечего было нос совать куда не следует, – тихо буркнул кто-то в толпе насчет Гендоса.
– А ущерб? – осмелился подать голос Егорыч. И тут же толпа поддержала его сдержанным гулом – многие в эту ночь обездворели, лишились целостности домов, сараев, заборов.
– Что до ущерба, то хочу вас успокоить, – сказал Олейник. – И вас, товарищ, и всех остальных. За неделю вопрос будет целиком решен. Средства на ремонт строений выделит областной фонд чрезвычайных ситуаций. Там уже про вас знают. А теперь что касается безопасности...
Космонавт остановился, угрюмо задумавшись о чем-то. Люди невольно придвинулись.
– Сегодня вечером, – проговорил Олейник, – здесь будет спецкоманда ВВС. И если что-то похожее на сегодняшнюю ночь начнет повторяться – они очень быстро наведут порядок. Это я гарантирую.
– А доживем до вечера-то? – тихо сказал кто-то.
– В райцентре ждут команды двадцать больших грузовиков. Случись что – мы вывезем отсюда всех буквально за три часа. Мы бы и раньше вас вывезли, да разве б вы поехали? И все же советую быть готовыми к эвакуации. Соберите самое нужное – деньги, документы, вещи теплые...
Эти речи малость напугали народ, однако заставили присмиреть и сплотиться. Давно не звучавшие здесь слова – спецкоманда, эвакуация – были тревожными, от них исходило чувство угрозы, общей беды, против которой нужно стоять вместе. Тем временем из-за кромки леса, вспугнув туман, выползло сонное солнце. Мир стал отчетливее, проступили углы дальних палаток, показались кусты и деревья на краю луга. Все как будто приблизилось.
И вдруг в толпе кто-то ахнул.
– Смотрите! – раздался полный ужаса возглас.
Люди дружно повернули головы, и теперь уже ахнул или крикнул почти каждый. Шагающий многорукий монстр стоял совсем рядом, в какой-нибудь сотне шагов. Он выглядывал из тумана, распушив свои щупальца, словно одуванчик.
– Вон еще! И еще! – зазвучали тревожные голоса.
По мере отступления утренней мглы стало видно, что целых шесть чудовищ выстроились в линейку вдоль края луга.
– По берегу стоят, – определил кто-то.
Время шло, чудища не подавали признаков агрессии. Люди потихоньку начали подтекать ближе. Сначала пошли москвичи, за ними двинулись поселковые мужики, а там и женщины с детьми по шажочку начали подходить, прячась за мужскими спинами.
Монстры стояли не на берегу, а в самой реке. Смирная утренняя вода плавно обтекала их. По ней стелились радужные пленки, в которых тускло блестели бока мертвых рыбешек.
– Надо ж, какие здоровенные! – роптал народ.
– Ясно, заботвели на наших-то хлебах.
– А вон вроде шевелится! Не, померещилось...
Бородатый москвич Сергеич опустился на корточки, поводил по воде прутиком, затем понюхал его. Пожал плечами, оглянувшись на своих.
– Думаю, ил, – сказал он. – Их привлек ил. Активная органика.
– Будут стоять, пока весь не сожрут, – проговорил Сева, нервно теребя свой бинокль.
– Может, и так... Другой вопрос, как быстро они его сожрут? И что будут жрать потом?
Поселковые встревоженно загудели. Витек на правах уже своего человека взял у Севы бинокль и тут же сделал открытие.
– А вон тот какой-то пузатый! – заметил он, поглядев через линзы.
В самом деле, нижняя часть одного из монстров, стоящего поодаль, была раздута. Сергеич, а за ним и остальные подтянулись поближе.
– Как беременный, – хмыкнул Витек.
– Слышь... – Сергеич поднял палец.
– Чего? – Витек прислушался. – Ага. Вроде буркотня какая-то.
– Оно словно дрожит. Вон и рябь по воде идет.
– Что-то будет, – дрогнувшим голосом проговорил Сева, отбирая у Витька бинокль и машинально застегивая карманы на своей жилетке.
– И, видимо, скоро, – подтвердил Сергеич.
– Уберите отсюда людей, – тихо сказал Олейник командиру. – Бойцов – в оцепление.
В это время вдруг зашумели мальчишки, которые уже осмелели и разбежались по берегу, швыряя в неподвижных чудищ камешки и палки.
– Гендос! – кричали они, вне себя от переполняющих чувств. – Там Гендос лежит!
Все взволнованно загомонили, послышались женские ахи. Народ решил, что раз Гендос лежит, то, видимо...
Но Гендос был жив. Он – мокрый и грязный – спал на куче старых водорослей, подложив под щеку завязанную руку. Его начали хлестать по щекам и кричать на ухо, чтоб просыпался.
Наконец Гендос поднял голову и испуганно заморгал.
– Что? Где я? – проговорил он с изумлением.
– Что с тобой? Где ты был? – наседали на него люди.
– А что вы тут собрались? – продолжал удивляться Гендос.
– Так ты не помнишь ничего?
– А что было-то? – испуганно сказал Гендос и потер лоб. – Что мы хоть, извиняюсь за выражение, пили?
Старый космонавт отошел в сторонку и присел на изогнутый ствол березы.
– Слава тебе господи, – прошептал он. – Живой парнишка.
После этого он повернулся к поселковым – тем, что стояли рядом, и другим, оставшимся на гребне высокого берега, – и громко сказал:
– И тем не менее еще раз настоятельно советую: соберите самые нужные вещи и будьте готовы к срочной эвакуации.
* * *Уже к обеду во многих дворах можно было наблюдать примерно одинаковую картину: у калитки кучей громоздились узлы, мешки и чемоданы, на которых сидел кто-то из домочадцев, приглядывая за вещами и ожидая приказа к отъезду. Необходимых вещей у каждого набралось как раз на грузовик.
Впрочем, бежать готовились далеко не все. Многие не желали бросать дом даже ненадолго и надеялись, что все обойдется. Самые хладнокровные даже пошли в этот день на работу.
Что касается Гендоса, то он так ничего и не вспомнил. И хотя он отчаянно сопротивлялся, ученые отправили его в областную больницу на обследование – на всякий случай.
Ближе к вечеру прибыли на двух бронетранспортерах бойцы спецкоманды. Все – немолодые, обветренные, с прищуренными глазами и коротко стриженными головами. И форма на них была заметно поношенная, кое-где перешитая, пожалуй, много повидавшая со своими хозяевами.
Бойцы неторопливо обследовали местность, взглянули на чудищ, грозно поднимающихся из медленных вод, и, похоже, не очень-то и удивились. Сразу было ясно, что люди бывалые.
