Роман Буревой - Врата войны
Парижанин не стал настаивать, только сказал:
— Голограмму не вставляйте. Распадется. Закажите в мастерской рядом миниатюру. Всего три евродолла. Час работы.
Виктор так и сделал. До назначенной встречи времени оставалось всего ничего. К деду на улицу Дантона он уже не успеет. Ну что ж, заедет после встречи.
Уличные кафе пустовали.
— Куда все подевались? — спросил Виктор, пожимая руку Вязькову. — Неужели подались за врата?
— Возможно. В конце концов, наш мир под колпаком ужасно скучен. — Вязьков вскинул руку с комбраслетом. — Коммик, который начинает тревожно пищать, стоит мне хотя бы разозлиться на кого-то, — разве это не ошейник?
— Скорее, намордник. Тревожную кнопку придумали злобные начальники. Мне довелось работать с одним типом. Он нарочно доводил своих сотрудников до белого каления. Каждый день у кого-нибудь включалась тревожная кнопка.
— На него подали жалобу?
— Не успели. Шеф нарвался на совершенно непробиваемого типа. Тому все было по фигу. Он как будто спал на ходу. Но при этом недурно работал. Особенно любил указывать начальству на ошибки. Тут недосмотрели, там не учли. Все это произносилось на одной ноте, сонным голосом. Теперь начальник по три раза на дню взрывался петардой. Так что через два дня накопленная агрессия понизила порог запуска ниже допустимого. Нашего мучителя отправили на коррекцию психики.
— И кто был ваш герой? Ты? — засмеялся Вязьков.
— Нет! Ну что ты! Я на такое не способен. В те дни, вместо того чтобы ходить на работу, ходил на консультации. К счастью, корректор попался неглупый, мы с ней очень живо беседовали.
— Ах, это была она?
— Ну да. Жанна Орловская. Она выступала в моей программе «Душевные надсмотрщики».
— Помню, помню.
Они заказали бутылку «Шардоне». Мимо кафе, периодически выкрикивая «Позор!», брела немногочисленная демонстрация. Неясно было, против чего они выступали: абстрактные голограммы над их головами могли обозначать что угодно.
— Кстати, ты знаешь, что случается с теми, кто попадает на коррекцию психики повторно?
— Реабилитационный центр. Оттуда два пути — в психушку или за врата. Поэтому многие, имеющие «привод» к корректору, стремятся провести лето за вратами и, так сказать, обнулить свое дело.
— Собираешься за врата, чтобы отбелить прошлое?
— Мой «привод» сняли. Я подал в суд, и дело сочли провокационным.
— Но ты все равно идешь за врата? — «Страж» ухмыльнулся. — Кризис жанра? Давно замечено: в порталах популярна только военная тема. Обыватель дорожит своим уютным мирком, вздрагивает при малейшем шуме, трясется и, роняя слюни, с восторгом смотрит репортажи о Диком мире, где убивают взаправду. Радуется, что кровь льется где-то далеко. Гибнут те, кто пошел на это добровольно.
— Ты презираешь обывателя?
— А ты — нет?
— Нет.
— Не лги.
— Я сам — один из них. Ни с кем не говорю свысока.
— Хочешь поднять рейтинг портала?
Виктор пожал плечами: опровергать это утверждение было по меньшей мере глупо.
— Рейтинг — великая вещь. Но за вратами надо отыскать нечто особенное. То, о чем никто еще не слышал. Чего никто не видел. — Последовала долгая пауза. — Например — Валгаллу.
— Кто тебе о ней рассказал? — Вязьков, хмурясь, поглядывал на свой наладонный комп. Новостные сообщения сменяли друг друга.
«Почему он не вшил себе информационный чип? Чиновник такого уровня обязан иметь электронного помощника, — подумал Виктор. — Или надеется пройти врата?»
— Мы скрываем имена доносчиков. Как и вы, — напомнил Ланьер.
— Но ты хочешь знать, что «стражам» известно о Валгалле? — Вязьков нахмурился еще больше.
— Ты догадливый.
— А ты не слишком — для портальщика, во всяком случае. Так вот, мы знаем о Валгалле до смешного мало. Даже неизвестно точно, где она расположена. Где-то в центре мортальной зоны. Но вот где — никто не знает. Все попытки проникнуть заканчивались исчезновением любопытного. Мы отправили в Валгаллу свою экспедицию — никто не вернулся.
— Понял. Это очень опасно. Но что это такое? Порождение «милитари»? — Это объяснение было самым простым. Слишком простым, чтобы оказаться верным.
— Опять одни догадки. Некая организация. Военное формирование. Секта. Все, что угодно.
— Занятно. Почему в порталах об этом неизвестно?
— Не знаю. Но у меня подозрение, что нашему миру может в ближайшее время очень сильно непоздоровиться, — скривил губы «страж».
— Ты можешь мне чем-то помочь?
— Дать карту? Или еще что-то в таком духе? Нет. — Вязьков вновь наполнил бокалы.
— Ну хоть что-то.
— Кое-что я тебе могу сообщить. Например, рассказать про новый законопроект. Внесен неоконсерваторами в Мировой парламент два дня назад. Комитет по безопасности врат будет рассматривать. Предлагается осенью выпускать в наш мир только портальщиков, врачей, полицию и наблюдателей. Стрелков оставлять за вратами. Навсегда.
Ага, Вязьков «сливает» ему информацию, надеется, что Виктор озвучит ее в портале. Как же! Ни один уважающий себя политик не проголосует за подобную глупость. Разве что крайние «нео» захотят сделать себе рекламу. Один-два процента, максимум три. Не поставят даже на голосование. Но Вязькову зачем-то нужно, чтобы в порталах обсасывали эту пустышку.
— И чем «нео » обосновывают свой бред? — поинтересовался Ланьер.
— Очищение вратами — фикция. Кто убивал — тот убийца. Ему нечего делать на этой стороне.
— Они что-то знают про Валгаллу?
— Не думаю.
— Полковник Скотт прав: мы выгребли на ту сторону слишком много мусора.
— Ой, не надо! — взмахнул обеими руками Вязьков. — Только, пожалуйста, не цитируй Скотта.
— Буду цитировать. Пока не скажешь, что известно про Валгаллу. Вот, к примеру, отличная фраза; «Самое сильное чувство — это ненависть маргиналов. За вратами все в той или иной степени маргиналы». Или вот эта: «Страх и агрессивность неразделимы. Все наше общество пронизано страхом. Мы боимся с утра до вечера, боимся потерять свой тихий чудный мирок». Или еще...
— Ну хорошо, Виктор! Ты — великолепный пытатель. Сдаюсь! — Вязьков шутливо поднял руки, — Могу сказать одно слово. Вернее — два. Но если ты проболтаешься, я вылечу из «стражей» через две секунды. А может быть, и через одну.
— Я не болтлив.
— ...Сказал портальщик... — хмыкнул Вязьков. — Певец без голоса, программер без компа, портальщик, хранящий тайну, оксюморон. Ладно, я рискну.
ВОЙНА
Глава 3
«Дураки бывают разные. Одни — просто дураки, а другие — пасики».
Этот анекдот Виктор всегда вспоминал, когда смотрел с холма на покинутую деревню.